Сойер Роберт - Золотое руно (сборник)

• Название: Золотое руно (сборник)
• Автор: Сойер Роберт
• Жанр: Научная Фантастика

В данном сборнике представлены романы «Золотое руно», «Триггеры», «Мнемоскан», «Жить дальше», «Пришелец и закон» и 15 рассказов известного канадского писателя-фантаста Роберта Сойера. Перевод Владислава Слободяна.

---

Он задумался.

— Я родился в России, дома, за много лет до того, как моя семья переехала сюда. Но Дора… она родилась — да, теперь я вижу — в больничной палате с голубыми стенами и… детали расплываются, полагаю, у младенцев плохо с фокусировкой зрения… и доктор, принимающий роды — женщина с короткими чёрными волосами.

— Невероятно, — потрясённо сказал Сингх. — Удивительно.

— Речь идёт не о какой‑то научной проблеме, — резко сказал Тарасов. — Я не могу выкинуть воспоминания о надругательстве над ребёнком у себя из головы. Они возвращаются каждый раз, когда я вижу дочь. Мне словно постоянно тычут в глаза детским порно.

— Мне очень жаль, — сказал Сингх. — Очень жаль.

— Ваша жалость дела не поправит, — ответил Тарасов, в этот раз глядя прямо на Сингха. — Проблему нужно решить прямо сейчас.

Глава 30

Дэррил Хадкинс никогда не летал бизнес‑классом и, надо полагать, никогда больше не полетит. Но президент почему‑то настоял, чтобы они летели обычным рейсом, а на ближайший свободные места оказались только в бизнес‑классе.

Что, в принципе, было и к лучшему, только вот…

Только вот это было очень долгий перелёт, и…

И он мог читать память Бесси.

Он сглотнул и попытался успокоиться, попытался не обращать на неё внимания, но…

Но она нервничала, чёрт её возьми. Она нервничала, сидя рядом с ним, потому что…

Потому что он чёрный.

Потому что она слышала про чёрных ужасные вещи.

Потому что и в округе Колумбия, и в Миссисипи, где она жила, бо́льшую часть преступлений совершают — по крайней мере, она так думала — чёрные.

Он старался не думать о том, что она думает, пытался выкинуть её мысли у себя из головы, но…

Но они возвращались. Она постоянно думала слово на букву «н».

Проклятое слово на букву «н».

Он полистал журнал авиакомпании, отметив ещё одно мелкое унижение — почти полное отсутствие чернокожих в рекламе. Он оглядел соседних пассажиров — толстый белый мужчина тихо похрапывал, чопорная белая женщина читала что‑то с электронной книги, двое белых мужчин обсуждали какие‑то инвестиции.

И, провались оно, он не мог не задуматься о том, что же у Бесси случилось такого в жизни с чернокожими.

А задуматься означало узнать.

Бесси выросла в Мемфисе. Там, конечно, много чёрных, но, даже по прошествии стольких лет, общины почти не смешиваются; даже по прошествии стольких лет по‑прежнему «отдельные, но не равные»; даже по прошествии стольких лет люди думают, пусть даже не произносят, и «цветные», и «ниггеры», и кое‑что похуже.

В желудке что‑то сжалось, и не только из‑за того, что самолёт попал в турбулентность.

Сразу после ухода Ивана Тарасова в лабораторию Сингха явились двое.

Вот ведь радость‑то, подумала Сьюзан. Это были Рэйчел Коэн, женщина из бухгалтерии больницы, и Оррин Джиллетт, адвокат, пытавшийся вчера бежать после объявления об изоляции больницы. Сьюзан удивилась, увидев их снова — Рэйчел вряд ли работает по выходным, а Оррин дал ясно понять, что больница — это последнее место, где ему хотелось бы быть.

— Профессор Сингх, — сказала Рэйчел, — я надеялась найти вас сегодня здесь.

— И агент Доусон, — сухо добавил Джиллетт. — Всегда рад видеть.

— Всё в порядке? — спросил Сингх. — Мисс Коэн, мы читаете мистера Джиллетта, не так ли? Со вчерашнего дня в этом отношении ничего не изменилось?

Сьюзан показалось, что в его голосе прозвучала надежда; если их связь ослабла или пропала сама по себе, это, конечно, было бы здорово.

— Нет, — сказала Рэйчел. — Всё так же, как было вчера.

— Мне очень жаль, — сказал Сингх. — Поверьте, я не имею представления…

— Я видела вас сегодня утром по телевизору, — перебила его Рэйчел. — Вы давали интервью.

— Ах, да. Я слышал, они снабдили мою речь субтитрами. Мой акцент правда настолько жуткий?

— Вы сказали, что пытаетесь разорвать связи.

— Да. конечно.

— Вы не можете, — сказала Рэйчел.

Сингх улыбнулся.

— Вы творите чудеса с моей уверенностью в собственных силах, мисс Коэн. Признаю, что пока у меня нет ни малейшей зацепки…

— Я хочу сказать, что вы не можете, — сказала Рэйчел. — Я этого не разрешаю.

— Простите?

Она потянулась в Оррину Джиллетту и взяла его руки в свои.

— Мне нравится быть связанной с Оррином. Я не хочу, чтобы вы разрывали эту связь.

Сьюзан была ошарашена, как и, несомненно, Ранджип.

— Но мисс Коэн, — сказал он, — когда я выясню. как это сделать, скорее всего все связи будут разорваны одновременно.

— Мне плевать на связи между остальными, но вы не можете разорвать мою. Она важна для меня. И она важна для Оррина, ведь правда?

— Да, — ответил Джиллетт.

Сьюзан была совершенно сбита с толку.

— Но почему?

Джиллет посмотрел на неё. Рэйчел сжала его руку и сказала:

— Всё в порядке.

— Потому что, — сказал Джиллетт, — связь делает женщину идеальной любовницей. Она точно знает, что мне нравится; она знает всё, что ей нужно обо мне знать.

— И, — добавила Рэйчел, — я потом вспоминаю, как мы занимались любовью с его точки зрения — как он смотрел на меня, ощущал себя внутри меня.

При цвете лица Сингха сложно заметить, когда он краснеет, но ему явно было неловко.

— Ну, как сказал бы мой сын… — начал Ранджип, и продолжение возникло в голове у Сьюзан прежде, чем он закончил фразу, именно так, как обычно говорил Харприт: «В чём бы ни плыл ваш чёлн…» Но потом Ранджип качнул головой. — Но, как я сказал, я считаю, что решение проблемы будет из разряда «всё или ничего».

— Как бы то ни было, — сказал Джиллетт, — Рэйчел не даст согласия на процедуру.

— Что? — переспросила Сьюзан — но заметила, как Сингх нахмурился.

Джиллет повернулся к ней.

— Прежде, чем эта больница, или любая другая, сможет произвести над кем‑то экспериментальную процедуру, этот кто‑то должен дать на неё информированное согласие. Рэйчел такого согласия не даст.

— Все остальные хотят, чтобы связь исчезла, — сказал Сингх.

— Мне не интересно, чего хотят остальные, — сказала Рэйчел. — Вы говорите о внесении фундаментальных изменений в мой разум, в мои мыслительные процессы — и я это запрещаю.

— Но это был несчастный случай…

— Правильно: то, что вы со мной сделали, было сделано случайно. Но то, о чём мы говорим сейчас — преднамеренное воздействие, и я его не разрешаю.

— Но правда, мисс Коэн…

Джиллетт сложил руки на груди.

— Прислушайтесь к ней, профессор Сингх. Без информированного согласия пациента вы не можете производить над ней никаких операций — и вы это знаете. И вы совершенно точно не получите от неё — от моей клиентки — такого согласия.

— Это вопрос государственной безопасности, — сказала Сьюзан.

— С чего бы это? — спросил Джиллетт, поворачиваясь к ней. — Потому что вы так сказали? Да ладно! Рэйчел читает меня, я читаю охранника. Ради Бога, в этом нет никакой государственной безопасности — но будьте уверены, что мы с удовольствием вас засудим, если вы попытаетесь на этом настоять.

Стюардесса шла по салону, предлагая напитки. Дэррил заказал «пепси‑колу», Бесси — кофе, и…

И когда стюардесса спросила, какой кофе она хочет, Бесси помедлила — то была та самая глупая пауза, которую он миллион раз наблюдал у белых людей, которые никогда в жизни не усматривали ничего расового во фразе «белое Рождество».

— Чёрный, — сказала она, наконец.

Бесси сидела у окна. Они откинули встроенные в спинку переднего сиденья столики и оказались фактически заблокированными до тех пор, пока не выпьют принесённые напитки. Это был идеальный момент — она не сможет отговориться необходимостью посетить уборную. Дэррил сделал глубокий вдох. Ему не хотелось говорить громко — не хотелось, чтобы услышали другие пассажиры.

— Вы знаете, что я знаю то, что знаете вы, — сказал он.

Она на мгновение пришла в замешательство, вероятно, пытаясь распутать многочисленные «знаю», но потом подняла голову и вызывающе выставила подбородок.

— Нет закона против мыслей, — сказала она. — Тут не Советский Союз.

Он нахмурился; она и вправду очень стара. Он попытался пошутить:

— И не Китай.

Но она уже взвилась.

— Именно. Я могу думать всё, что пожелаю.

— Да мэм, можете. Я не могу вам воспрепятствовать. Но…

Бесси, казалось, была довольна, что он замолчал; она повернулась и стала смотреть на облака — вероятно, радуясь, что все они белого цвета.

— Но, — продолжил Дэррил, — я хороший человек, мэм. Я каждый день служу своей стране. Я добр к моей матери, к моим братьям и сёстрам. Я не такой, каким вы меня — каким вы нас считаете.