Бернхард Шлинк - Женщина на лестнице

• Название: Женщина на лестнице
• Автор: Бернхард Шлинк
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10561-4

«Женщина на лестнице» – новая книга Бернхарда Шлинка, автора знаменитого «Чтеца», – сразу после выхода в свет возглавила список бестселлеров журнала «Шпигель», а права на ее перевод были проданы по меньшей мере в десяток стран. Это роман о любви с почти детективной интригой вокруг картины, исчезнувшей на сорок лет и неожиданно появившейся вновь. Удивительная история связана с запутанными отношениями в любовном четырехугольнике, который составляют изображенная на картине женщина и трое мужчин – крупный предприниматель (заказчик картины), всемирно известный художник и преуспевающий молодой адвокат, который приглашен уладить конфликт между заказчиком и художником, но сам становится действующим лицом конфликта и одновременно рассказчиком истории. Что касается картины, то нельзя не заметить ее сходства с полотном Герхарда Рихтера «Эма. Обнаженная на лестнице» – знаменитым произведением едва ли не самого дорогого среди ныне живущих художников, которого недаром прозвали Пикассо XXI века.

---

Если бы сегодня кто-то из клиентов обратился ко мне с подобным предложением, я бы указал ему на дверь. Но тогда я не знал, что сказать, и лишь молча смотрел, как Швинд покидает кабинет.

Посоветоваться с одним из старших адвокатов? Однако моя неплохая репутация в нашей фирме объяснялась отчасти тем, что я никогда не просил совета и решал все проблемы сам. Я подумал было о судье, у которого начинал стажером и с которым у меня сложились особенно доверительные отношения. Но я догадывался, чтó он мне скажет.

У администратора зазвонил телефон: это был Гундлах. Неужели он нанял детектива, который следил за Швиндом и доложил, когда тот пришел в офис и когда ушел?

– Подготовьте текст контракта сами. Не стану вмешиваться в работу профессионала. Но позвольте дать рекомендацию по процедуре. Гундлаху с Иреной лучше всего приехать ко мне. Мы немного побеседуем, Швинд отнесет картину в машину, якобы намереваясь сразу вернуться, чтобы забрать Ирену, но на самом деле уедет с картиной. Когда я объясню Ирене, что Швинд обменял ее на картину, она поймет, с кем ей следует остаться.

– А если нет?

Он рассмеялся:

– Это уж моя забота. Я ее знаю. Она ушла от меня, когда у нас было трудное время; она решила, будто нашла настоящую любовь – не со мной, а с ним. После того как он обменяет ее на картину, Ирена поймет, где настоящая любовь. – (Я промолчал.) – Алло? Вы мне не верите и спрашиваете себя, что будет, если она все-таки не поймет этого? Не бойтесь, я не посажу ее на цепь, не запру в подвале. А если она захочет вызвать такси, вызову ей такси. – Его голос сделался властным. – Одним словом, составьте текст контракта, дайте его на подпись Швинду и мне, потом назначьте время встречи. – Он положил трубку.

Посадит на цепь и запрет в подвале? Вряд ли. А если он ее похитит, спрячет где-нибудь? На своей загородной вилле, на своем острове в Эгейском море? Усыпит ее, и очнется она на яхте или в самолете. Тогда ей придется сделать хорошую мину при плохой игре, написать мне открытку, что, мол, проводит с Гундлахом новый медовый месяц.

Мне представился их разговор, затем борьба, попытка усыпить. Справится ли Гундлах сам? Или камердинер будет держать Ирену, а Гундлах сунет ей в лицо тряпку с хлороформом? И они вместе отнесут ее в машину? Гундлах сам сядет за руль? Потом мне пришел в голову другой вариант. А если Швинд обманет Гундлаха? Расскажет все Ирене? И она поможет Швинду забрать картину, чтобы потом скрыться? Но Гундлах этого не допустит, у него есть надежные люди; он настигнет обоих и накажет Швинда, а ее увезет. Или разозлится так, что накажет и ее? Велит избить, изнасиловать, изуродовать? Нет, Швинд наверняка понимает, что не сумеет обмануть Гундлаха. Сделка состоится.

15

Гундлах ушел на покой лишь несколько лет назад, передав компанию своей дочери. Наделенный предпринимательским даром, он открыл филиалы в Восточной Европе, Америке и Китае, консультировал Коля и Шрёдера по экономическим вопросам объединения Германии и, если бы пожелал, мог бы возглавить Федеральный союз немецкой промышленности. Иногда мы виделись с ним на различных приемах. Своего обещания вспомнить обо мне в случае удачной сделки со Швиндом Гундлах не исполнил.

Да, я устроил сделку Гундлаха и Швинда, как они хотели. Составил контракт, который предусматривал передачу картины Швинду в соответствии с предложением Гундлаха, дал обоим заготовленный текст на подпись. Передачу картины назначили на семнадцать часов в воскресенье.

Кроме того, я решил предупредить Ирену. Но как? Вызвать ее в офис? Попросить, чтобы она пришла одна? А если Швинд за ней все же увяжется? А если она сочтет мое приглашение странным и не согласится? Я знал, где она и Швинд снимают квартиру, а потому, взяв отгул, поехал туда и припарковал машину так, чтобы видеть подъезд многоэтажного дома. Ждать пришлось недолго. В девять утра она вышла из подъезда, пошла по улице; я двинулся за ней следом по другой стороне. Мы сели в метро в сторону центра. Сутолока у выхода из метро помогла мне придать нашей встрече видимость случайности.

– Как хорошо, что мы встретились. Дело приобрело необычный оборот, это мне и хотелось бы обсудить с вами. У вас найдется для меня несколько минут?

Удивилась ли она? Ирена отреагировала спокойно, с улыбкой сказала:

– Я иду на другой берег. Проводите?

Миновав старый центр, мы перешли через мост, разговаривая о том, как изменился облик города, о предстоящих выборах, о том, что выдалась хорошая осень. Над рекой еще висел утренний туман, но пестрая листва деревьев уже поблескивала на солнце. Мне вспомнилось, что во время ее первого визита в мой офис тоже светило солнце и блестела листва.

Мы сели на скамейку, я рассказал Ирене, как побывал у Гундлаха, о визите Швинда в офис, о составленном контракте, который я дал обоим на подпись. Рассказал о своем опасении, что Гундлах сделает с ней что-нибудь недоброе, если она воспротивится его замыслу. Не знаю, как она восприняла услышанное. Я не смотрел на нее. Я глядел на реку, на город, видел, что туман слоится и рассеивается. Когда я начал говорить, город еще был окутан туманом, а когда закончил, уже вовсю сияло солнце.

Взглянув наконец на нее, я заметил в ее глазах слезы и тут же отвернулся.

– Ничего, – сказала она голосом, в котором уже не слышалось слез, – просто пара слезинок. – Помолчав, она спросила: – Зачем нужен контракт? Что он им даст?

– Думаю, Гундлах хочет, чтобы договоренность была оформлена в виде письменных обязательств, хотя они и не имеют юридической силы. В прежние времена он вызвал бы Швинда на дуэль.

– А вам, что дает контракт вам?

– Если бы я отказался его составлять, Гундлах нашел бы другого адвоката. Тогда я не узнал бы, как он и Швинд намерены поступить с вами.

– Разве адвокат может так себя вести? Сначала представлять интересы одного из моих мужчин, потом сговориться с другим и наконец все рассказать мне?

– Мне все равно.

Она кивнула:

– Значит, в воскресенье. Нет, ни яхты, ни самолета у моего мужа нет, и острова тоже. А вот загородная вилла есть. Неужели он впрямь смог бы увезти меня туда под наркозом? Не знаю.

– У вашего мужа? Разве вы не разведены?

– Он не дает согласия, а его адвокаты затягивают развод. – В ее голосе послышалось раздражение, и я не понял, чем его объяснить – несогласием Гундлаха или моим любопытством.

– Извините…

– Вам не нужно постоянно извиняться.

– Я… – Мне хотелось возразить, что я вовсе не извиняюсь постоянно, однако я промолчал. Я сидел, не зная, как сказать, что хочу ей помочь, что готов сделать для нее все возможное, все ей отдать, что я люблю ее.

– Ну и влипла же я с обоими моими мужчинами! Один хочет продать меня, другой, похоже, готов меня насильно увезти. – Она усмехнулась. – А вы? Чего хотите вы?

Я покраснел:

– Я… я причастен к тому, что вы оказались в такой ситуации, и хочу сделать все, что в моих силах, чтобы вы выпутались из нее. Если я вам… если бы вы меня…

Она взглянула на меня – удивленно, растроганно, сочувственно? Я не мог истолковать ее взгляд. Потом, улыбнувшись, она провела ладонью по моей голове, затылку, плечам, затем коротко обняла:

– Я попалась в руки злодеев, но не пропаду. Придет добрый рыцарь и спасет меня.

– Вы смеетесь надо мной? Я не считаю себя каким-то особенным. Просто я… я люблю тебя.

16

Я люблю тебя – я сразу почувствовал, что говорить «тебя» было неправильно. Однако «я люблю вас» звучало бы не лучше. Наверное, если «я люблю тебя» звучит неправильно, следует промолчать. Но когда душа переполнена, слова сами рвутся наружу. Мне тут же захотелось исправить ошибку, объясниться.

– Это случилось, когда ты пришла в офис. Ты говорила о любви, о том, что, когда женщину любят по-настоящему, она становится возлюбленной, матерью, сестрой, дочерью, говорила о счастье, которое даруется любовью, таком большом счастье, что нам завидует Бог. При этом ты улыбалась, и в улыбке были счастье, боль, мудрость и обещание… Нет, мне ты ничего не обещала, ничего такого, на что я бы мог рассчитывать, вовсе нет… это обещание было… космическим, я знаю, ты говорила о любви и о женщинах вообще… Но… ты и есть для меня такая женщина, поэтому любить тебя и быть любимым – это…

– Тсс, – она опять положила руку мне на плечи и притянула к себе, – тсс… – (Я умолк, надеясь продлить объятье, и закрыл глаза.) – Если ты действительно хочешь мне помочь…

– Что надо сделать? – Я открыл глаза. – Что?

– Ты мог бы… – Замолчав, она убрала руку с моих плеч. Я тоже выпрямился. Наконец она заговорила, сначала медленно, потом все решительней: – Когда в воскресенье мы поедем к Гундлаху… Карл не захочет брать мою машину, возьмет свой микроавтобус «фольксваген». Я могу… я дам тебе свои ключи от микроавтобуса. Когда мы зайдем в дом Гундлаха, ты проберешься в микроавтобус и спрячешься за водительским сиденьем. Карл вынесет картину из дома, положит в машину, захлопнет дверцу. Тут важно, чтобы ты сразу уехал. Чтобы сразу рванул с места. Если Карл сумеет распахнуть дверцу и запрыгнуть в машину, все пропало. Если же все получится… Я уверена, Карл подумает, что Гундлах решил его обмануть, бросится в дом, начнет винить Гундлаха, и я, пока оба будут спорить, сумею улизнуть. За домом Гундлаха дорога делает поворот. Там кончается сад, ты притормозишь, подождешь меня, я перелезу через стену и сяду к тебе в машину.