Иван Буковчан - Антология современной словацкой драматургии

• Название: Антология современной словацкой драматургии
• Автор: Иван Буковчан
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Драматургия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4448-0170-3

В антологии представлены драматургические произведения, выдержавшие испытание сценой. За исключением двух пьес (О. Заградника и И. Буковчана), которые уже стали национальной и мировой классикой, и двух драматизаций известных авторов (Л. Баллека и В. Шикулы), осуществленных О. Шулаем, это пьесы современные. Они различны по стилю: одни написаны в русле библейских традиций, другие могут служить примером авангардных экспериментов, третьи — вполне традиционны. Время их создания — конец 1990-х—2000-е годы. Все пьесы (кроме О. Заградника) переведены на русский язык впервые. Состав книги дает представление о современном состоянии словацкой драматургии и театра, о жизни Словакии наших дней, где после распада в 1993 году Чехословакии произошли изменения не только в политической, экономической, культурной сферах, но и в образе жизни, отношениях между людьми.

---

ФИЛИПП. Осторожно, Шериф, осторожно…

СВЕТАК. Закажи коньяк, Марек! Можешь французский!

МАРЕК. Я? Я ничего не сказал!

ШЕРИФ (Филиппу). Я заплачу за этот коньяк! В одном Марек прав: сегодняшний вечер Сумец мог бы провести с нами. Честное слово: все бы выглядело совсем иначе!

МАРЕК. Он сказал, что на нашу следующую встречу обязательно пришел бы!

Тишина.

БЛАНКА. Он сказал?

ШЕРИФ (обиженно). Ты с ним говорил?..

МАРЕК. Да. (Деловито.) Он сердечно всех вас приветствует!

ФИЛИПП. А откуда он узнал, что мы устраиваем вечеринку?

МАРЕК. От меня. (Лупино.) Ту книгу, которую ты сжег, он снова пишет… В нем есть что-то, что совсем не устаревает… И о тебе он вспомнил, Моника, о своей самой любимой ученице…

МОНИКА (скрывая, что она тронута, шутит). Обо мне все вспоминают только по-хорошему. Конечно, кроме моих бывших мужей.

СИРИУС (непонимающе). Так почему же ты его не привел… почему не позвал, приятель!..

СВЕТАК. Коньяк! (Радуется.) Будет коньячок!..

БЛАНКА (сердечно). Что он делает, как поживает?.. Ведь он уже на пенсии, не так ли?

МАРЕК. Нет. (Как бы взвешивая.) Он в заключении.

Тишина.

ФИЛИПП. Ты шутишь?

МАРЕК (возбужденно). Он сидит в камере предварительного заключения… ему разрешили короткое свидание.

Пауза.

ШЕРИФ (рассерженно). Если это правда, Марек… если это правда… и ты это знал и целый вечер молчал… (Взрывается.) В таком случае ты — негодяй!

МАРЕК (резко). Прошу тебя, будь любезен! Так я — негодяй… Или сумасшедший… А может, и то и другое…

ШЕРИФ (лаконично). Когда ты узнал?

МАРЕК. Вчера!

БЛАНКА (в ужасе). А почему же ты не сказал?

МАРЕК (с иронией). Я не хотел никому портить аппетит… (Уклоняется от Филиппа.) …на этом торжественном ужине!

ФИЛИПП. А теперь ты раструбил…

ШЕРИФ. Негодяй! Позер!

МАРЕК. А вас совсем не интересует… что он сделал… почему сидит?! Или… или вы это знаете?.. Возможно, знаете… и целый вечер молчите.!.. И потом… потом я — не единственный негодяй среди вас!

ШЕРИФ. Ты действуешь мне на нервы! Откуда мне знать, что случилось…

ФИЛИПП (достает из кармана телеграмму). Прежде всего ты не любишь идиотские вечеринки… (Будто фехтует телеграммой.) Ну так чего же ты пристаешь?.. Чего, собственно говоря, ты хочешь?.. Господи, зачем ты пришел?..

МАРЕК (молчит, потом тихо, как бы обессилев). Я пришел передать вам привет от Сумеца!

ФИЛИПП. Нет… нет… (С ненавистью.) Ты явился, потому что ты и в самом деле…

СИРИУС. Замолчи!

ДОКТОР. В чем его обвиняют?

МАРЕК (взвешивая). Попытка нелегального пересечения границы…

Тишина. Долгая и ошеломляющая. Словно они не верят собственным ушам.

СИРИУС. Что?..

ДОКТОР. Нелегальное пересечение границы?..

МОНИКА. И снова ему «доказали» умысел?

МАРЕК. На этот раз ему доказали реальность его намерений.

ШЕРИФ. Когда?..

МАРЕК. Где-то с месяц назад.

БЛАНКА. Бога ради, не хочешь ли ты сказать, что он на старости лет решил переползти через границу!..

СВЕТАК. Пссс… Не переползал…. Не переползал… (Таинственно.) Он… вероятно, перелетал… (Изображает пьяный птичий жест.) Над патрулями… автоматами… пограничными вышками… Высоко… высоко-о-о взлетел он над колючей проволокой и…

ДОКТОР (прерывает). Ты отправился за ним. За тем итальянским профессором?..

МАРЕК. Конечно. (С грустным юмором.) Все дороги ведут в Рим…

СИРИУС. Я вообще ничего не понимаю! Сегодня ему вполне могли бы выдать паспорт!

СВЕТАК. Паспорт?.. Это что такое?..

МАРЕК. Он пытался это сделать три года тому назад… (Пауза.) Я думал, вы об этом знаете…

Тишина. Никто не отвечает.

Он очень долго и терпеливо ждал, пока придет ответ… к сожалению, отрицательный.

ДОКТОР. А основания?..

МАРЕК (пожимает плечами, неопределенно). Ведь мы живем… в век информации…

МОНИКА. К сожалению, слишком большой информации!

СИРИУС. Боже мой, сколько людей уже ездило! Они вернулись — и ни с кем ничего не случилось…

МОНИКА. В этом-то вся и разница! Тех, кому это не удалось, сажают в тюрьму, а тех, кому удалось, показывают по телевизору! А потом, когда они соизволят вернуться, приветствуют как лучших патриотов…

СИРИУС (не слушает, энергично). Мы должны вытащить его оттуда… (Доктору.) Ты свяжешься с прокурором… изучишь его труды… (Шерифу.) А ты — поможешь, ты ведь лучше всех знаешь, как это делается… И давайте сложимся на хорошего адвоката…

ЛУПИНО. Ясно! Обалдеть можно — ведь не оставим же мы его в беде!

ШЕРИФ. Конечно нет… (Рассудительно.) Но… это не так-то просто, друзья!

ФИЛИПП. Уважаемые, все это надо хорошенько обдумать! Подобные дела не решаются во время пьянки! (Мареку угрюмо.) А ты закажи-ка коньяк, приятель!

ДОКТОР (старается быть объективным, как бы констатируя). На сей раз он невиновен… Он нарушил закон, совершил наказуемое деяние. Нашим старым дротарам[30] было намного легче — они могли обойтись без всяких бумаг. Такие законы в те времена еще не существовали, что, мол, дротар не может ходить по миру.

СИРИУС. Ты хочешь сказать, что ничего нельзя сделать?..

МАРЕК (доктору). Ты прав! Теперь он виновен — и поэтому мы не будем ничего делать… Даже когда он был невиновен, и тогда мы ничего не сделали… Мы не могли — такое было время… (С горечью.) Мы уже так привыкли — и пальцем не пошевельнуть ради другого человека. Так что, если то время, не приведи господи, когда-нибудь вернется… в синем, розовом… или желтом… мы будем в первых рядах тех, кто снова не сделает абсолютно ничего…

ДОКТОР (деловито). Я только хотел сказать, что мы еще не знаем подробностей… смягчающих обстоятельств… и…

СИРИУС. Смягчающие обстоятельства… Я видел его с перерезанными венами! Я выломал дверь и выпустил горячую воду, красную воду из ванны… Ничего больше я для него не сделал… И никто из нас… (Выкрикивает.) Так что же еще тут не ясно?.. Или мы поможем ему хоть раз — или все мы — ничтожества!

Тишина.

МАРЕК (неожиданно). Думаю, что мы ему уже помогли!

СИРИУС. Помогли?.. Как помогли?..

МАРЕК. Я опасаюсь… что в эту тюрьму…

СИРИУС. Кто?.. Мы?..

МАРЕК. Класс «Б»! Во всяком случае, некоторые из нас…

СИРИУС (с опаской). Ты думаешь, что, например, и я тоже?..

МАРЕК. Не знаю. Может, и ты!

СИРИУС. Марек! Не шути так со мной… (Хватает его за пальто.) Я не Шериф… Я тебе и в самом деле могу дать в морду…

МАРЕК. Отпусти!.. (Вырывается.) Ты, говорят, любишь слушать тишину! Ну так слушай. Слушай… Ты услышишь, как мы красиво молчим?.. Класс «Б» мужественно молчит… Образцово и коллективно!

ШЕРИФ. Зато ты говоришь слишком много!

МАРЕК. Я не хотел! Весь вечер я держал это в себе… И что-то мне подсказывало… молчи, молчи, и ты молчи, ты, ненормальный… (Оживленно.) Я хотел… но не могу…

ШЕРИФ. Ты, случайно, не шизофреник? (Взрывается.) Мой младший сын сейчас бы спросил… так что, собственно говоря, ты несешь, приятель?..

МАРЕК. Всего лишь самую обычную вещь… (Уже не выдерживает.) Какую информацию получили соответствующие органы о гражданине Мразике… от сограждан гражданина Мразика… только это и несу — и ничего более!

Тишина.

ЛУПИНО (в смятении). От каких сограждан?

МАРЕК. Например, от нас! (Быстро, безудержно.) Этот старый наивный пан, который уже однажды отсидел из-за совсем невинной переписки со своим итальянским коллегой, этот старый, непрактичный пан не перестает мечтать о большом путешествии… три года тому назад он хотел лишь немного подстраховаться… и поэтому сам потребовал от соответствующих учреждений, чтобы они обратились к его бывшим ученикам… Наши имена… наши подписи… и наша гражданская безупречность — всё это должно было стать гарантией того, что его пустят!