Шевцов Алексеевич - Алекс старший

• Название: Алекс старший
• Автор: Шевцов Алексеевич
• Издательство: СИ
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2015

Наброски к "истории" 1го сына главного героя.

---

   Мама, едва я кончил и замер начав приходить в себя, рванула меня вниз, и буквально бросив на кровать оседлала. Смазав текущим из себя хулигана, что более походило на сильную и страстную мастурбацию, вставила в свою попу.

   Слабые попытки противиться, потонули в повторившемся действии. Обливая меня потом, она склоняясь ко мне, снова все ускоряясь заскользила своим телом по моему. Обдавая новыми, усиливающимися с продолжением движений волнами животного желания, страстно шепча нескончаемое

  - Давай! Давай! Еще! Быстрей!

  И вновь я потерял связь с реальностью оглушенный водопадом инспирированного этим собственного желания, сладострастия и радости. Последнее было настолько сильно, что в какой-то момент буквально все затмило. Угасло оно только вытесненное возросшим в результате действий обоих, пиком сладострастия.

   Его удары, при эякуляции совмещенные с физическими, когда на пике истечения семени я вонзал себя в нее, чуть отодвинули границу безумия. Сил не осталось. Вернее они были, физические. Перестройка тела давала о себе знать. Но психически я был давно раздавлен, сдался и лежал не двигаясь.

   Мама не обращая на это внимание, опять быстро достала меня из себя и войдя на меня вагиной начала все делать сама страстно и необузданно. Закрыв глаза и кусая губы. Но я уже чувствовал, что наступает насыщение. То безумие что охватило ее, понемногу отступает. Когда она испытав очередной оргазм, временно обессилив и окончательно пересытившись, почти успокоилась. Вся потная, оперлась на мои плечи и дрожащим голосом сказала.

  - Я думала. Решила. Что все кончилось, тогда. Все забыла. Все! Думала, все в прошлом.

  Переведя дыхание, добавила уже тише

  - Я столько лет себя обманывала, что поверила себе.

  Она тряхнула головой и меня обдало дождем пота с ее мокрых волос. И уже вполне нормальным но тихим голосом, обдавая меня чувством печали и горечи продолжила.

  - Он всегда был рядом. В тебе. Каждую секунду с зачатия до рождения. С первого крика, до этой минуты. Знала, но заставила себя не верить.

   Убрав от лица волосы она выпрямилась и встала. Уже спокойно. Будто ничего не случилось, сказала

  - Пойдем вымоемся.

   Я сев и не понимая, как себя вести сглотнул, прочищая горло

  - Может не стоит?

   Мама как-то беззаботно засмеялась и махнула рукой

  - Стоит, не стоит. Уже сделано! Идем.

   Взяв меня за руку, как в детстве, повела мыться. Если бы не пояс к которому крепились чулки, сейчас насквозь мокрые от пота, и в потеках моего семени. Я бы точно подумал, что вернулся в прошлое. Когда мать, также водила меня в детстве с собой купаться.

   Кстати с минуты, когда она получила последний мой, а затем свой оргазм. Между нами будто захлопнулась дверь. От нее шла только ровная волна тепла и любви. Не смотря на все произошедшее, и может быть то что может произойти еще, я любил ее и ничего это не могло изменить. Ни мои познания в психологии, ни твердая мужская рассудочность, ни социальные рамки. Она была моя мама, которая долгие годы и сейчас дарила мне свою любовь и жила ради меня.

   Заключив таким образом с самим собой пакт, о черт его знает чем, я успокоился и решил оставить все так как оно было, ибо произошедшее между нами в итоге ничего не меняло.

   В ванне она вымыла меня и себя. И только раз дала намек на происходящее, когда высушив волосы и уступив мне сушилку, мягко улыбнувшись наклонилась и поцеловала хулигана. Шепнув

  - Спасибо.

   Нет, точно я ему придумаю намордник, или специальный чехол с большим замком, женщины выказывают ему обожание и любят больше чем меня, вон и мать туда же...

   Когда она стояла расчесывая подсохшие волосы, я уже спокойно, любовался, смотря на нее. Она опять была собой. Высокая стройная женщина, окутанная ниспадающим словно плащ каскадом иссиня черных, доходящих до ягодиц волос. Спереди по бокам частью подстриженных коротко и оставленных сзади длинными чтобы заплетать толстую косу. Которую она обычно укладывала сверху словно корону. Мама будто помолодела. Ее ухоженное тело крепкое тело будто напиталось и лучилось забранной у меня силой и энергией. Его жемчужная белизна подчеркивалась темно коричневыми ареолами сосков. Только сейчас стало видно, как они идут ее большим и от этого чуть грузным в расслабленном состоянии грудям. Они были именно, чуть, грузными. Не опускающимися от веса или возраста, а зрелыми, и чуть колыхались от ее движений и в такт дыханию. Движения были сильными и уверенными. Лицо обрело спокойствие и только в глазах, искорками блестела толи радость толи грусть.

   Я опять мысленно сравнил ее с Мариной. Они чем-то все же неуловимо были похожи. Надо бы их познакомить. Как женщины примерно одного возраста они наверняка найдут общий язык. Марина опытный психолог и не откажет помочь ей. Естественно не в плане того, чем занимались мы с нею. А именно как нормальный профессиональный психолог.

   Ибо случившаяся с ней спонтанная депривация, меня очень сильно обеспокоила. Если не сказать шокировала. Что впрочем и второе и первое, соответствовало истине. Это просто чудо, что она выплеснулась на меня и так, в общем-то, не самым плохим образом окончилась. Ибо я не мог найти у матери как не старался пост эффектов свойственных душевным расстройствам более плохого характера.

   К тому же мама может помочь нам с журналом. Зная о любви ее к женским изданиям, я решил, что это хорошая мысль. Это наверняка заинтересует ее, займет и отвлечет.

   Переодевшись, спустился в зал. Мать была снова в халате и уже успела подогреть еду. Поев, я поблагодарил и пошел к себе. Бегать и суетиться, смысла не было. Мать медик, и я имею теперь медицинское образование. Как люди взрослые и рассудочные, мы оба понимали, что произошедшее не было нормальным. Но какой смысл портить друг другу нервы перемалывая языком, то, что обоим и так понятно?

   Трудный год.

  "Улучшение"

   "Полдень"

   "Родной Дом"

  "Откровения"

  В комнате у себя, дел было не особо много. По этому, решил спуститься, но был перехвачен мамой. Она, взяв меня под руку, завела к себе и указала на кресло возле журнального столика. Сама села в другое.

   Возле ее кресла стоял шкаф с личными книгами и подборками дисков и журналов. Там же хранились ее тетради, и диски с какими то записями. Я туда никогда не лазал, даже когда мог. Хотя подростком не раз таскал и рассматривал эти женские журналы, забытые на столе или где-то в доме. Мама постоянно их выписывал и читала везде.

   Достав старую тетрадь в кожаном переплете, она вынула спрятанную в ней пожелтевшую открытку и кинула на мой край стола.

  - Эта открытка последняя. Она и диски что у тебя, единственное, что я сохранила. Не знаю даже зачем. Просто не поднялась рука сжечь как все остальное.

   Я взял открытку в руки. Антиквариат. Большая рождественская открытка с уже почерневшими блестками из натурального серебра. Дорогая. На ней нет маркировки издателя и типографии. Конверты для них выпускались индивидуально под каждую. Такие обычно посылали отдельно, как служебное или особое отправление, что стоило дорого, автоматы на почте воспринимали конверт сними, из-за величины, как посылку.

   На обложке три коня летели сквозь метель. В нутрии было напечатано стандартное поздравление на интере и вложена старая, не объемная, а плоскостная черно белая фотография. Сейчас она уже была серо желтая. Но из за этого не менее, а более выразительная.

   На обратной стороне было что-то написано. Но все мое внимание привлек сам снимок.

   На фоне уходящего в даль поля, у капота военного вездехода чуть облокотившись на него, стоял я сам. Хорошо подогнанный форменный летный комбинезон, плотно облегающий тело. Только покрой был другой и знаки различия капитана. Тоже лицо, такой же ежик коротких волос с проседью. Кстати это появилось недавно. После одной сложной операции. Даже пилотка заткнута под погон так, как и я любил делать.

   Я не никогда не видел этой фотографии. И глядя на нее, еще более глубоко осознал, причину произошедшего. Мы с отцом, были практически близнецы.

   Мать вздохнув, немного монотонным голосом начала говорить. Эта версия, рассказа о отце, немного отличалась от старой. Нет в той части как они встретились, было все так же.

   Его подразделение вытащило их госпиталь, из-под острия вражеского прорыва в последний момент. Когда прямо среди палаток госпиталя уже шел бой. И он именно тащил ее оглушенную испуганную и потому упирающуюся на себе, к одной из еще целых машин под градом пуль. И она его тогда хорошо запомнила, так как он всю дорогу держал ее на руках. Просто не было места в машине, и он уцепился за кузов. И всю дорогу так и висел с ней. Прижимая своим телом, защищая и не давая упасть. Они вывезли их в сторону от прорыва и передали своим, а затем опять ушли обратно.