Алексей Егоров - Юлий Цезарь. Политическая биография

• Название: Юлий Цезарь. Политическая биография
• Автор: Алексей Егоров
• Издательство: СПбГУ
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4469-0389-4

Монография посвящена политической и военной биографии Юлия Цезаря, рассматриваемой на широком фоне жизни Рима эпохи гражданских войн. В книге рассматриваются события политической борьбы в римском обществе, противостояние оптиматов и популяров, сложные конфликты и интриги внутри властной элиты римского сената. Помимо собственно событийной истории автор даёт широкий обзор источников по истории Цезаря и анализ его образа в мировой историографии. Также рассматриваются личности его друзей и врагов, политических союзников и противников (Помпея, Красса, Катона, Цицерона, Марка Антония и многих других). Книга предназначена для специалистов-антиковедов, историков, философов, юристов, студентов и аспирантов гуманитарных факультетов, а также для всех интересующихся античной историей.

---

В 27–23 гг. Октавиан провел основные властные реформы. 13 января 27 г. он торжественно заявил в сенате об отказе от чрезвычайных полномочий, «восстановлении республики» и «передаче власти сенату и народу» (R.g., 34, 1; Veil. II., 89). Блестящий пропагандистский ход демонстрировал отсутствие претензий на абсолютную власть, и это был именно тот ход, который так и не сделал Цезарь.

Отказ от чрезвычайных полномочий вовсе не означал отказ от руководства римской политикой, а подавляющее большинство общества приветствовало сильную и эффективную власть или, по крайней мере, было готово с ней примириться{317}. Труднее было принять мысль, что новая власть становится постоянным элементом государственного строя, но время должно было решить и эту проблему.

«Ответ» сената, несомненно, срежиссированный Октавианом, заключался в передаче ему проконсульского империя (imperium proconsular) над рядом провинций, Тарраконская Испания и Лузитания, вся Галлия (Лугдунская, Нарбонская и Бельгика), Сирия, и уже бывший под его управлением Египет. Империй давался на 10 лет, а провинции управлялись через легатов консульского и преторского ранга (Dio., 53, 12–14). Позже империй пролонгировался каждые 10 лет, реально став пожизненным (Ibid., 53, 16). 16 августа 27 г. последовал торжественный акт: дом Октавиана был украшен лавровыми и дубовыми венками, а сам он получил прозвище Август и знаменитый золотой щит (clipeus virtutis){318}. Второй акт реформы произошел 1 июля 23 г. Империй стал высшим (maius) по отношению к другим, Август уже не должен был снимать его в пределах померия. После 23 г. принцепс перестал занимать должность консула (исключения — 5 и 2 гг. до н.э.). Хотя после 23 г. характер проконсульского империя не менялся, реальные перемены все же происходили.

В 27 г. на 7 императорских провинций приходилось 12 провинций, именуемых «сенатскими» и управляемых по старой системе через проконсулов и пропреторов (Азия, Вифиния — Понт, Македония, Иллирик, Ахайя, Кипр, Крит, Кирена, Бетика, Африка, Нумидия и Сицилия). Это число более не менялось, тогда как количество императорских провинций выросло за счет новых завоеваний Августа (Аквитания, Реция, Норик, Паннония, Мезия, Приморские, Пекинские и Коттиевы Альпы, Галатия и Иудея). Теперь императорские провинции занимали около 2/3 территории, на которых проживало не менее половины населения Империи. Если в начале правления в сенатских провинциях стояло 7–8 легионов (из 25), то теперь все армии перешли в императорские области.

Проконсульский империй был основой власти Августа в военном и провинциальном управлении, трибунская власть была основой его гражданских полномочий, и, похоже, что в 23 г. до н.э. принцепс получил всю ее полноту{319}. Природа трибунской власти трудноуловима: ее считают общей основой власти принцепса (М. Грант){320}, неким эквивалентом пожизненного консульства (Е. Сэлмон){321}, неким дополнением к империю, ценность которого заключалась не в практической пользе, а в некоем «сентиментальном восприятии народа» (М. Хэммонд, А. Джоунз){322}, наконец, некоторые ученые видят в ней чисто идеологическую фикцию{323}, тогда как другие все же полагают, что эта власть была основой гражданских полномочий императора и вторым столпом его могущества (Т. Моммзен, Е, Карлова, П. Виллемс, Э.Д. Гримм){324}.

Август придавал трибунской власти огромное значение, фиксируя ее практически в любом документе. Она имела практический смысл: право абсолютной кассации решений сената и любой магистратской коллегии, право созыва сената и народа и законодательную инициативу. Связанный с народом особыми узами, освященный религиозным ореолом, трибунат создавал особую связь принцепса и народа, создавая образ «народного монарха».

Последующее правление Августа добавило лишь некоторые детали. В 22 г. Август получает право созывать сенат и приоритет в очередности его созыва (ius primae relationis (Dio., 53, 32)). В 22 г. принцепс берет на себя особые полномочия по снабжению Рима продовольствием (R.g., 5; Dio., 54, 1, 1- cura annonae), а в 19 или 18 г. — полномочия, которые Дион Кассий именует προστασία τών χοινών, a латинские авторы — cura legum et morum. Вероятно, именно о ней сказано в законе о власти Веспасиана: «И чтобы все, что он сочтет нужным, ради величия дел божеских, человеческих, общественных и частных, у него была бы власть и право делать так, как это дозволено божественному Августу…» (Dess., 212; Dio., 54, 10; Suet. Aug., 27). В 12 г. после смерти Лепида, Август стал верховным понтификом, что узаконило его положение главы римской религиозной организации. Принцепс входил во все жреческие коллегии, был авгуром, фециалом, членом коллегии арвальских братьев, 15-ти для обращения к Сивиллиным книгам и др. (R.g. 7, 3). Наконец, во II в. до н.э. стареющий император получил титул отца отечества (pater patriae). Помимо чисто формально-правовых факторов, особое значение имела так называемая auctoritas, ставшая суммарным выражением его политического влияния.

Мы уже затрагивали сложную дискуссию вокруг системы принципата, длившуюся на протяжении примерно двух столетий, а потому ограничимся лишь повторением ее самых общих положений, что, однако, необходимо, поскольку основная дискуссия связана именно с Августом. На различных полюсах этой полемики находятся «теории монархии», сближающие принципат с чисто монархическими и диктаторскими режимами (абсолютные монархии XVII–XVIII вв.[85], эллинистические и восточные царства[86] или тоталитарные режимы XX века) и теории республики и «республиканской монархии» («диархия» Т. Моммзена{325}, «восстановленная республика»[87], система равновесия[88]). Посередине можно отметить теории, согласно которым принципат сочетал монархическое и республиканское начала как в виде формального прикрытия (различные «теории фасада»){326},[89] так и в качестве органического синтеза, будучи неким вариантом конституционной монархии{327}. Наконец, несколько особняком стоят теории, авторы которых отказываются от четкой дефиниции принципата и настаивают на его уникальности{328}. Не имея возможности для полноценного участия в дискуссии, попробуем высказать лишь несколько самых общих суждений.

Дион Кассий справедливо полагает, что Август не восстановил республику, как он заявлял про это сам. Это была новая политическая система с сильной единоличной властью во главе, однако это была не система самодержавия (особенно при Августе), а сам император был наделенным практически абсолютной властью работающим главой государства. Эта модель как нельзя лучше соответствовала новой политической реальности, а правитель становился неким воплощением и символом гигантской сверхдержавы. Что бы ни говорил Август, возврата к старой республике не было и не могло быть, и первый принцепс мастерски осуществил то, чего не успел или не смог сделать Цезарь — он определил свое положение в этой новой реальности.

Вокруг Августа сложился религиозный культ. В 44 г. он стал членом рода Юлиев, в 42 г. — сыном государственного бога. Культ императора принимал разные формы. В восточных провинциях это были традиционные варианты почитания — в Египте он почитался как сын Ра, подобно фараонам и Птолемеям, а в Сирии и Малой Азии получал почести эллинистических царей. Наряду с этим возникали новые, более современные формы. В 29 г. жители Пергама учредили у себя культ и храм Августа (Dio., 51, 20–21), позже такого рода храмы возникли в Никомедии, Милассе и Анкире. Согласно Светонию, принцепс разрешил посвящать ему храмы только совместно с богиней Ромой, олицетворявшей власть Рима в провинциях (Suet. Aug., 52). В западных провинциях инициативу проявили римляне. В 12 г. в Лугдуне Друз Старший освятил общегалльский алтарь Роме и Августу, а между 9 г. до н.э. и 4 г. н.э. в Колонии Агриппина появился аналогичный алтарь для Германии. Известен алтарь Gens Augusta в Карфагене.

Если для провинций Август был олицетворением римского господства и римской сверхдержавы, то в Италии, игравшей роль метрополии, прямое обожествление заменялось косвенными формами. В одном неполном календаре (Feriale Cumanum- Dess., 108) упоминается 16 дат, связанных с Августом. Позже появились некоторые другие формы: в 12 г. до н.э. Гений Августа попал в государственную присягу, а в италийских городах появились августалы или seviri Augustales. Новыми божествами были Pax Augusta, Victoria Augusta, Concordia Augusta. Особое значение приобретал культ Компитальных Ларов, теперь связанный с императором.

Культ Августа оказался гораздо более устойчивым, разветвленным и организованным, чем культ Цезаря, во многом он был его продолжением. Вместе с тем, в отличие от более выраженного в личностном и мессианском плане цезарианского культа, культ Августа был, прежде всего, не культом власти или личности, но культом государства, олицетворением которого был император.

Как и Цезарь, Август понимал огромное значение сената. Несмотря на видимое различие, его преобразования были органичным продолжением сенатской реформы Цезаря. Цезарь был только в начале пути, и его реформа оказалась незаконченной, Август мастерски довел до логического конца все замыслы своего предшественника.