Сергей Дмитриев - Грибоедов. Тайны смерти Вазир-Мухтара

• Название: Грибоедов. Тайны смерти Вазир-Мухтара
• Автор: Сергей Дмитриев
• Издательство: Вече
• Жанр: Научпоп
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-2597-8

Такой судьбы не придумал бы ни один, даже самый искусный писатель! Жизнь Александра Грибоедова вместила в себя и военную службу в эпоху Наполеоновских войн, и творческую деятельность по созданию драматургических произведений, в том числе мирового шедевра «Горе от ума», и успешную работу на дипломатическом поприще в Персии, и участие в Русско-персидской войне 1826–1828 гг., и, наконец, трагическую гибель в Тегеране во время разгрома российского посольства.

И сколько тайн скрывает до сих пор биография поэта и дипломата, который заменял России, по словам Н.Н. Муравьева-Карского, «единым своим лицом двадцатитысячную армию»! Пушкин не случайно писал о Грибоедове: «Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни».

Знак информационной продукции 12+

---

Стремление Грибоедова на дипломатическое поприще было совсем не удивительным, ведь в дворянской среде именно дипломатическая служба, также не лишенная опасностей, по почету и важности стояла на втором месте после военной службы. Вот почему на работу в Коллегию иностранных дел попадали многие дворяне, в том числе А.С. Пушкин и В.К. Кюхельбекер, поступившие туда почти день в день с Грибоедовым.

Для прояснения этой ситуации упомянем еще два славных имени в истории русской поэзии — Константина Батюшкова и Федора Тютчева. Первый из них, участник Отечественной войны 1812 г., друг Пушкина, дошел с русской армией до Парижа и сумел посетить Польшу, Пруссию, Силезию, Чехию, Францию, Англию, Швецию и Финляндию ("Все видел, все узнал — и что ж? из-за морей // Ни лучше, ни умней // Под кров домашний воротился…" — писал он о своих странствиях). Пережив "три войны, все на коне и в мире на большой дороге", измученный болезнями К.Н. Батюшков перевелся на дипломатическую службу и в 1819 г. прибыл в Неаполь, где был причислен к неаполитанской миссии в качестве сверхштатного секретаря при русском посланнике графе Г.О. Штакольберге. Вскоре он переселился на остров Искию близ Неаполя, а впоследствии долго лечился в Германии.

Ф.И. Тютчев, закончив Московский университет, с 1822 г. начал служить в Министерстве иностранных дел. Родственные связи дали ему возможность занять место при русской дипломатической миссии в Мюнхене. Место было скромным, сверх штата, лишь в 1828 г. поэта повысили до младшего секретаря, но по роду своей службы он часто посещал Францию, Италию, Австрию, а впоследствии долго служил в Турине. В целом в Мюнхене и Турине он пребывал с 1822 по 1839 г., лишь изредка приезжая домой в отпуск, и, конечно, богатый опыт путешественника не мог не отразиться на творчестве великого поэта, в том числе и на осмыслении им "с далекого расстояния" России.

Упомянем, что по дипломатической части служил в те годы Ф.С. Хомяков, брат А.С. Хомякова, заменивший позднее Грибоедова на месте секретаря по иностранной части при генерале Ф.И. Паскевиче в Тифлисе, а также родной брат будущей жены Пушкина Дмитрий Гончаров (1808–1860), посетивший после смерти Грибоедова Персию в составе русской миссии. Знакомый Грибоедова Ф.Ф. Вигель еще в 1805 г. в составе посольства Головкина отправился в Китай, хотя и не был допущен в Пекин, а лицейский товарищ Пушкина Ф.Ф. Матюшкин, с которым мог встречаться Грибоедов, участвовал в полярной экспедиции в поисках северного пути в Китай, и именно ему Пушкин посвятил восторженные строки:

Сидишь ли ты в кругу своих друзей,
Чужих небес любовник беспокойный?
Иль снова ты проходишь тропик знойный
И вечный лед полуночных морей?

Началось же все в июне 1817 г., когда Грибоедов был принят на службу в Коллегию иностранных дел на должность губернского секретаря, куда, но капризу судьбы, черед четыре дня поступили также А.С. Пушкин и В.К. Кюхельбекер, В декабре 1817 г. поэт был произведен в переводчики, а 11 июля 1818 г. по повелению Александра 1 назначен секретарем, то есть фактическим заместителем, при русском поверенном в Персии С.И. Мазаровиче. Каким же образом произошла эта вторая, роковая по своим последствиям развилка в судьбе поэта, связавшая его с Персией?

Сохранилось свидетельство А.С. Стурдзы, чиновника Коллегии иностранных дел, относящееся к весне 1818 г.: "Я знал Грибоедова при самом начале деятельности его на поприще словесности и службы. Подобно Батюшкову, он домогался должности дипломатической и с этой целью искал моего знакомства. Светлый ум, крутой прав и сметливая физиономия Грибоедова полюбились мне. Пользуясь тогдашним положением моим при министерстве иностранных дел, я вступился, сколько мог, за благородного искателя и предложил ему на выбор должности канцелярского чиновника в Филадельфии и Тегеране. Грибоедов колебался; я указывал ему беспристрастно на относительную важность этих посольств, измеряемую связью каждого из них с прямыми выгодами России. Мне хотелось, чтобы и он предпочел Америку Персии, потому только, что более надеялся на правила и образ мыслей нового начальника этой отдаленной миссии, барона Тейля… Однако ж я познакомил Грибоедова лично не только с ним, но и с статским советником Мазаровичем; оба они находились в столице и собирались в путь, каждый сообразно своему назначению. Грибоедов сам решил участь свою и отправился в Персию… Никогда в жизни не случалось со мною быть столь близким очевидцем при выборе самим страдальцем собственного таинственного жребия".

Действительно, ещё не знавшему восточных языков поэту проще было направиться в Филадельфию, ведь он прекрасно владел английским, но он выбрал "персидское хождение", причем, как признавался сам Грибоедов в письме к Бегичеву 15 апреля 1818 г., это было сделано им не совсем добровольно: "Представь себе, что меня непременно хотят послать, куда бы ты думал? — в Персию и чтоб жил там. Как я не отнекиваюсь, ничто не помогает…" Грибоедов попросил повышения чина и, по его словам, сказал министру о том, как "жестоко бы было мне цветущие лета свои провести между дикообразными азиатцами, в добровольной ссылке, на долгое время отлучиться от друзей, от родных, отказаться от литературных успехов… Музыканту и поэту нужны слушатели, читатели: их нет в Персии…".

Вообще-то тяга поэта к Востоку, по сути, соответствовала резко возросшему тогда всеобщему интересу к восточному миру. Этот интерес наметился в России с начала XIX века и в связи с географическим соседством с восточными странами, и в связи с частными войнами с народами мусульманского мира. В 1804 г. в российских университетах было введено преподавание восточных языков — арабского и персидского, в 1818 г. в Петербурге был организован Азиатский музей, где хранились восточные рукописи. В России в тот период стали появляться многочисленные переводы произведений восточной тематики, с которыми был прекрасно знаком Грибоедов: сказки "Тысячи и одной ночи", стихотворения Саади, Хафиза, Фирдуоси, "Персидские письма" Монтескье, "Волшебные сказки" А. Гамильтона, "Персия, или Картина управления, религии и литературы этой страны" А. Журдена. Грибоедов, который страстно любил театр и мечтал быть драматургом, неоднократно бывал в петербургских и московских театрах, где тогда были очень популярны оперы и балеты на восточные темы.

Грибоедов был наслышан от очевидцев о легендарном въезде в Царское Село персидского посольства во главе с Мирзой-Абуль Хассан-ханом в 1814 г., и так же, как его младший современник князь А.Д. Салтыков, он мог бы восхититься великолепной процессией персов в ярких одеждах с двумя слонами и множеством лошадей и захотеть увидеть, хотя бы когда-нибудь, удивительный восточный мир. "Это странное видение произвело на меня сильное впечатление и породило желание видеть Восток, и особенно Персию", — писал тогда Салтыков. Грибоедов не мог также не читать модных в то время журналов, где то и дело появлялись статьи о Персии. К примеру, в "Вестнике Европы" в марте 1815 г. были опубликованы статьи "О народах, обитающих в Персии" и "О нынешнем шахе персидском". Во второй из них с отрывками из стихотворений шаха рассказывалось о том самом Фетх-Али-шахе, который через 15 лет сыграет роковую роль в тегеранской трагедии, приведшей к гибели Грибоедова.

В итоге своего "персидского выбора" Грибоедов получил чин титулярного советника и, выехав из Петербурга в конце августа 1818 г. через Москву в Грузию и Персию, вернулся в Москву только в начале марта 1823 г., а в Петербурге появился лишь в июне 1824 г. В этот, первый раз, он пробыл на Востоке почти четыре с половиной года, в том числе непосредственно в Персии около двух лет и восьми месяцев (с февраля по декабрь 1819 г. и с января 1820 г. по ноябрь 1821 г.). Тогда ещё поэт не знал, что его ждёт второе (с сентября 1825 г. по конец января 1826 г.), третье (с августа 1826 г. по февраль 1828 г.) и четвертое (с конца июня 1828 г. по 30 января 1829 г.) пребывание на Востоке. При этом на территории Персии того времени с учетом ее границ, существовавших до Туркманчайского договора (1828), поэт пробыл с июня 1827 г. по февраль 1828 г. и с конца октября 1828 г. по конец января 1829 г.

Получается, что из прожитых поэтом 34 лет он проват на Востоке без малого 7 лет, в том числе в Персии около 3 лет и 8 месяцев. А если учесть, что у поэта вообще не было ни в Москве, ни в Петербурге своего дома, что все эти командировки сопровождались долгими переездами по России (к примеру, выехав из Петербурга на Кавказ через Киев и Крым 21 мая 1825 г., Грибоедов прибыл туда только во второй половине сентября того же года), то понятным становится, почему поэта многие называли "странник", да еще с приставкой "персидский".

Расстояние от Петербурга до Тифлиса и обратно поэт проехал семь раз, а это 2670 верст и 107 почтовых станций в один конец, что в итоге составляет почти двадцать тысяч верст. Существует подсчет, что в дороге лишь на своих восточных путях Грибоедов провел больше двух лет, преодолевая за день в среднем 40–50 верст. И поэтому его слова из письма другу С.Н. Бегичеву можно смело поставить в качестве эпиграфа ко всей скитальческой жизни поэта: "Прощай, мой друг, сейчас опять в дорогу…"