Ирина Галкова - Церкви и всадники. Романские храмы Пуату и их заказчики

• Название: Церкви и всадники. Романские храмы Пуату и их заказчики
• Автор: Ирина Галкова
• Жанр: Архитектура
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4448-0398-1

И.Г. Галкова – искусствовед, медиевист, кандидат исторических наук (Институт всеобщей истории РАН). Ее книга представляет собой попытку реконструировать ситуацию создания двух романских церквей в регионе Пуату – Сен-Пьер в Ольнэ и Сент-Илер в Меле. Два конкретных случая рассмотрены на фоне общего анализа интенций и действий заказчиков церквей XII века, запечатленных в текстах дарственных грамот, хроник, писем, надписей и впервые систематически изученных в таком ключе. В целом исследование выявляет процесс становления в европейской культуре феномена родовой церкви, которая в эпоху позднего Средневековья и раннего Нового времени станет практически непременным атрибутом репрезентации рода для высших кругов аристократии.

---

Некоторые примеры такого рода свидетельствуют о довольно активном участии женщин в церковном строительстве. Особенно много таких ситуаций отмечается для региона Пуату, где дамы традиционно принимали деятельное участие в жизни графства. По инициативе графини Аньес был выстроен упомянутый храм Сент-Илер и церковь аббатства О-Дам в Сенте[245] (который был ею основан и в котором она закончила свои дни монахиней); Алиенор Аквитанская упоминается как донатор и покровительница многих церквей и монастырей в регионе Пуату[246]; церковь Сен-Пьер в Эрво была построена виконтессой Альдеардой, дамой Туара[247]. Согласно хронике, написанной в аббатстве Майезе, строительством этого монастыря занимался вовсе не граф Гийом II (который в других документах называется его основателем[248]), а его супруга Эмма. Более того, строительство монастыря – мирное деяние, направленное на спасение душ подданных, – описывается в тексте как специфически женская забота, в отличие от строительства крепости и военной защиты земель, более присущих мужчине-воину[249].

Занимаясь строительством или перестройкой храма, светский заказчик часто заранее предполагал его местом будущего захоронения для себя и своих близких; с другой стороны, многие миряне проявляли деятельную заботу (в том числе и по реконструкции и поновлению декора) о тех церквах, где уже покоились члены их семей.

Незнатные миряне

О строительных инициативах мирян, не принадлежавших к нобилитету, источники сообщают довольно мало. В одной из грамот, упомянутых Р. Крозе, речь идет об основании церкви врачом-итальянцем, состоящим на службе у графа[250]. Однако данный случай выглядит скорее исключением, чем правилом (кроме того, нам мало что известно о фактическом статусе этого человека). В этом ситуация сильно отличается от XIII–XV вв., когда в строительстве и декорировании городских соборов существенно дает себя знать участие гильдий и ремесленных цехов[251]. Впрочем, люди неблагородных сословий все же могли влиять на перестройку церквей. В хартиях время от времени упоминается, что строительство велось при помощи прихожан – к ней прибегали как церковные, так и светские заказчики[252]. Простолюдины содействовали возведению не только приходских церквей – большие стройки, как возведение аббатств и соборов, также не обходились без их поддержки. Для сбора средств на реконструкцию епископы обращались к пастве в своих проповедях[253], реликвии церкви выставлялись на всенародное обозрение[254], иногда монахи и клирики обходили поселения со святынями церкви, побуждая людей жертвовать средства на храм; Гвиберт Ножанский рассказывает о таком сборе средств на ремонт Ланского собора, пострадавшего от пожара[255]. Известно об объединениях крестьян (rustici) в братства, создаваемые специально на время строительства церкви. Упоминания о таких братствах свидетельствуют, что их помощь в возведении храма могла быть довольно значительной. При строительстве аббатской церкви в Мориньи оно было создано усилиями аббата-проповедника[256]; братство простолюдинов помогало и в строительстве церкви Сент-Илер де Лож[257]. В последнем случае упоминаются денежные пожертвования его членов и оговаривается условие, согласно которому помогавшие строительству крестьяне должны быть похоронены при церкви. Все это, однако, говорит скорее о поддержке (в основном финансовой, а может быть, и физической – путем участия в каких-либо работах) уже начатой строительной кампании, чем о проявлении инициативы со стороны таких объединений. Время активности гильдий и цехов в церковном строительстве еще не пришло.

Епископы и архиепископы

Епископы и архиепископы довольно часто упоминаются как инициаторы строительных кампаний, прежде всего в тех случаях, когда речь идет о перестройке соборов. Собор – главный храм диоцеза, епископская кафедра. Забота о его состоянии естественным образом входит в круг первостепенных забот епископа. О епископах Вьенна[258], Анжера[259], Невера[260], Лана[261], Солсбери[262], Лескара[263] и других городов множество хартий и хроник упоминает как о «строителях» (constructor, aedificator) соборов. Епископ мог перестроить собор целиком или частично, мог взять на себя поновление или созидание какой-то его части (алтарей, витражей, капелл)[264].

Строительство зависимых от соборного капитула церквей и приоратов тоже могло быть предметом его внимания: так, о епископе Пуатье Гийоме говорится, что он выстроил приорат, подчиненный капитулу[265]. Встречаются упоминания и о строительстве епископами монастырей. Один из самых известных примеров такого рода – действия епископа Хильдесхайма Бернварда по строительству и декорированию церкви монастыря Св. Михаила[266]. На фасаде аббатской церкви Моро неподалеку от Пуатье были расположены рельефные изображения двух епископов: Гримоарда и Гильельма Аделельма. Вероятно, это тоже свидетельство непосредственного покровительства епископов возведению монастырской церкви[267].

Вообще строительство всех церквей и монастырей диоцеза находилось под наблюдением епископа. Никакой храм не мог быть выстроен и освящен без его санкции. Это положение церковного законодательства[268] находит подтверждение и в документах, зафиксировавших следы действительных событий: так, ключник пуатевинского собора Ришар обращается к епископу Альбоину за разрешением на строительство церкви в собственном аллоде[269]; монахи монастыря Мармутье получают разрешение от шартрского епископа перестроить деревянную церковь принадлежащего им приората в камне[270]. Множество документов свидетельствует о том, что епископы не только контролировали состояние церквей в своих диоцезах, но и вели в этом отношении определенную политику, санкционируя или запрещая возведение тех или иных храмов. Вьеннский архиепископ Ги Бургундский (будущий папа Каликст II) распоряжается о строительстве цистерцианского приората в своем диоцезе[271]. Вышеупомянутый епископ Шартра санкционирует перестройку капеллы приората, разрешая возвести колокольню (tintinnabula) и оговаривая, что храм должен стать приходским[272]. Строительство приходской церкви, предпринятое настоятелем клюнийского приората на Иль-д’Экс Гильельмом, вынужденно прекращается из-за запрета епископа; оно продолжено вновь только после получения разрешения у папы[273].

Авторитет папской власти нередко противопоставлялся местным полномочиям епископа; в XI–XII вв. апелляция к папской власти становится явлением, сопутствующим клюнийскому реформированию монастырей, в ряде случаев напрямую с ним связанным. Монастыри, принадлежавшие к ордену, освобождались от местной церковной власти: их епископом считался аббат Клюни, а сам клюнийский монастырь был подчинен непосредственно папе. Однако местные епископы часто не оставляли своих притязаний[274]. В числе вопросов, по которым настоятели монастырей вступали с ними в конфликт, встречается и строительство церквей. Такой конфликт, возможно, имел место в Муассаке: главный храм этого аббатства был перестроен после присоединения Муассака к Клюни; в памятной надписи об освящении этого храма, где перечисляются имена присутствовавших на церемонии прелатов, имя епископа Каора (Муаcсак относился именно к этому диоцезу) Фулька не то что опущено – о нем специально говорится, что он был «отвергнут»[275].

Аббаты и приоры

Настоятели монашеских общин – аббаты и приоры – чаще всего упоминаются в связи со строительством и ремонтом главной церкви собственного монастыря, что является вполне естественным. Наиболее известный тому пример – перестройка аббатской церкви Сен-Дени Сугерием[276]. Сочинение аббата Сугерия – пожалуй, самый содержательный для своего времени источник, сообщающий о деятельности аббата-заказчика. Однако и других свидетельств о строительной деятельности аббатов существует немало. Из грамот и хроник становится известно о том, что Гийом, аббат монастыря Тюль, решил перестроить обветшавшую церковь монастыря, для чего попросил помощи окрестных сеньоров[277]. Аббат Жоффруа предпринял перестройку аббатской церкви Шарру[278]. Петр Эриспелли, встав во главе вновь образованного приората Фуа-Монжо, подчиненного Монтьернеф, выстроил его «от первого камня», после чего управлял общиной более сорока шести лет[279].

Об аббатах нередко говорится как об основателях монастырей, и, пожалуй, в интересующий нас отрезок времени они выступают в этой роли чаще, чем раньше. XII в. – эпоха появления обителей нового толка, многие из которых затем становились центральными звеньями новых орденов (таковы – из наиболее известных – уже упомянутые выше Грандмонт[280], Шартрез[281], Фонтевро[282]). Их основателями, в отличие от более древних монастырей, заложенных по большей части влиятельными мирянами, были лица духовного звания: проповедники, отшельники, становившиеся затем во главе общины в качестве аббатов. Начало таких монастырей нередко было довольно скромным: группа монахов-единомышленников удалялась в пустынные места, где они собственными усилиями возводили первую церковь[283].