Николас Спаркс - Крутой поворот

• Название: Крутой поворот
• Автор: Николас Спаркс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-091509-5

У Майлза Райана – полицейского из маленького городка – в жизни остались только две цели: найти водителя, сбившего его жену, и стать идеальным отцом для осиротевшего сынишки.

Женщинам нет места в его жизни… пока в городок не приезжает молодая учительница Сара Эндрюс, которая скоро становится лучшим другом Джона.

И Сара, и Майлз хорошо знают, что такое боль утраты, и умеют понимать и сострадать. Но только ли поэтому их так неудержимо влечет друг к другу?

Но раньше, чем они успевают осознать свои чувства, происходит нечто, способное разлучить их навсегда…

---

Ему редко хотелось кофе, да и курение больше не приносило удовольствия, и он подумывал отказаться от сигарет, хотя особого значения это не имело. По мнению Майлза, он в общем-то и не курил по-настоящему. Так, пара-тройка сигарет, подумаешь! Не по пачке же в день и не всю жизнь: начал после смерти Мисси и в любой момент может бросить. Но зачем себя утруждать? Черт, да у него здоровые легкие: только на прошлой неделе пришлось догонять магазинного вора, и он без труда схватил парнишку. Курильщику такое не по плечу! Но, нужно признаться, все дается далеко не так легко, как в двадцать два. Всего десять лет назад… но даже если ему сейчас тридцать два, это еще не значит, что пора подыскивать подходящий дом престарелых. Однако моложе он не становится. И остро это чувствует: в колледже они с приятелями начинали вечер в одиннадцать и гуляли всю ночь. За последние несколько лет, если не считать тех дней, когда он работал, подразумевалось, что одиннадцать вечера – уже поздно, и даже если спать не хотелось, он все равно ложился в постель. Не мог придумать достаточно веской причины, чтобы оставаться на ногах. Усталость навсегда вошла в его жизнь. Даже в те ночи, когда у Джоны не бывало кошмаров – после смерти Мисси мальчик иногда кричал во сне, – Майлз все равно просыпался по утрам, чувствуя себя… уставшим. Измученным. Вялым. Словно плыл под водой, не пытаясь преодолеть течение. Чаще всего он относил это на счет суматошной жизни, которую вел, но иногда гадал, уж не творится ли с ним что-то действительно неладное.

Где-то он читал, что одним из симптомов клинической депрессии является необъяснимая, беспричинная апатия. Правда, причина у него была…

Нет, в чем он действительно нуждается, так это в недолгом отдыхе в маленьком пляжном домике на Ки-Уэст, где может удить палтуса или просто лежать в покачивающемся гамаке с банкой холодного пива. И никаких проблем важнее той, надеть ли сандалии, когда идешь на пляж в компании хорошенькой женщины.

Вот еще одна беда. Одиночество. Он устал быть один, просыпаться в пустой постели. И ощутил это совсем недавно. В первый год после смерти Мисси Майлзу в голову бы не пришло, что можно полюбить другую женщину. Вообще никогда. До конца жизни. Как будто потребности в женском обществе вообще не существовало, словно желание, вожделение и любовь оставались всего лишь теоретическими возможностями, не имевшими никакого отношения к реальному миру. Даже после того как его постигли шок и скорбь, достаточно сильные, чтобы рыдать от тоски по ночам, в его жизни, казалось, недоставало чего-то важного, словно он сбился с пути, но скоро опять выйдет на прямую дорогу, так что волноваться особенно не из-за чего.

Большинство привычных вещей совсем не изменились после похорон: счета продолжали поступать, Джону нужно было кормить, газон – стричь. Ему по-прежнему приходилось работать. Однажды, когда они накачались пивом, Чарли, его лучший друг и босс, спросил, каково это – потерять жену, и Майлз честно ответил, что совсем не ощущает потери. В его представлении Мисси вовсе не умерла, а скорее уехала с подругой на уик-энд, и оставила мужа присматривать за Джоной.

Шло время, и вместе с ним растворялось душевное онемение, к которому он уже привык. В его существование неумолимо вторгалась реальность. Но как бы Майлз ни хотел начать новую жизнь, он каждый раз обнаруживал, что всеми мыслями там, в прошлом, с Мисси. Все, казалось, напоминало о ней, особенно Джона, который с годами все больше походил на мать. Иногда, стоя в дверях и глядя на сына, которого только что уложил в кровать, Майлз видел знакомые черты жены.

И поспешно отворачивался, чтобы мальчик не увидел его слез. Но образ стоял перед глазами до самого утра. Он так любил смотреть на спящую Мисси: длинные каштановые волосы разметались по подушке, рука неизменно заведена за голову, губы слегка приоткрыты, грудь мерно вздымается. А ее запах… то, чего Майлз никогда не забудет. В первое рождественское утро после ее смерти, сидя в церкви, он уловил легкий аромат духов, которыми обычно пользовалась Мисси. Он вцепился в боль как утопающий – в соломинку, и баюкал ее, пока не кончилась служба.

Он дорожил и другими мелочами. Когда они еще только поженились, то часто ходили на ленч в маленький ресторанчик «Фред и Клара», напротив банка, где работала Мисси. Он был в стороне от шумных улиц, тихий, и уютная атмосфера каким-то образом заставляла их еще больше увериться в том, что между ними ничего и никогда не изменится.

После рождения Джоны они бывали там нечасто, но Майлз снова стал туда захаживать после смерти жены, словно в надежде обрести следы тех чувств, которые все еще таились в обшитых панелями стенах. Дома он тоже жил по установленным Мисси правилам. Как и она, делал покупки в бакалейной лавке вечером по четвергам. Поскольку рядом с домом Мисси выращивала томаты, Майлз сохранил все грядки. Мисси считала «Лизол» универсальным чистящим средством для кухни, и Майлз не видел причины пользоваться чем-то другим. Мисси всегда была рядом. Во всем, чем бы он ни занимался.

Но прошлой весной что-то изменилось. Неожиданно. И все же Майлз почувствовал это сразу. Направляясь в старую часть города, он поймал себя на том, что не сводит глаз с молодой пары, идущей по тротуару рука об руку. И на какое-то кратчайшее мгновение представил себя на месте мужчины, рядом с которым идет эта женщина. А если не она, значит, другая… которая полюбит не только его, но и Джону. Та, которая способна заставить его смеяться, с кем можно разделить бутылку вина за праздничным обедом, та, которую можно обнять, прижать к себе и тихо шептать нежности, после того как погашен свет…

Такая, как Мисси…

Всплывшее в памяти лицо мгновенно дало толчок угрызениям совести и сознанию вины, достаточно сильным, чтобы выбросить из головы молодую пару. Навсегда.

Вернее, так он тогда думал.

Позднее, той же ночью, лежа в постели, он снова вспомнил о них. И хотя угрызения совести и сознание вины вместе с ощущением собственного предательства никуда не делись, они уже были не так сильны, как прежде. И в этот момент Майлз понял, что сделан первый, хотя и крошечный, шаг к примирению с ужасной потерей.

Он начал приспосабливаться к новой реальности, сказав себе, что теперь стал вдовцом, и питать подобные чувства вполне естественно, и ни один человек его за это не осудит. Никто не ожидал, что остаток жизни он проведет в одиночестве. А за последние несколько месяцев друзья не раз предлагали устроить ему свидание. Кроме того, он знал, что Мисси хотела бы видеть его женатым. Однажды она так и сказала. Как большинство супружеских пар, они любили играть в игру «Что, если», и хотя никто из них не ожидал, что случится нечто ужасное, оба считали, что Джона не должен расти в неполной семье. Кроме того, это плохо для оставшегося в живых супруга. И все же, казалось, прошло слишком мало времени…

По мере того как тянулось лето, Майлза все чаще и настойчивее стали посещать мысли о том, чтобы найти себе женщину. Мисси по-прежнему была здесь, и всегда будет здесь… и все же Майлз стал более серьезно подумывать о той, с кем можно разделить жизнь. Глубокой ночью, укачивая Джону в кресле-качалке – единственное, чем можно было вывести его из очередного кошмара, – он все смелее мечтал об этом. И в его представлении действие всегда развивалось по одному сценарию. «Возможно, стоило бы найти», сменилось на «возможно, стоит найти», а потом и «следовало бы…». Но на этом месте, как бы он ни желал обратного, мысли возвращались к «возможно, нет смысла…».

Причина таилась в его спальне.

На полке в раздувшейся от бумаг картонной папке хранилось досье о гибели Мисси. То, которое он собрал сам за время, прошедшее с похорон. Майлз всегда держал папку здесь, чтобы не забыть, что случилось. Чтобы папка напоминала о деле, которое так и не было завершено.

Напоминала о его провале.

Через несколько минут, затушив сигарету о перила и войдя в дом, Майлз налил себе кофе и отправился к сыну. Заглянув в комнату, он увидел, что Джона еще спит. Вот и хорошо, у него есть немного времени.

Майлз пошел в ванную и включил душ. Прежде чем пошла вода, в трубе что-то долго шипело и шуршало. Майлз вымылся, побрился, почистил зубы, провел расческой по волосам, снова заметив, что их вроде бы стало меньше, чем прежде. Но сейчас не до этого!

Он поспешно натянул форменный мундир и пристегнул кобуру, хранившуюся обычно в сейфе над дверью спальни. В комнате Джоны послышались обычные утренние шорохи. На этот раз, когда Майлз зашел, мальчик глянул на отца припухшими со сна глазами. Он все еще сидел в кровати. Лицо недовольное, волосы растрепаны: очевидно, проснулся не более пяти минут назад.

– Доброе утро, чемпион! – улыбнулся отец.

Джона, как в замедленной съемке, приподнял голову.

– Привет, па.

– Готов к завтраку?

Джона потянулся и громко зевнул.

– А блинчики можно?