Светлана Рыжакова - Фуксы, коммильтоны, филистры… Очерки о студенческих корпорациях Латвии

• Название: Фуксы, коммильтоны, филистры… Очерки о студенческих корпорациях Латвии
• Автор: Светлана Рыжакова
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4448-0401-8

Работа этнолога, доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН Светланы Рыжаковой посвящена истории, социальному контексту и культурной жизни академических пожизненных объединений – студенческих корпораций Латвии. На основе широкого круга источников (исторических, художественных, личных наблюдений, бесед и интервью) показаны истоки их формирования в балтийском крае, исторический и этнокультурный контексты существования, общественные функции. Рассказывается о внутреннем устройстве повседневной жизни корпораций, о правилах, обычаях и ритуалах. Особенное внимание привлечено к русским студенческим корпорациям Латвии и к биографиям некоторых корпорантов – архитектора Владимира Шервинского, шахматиста Владимира Петрова и его супруги Галины Петровой-Матисс, археолога Татьяны Павеле, врача Ивана Рошонка и других. В книге впервые публикуются уникальные иллюстрации из личных архивов и альбомов корпораций.

---

Закрытость внутренней жизни корпораций, тайный характер некоторых церемониалов дает основание искать взаимосвязь культуры корпораций и масонства. Действительно, вполне «корпорантской» является формулировка задачи масонства Дж. Оливера: «…сферой нашей деятельности является духовное совершенствование и улучшение своих моральных качеств»[33]. Весьма похожи отдельные ритуалы посвящения членов некоторых лож и корпораций, застольные ритуалы. Можно предположить, что определенная идейная, а возможно, даже и организационная преемственность между студенческими корпорациями Дерпта и Санкт-Петербурга XIX в. и «тайными обществами», в частности, масонскими организациями, существовавшими в Митаве, Риге, Дерпте и Санкт-Петербурге, имелась[34]. Соблюдение конфиденциальности, «конвентских тайн» входило в число клятв, приносимых во время посвящения новичка. Тем не менее если масонство носит прежде всего духовный, отчасти даже религиозный характер, то корпорации – светские организации, использующие для объединения своих членов эмблематику, а не символику. Кроме того, в настоящее время члены студенческих корпораций, например, Латвии подчеркивают: их организации не являются тайными, более того, корпорантам не разрешается вступать в масонские и другие тайные сообщества[35].

Своеобразное сочетание консервативности (в общей иерархии, четком различении статусов, в подчинении общим решениям, в лояльности власти, в неизменности самих корпорантских обычаев) и демократических традиций (система самоуправления, выборность сениора и других должностных лиц, равенство и равноправие членов) сформировало дух корпораций. Корпорации в чем-то можно сопоставить с закрытыми клубами. Речь идет о высокой степени частности, приватности, закрытости. Однако студенческая корпорация обычно описывается самими корпорантами как «дисциплина разума, твердости духа», стремления следовать высоким образцам в своем труде, любви к Родине, раскрытия в себе самых лучших качеств и способности делиться с другими. Объединение людей разных возрастов, взращенных в определенной традиции, формирует своего рода проекцию расширенной, большой семьи, имеющей свой круг «семейных друзей»[36].

В немецких землях XIX в. корпорации становятся более четко организованными, формируется их система самоуправления[37]. В середине XIX в. начали образовываться объединения корпораций, создавались их своды правил – Komment (в котором выделялись Kneipkomment – «Устав о пирах», Paukkomment – «Устав о дуэлях» и другие). В 1855 г. сформировался Кезенский конвент сениоров, к которому присоединились многие корпорации. Германские буршеншафты с 1874 г. избрали своим управлением Allgemeiner Deputierten-Convent, который в 1881 г. признали все корпоранты. В 1868 г. землячества также объединились в Кобургский конвент землячеств – Koburger Landsmannschafter-Convent.

Студенческие корпорации постепенно начали складываться и в Российской империи. Ruthenia – первая русская балтийская студенческая корпорация, возникшая в 1829 г. при Дерптском университете. Основателями ее стали поэт Н.М. Языков и А.Н. Карамзин (сын знаменитого писателя). Большинство участников сочувствовало декабристам, хотя прямо не участвовало в организации восстания. Поэт Николай Михайлович Языков родился 4 марта 1803 г. в Симбирской губернии, в семье зажиточного образованного помещика. Учился в петербургском Горном кадетском корпусе, в Институте инженеров путей сообщения (1814–1820), на философском факультете Дерптского университета (1822–1829), но диплома так и не получил; много занимался самообразованием. В 1829 г. он переехал в Москву, где в 1833 г. тяжело заболел, уехал за границу и прожил еще пять лет[38]. Умер он 26 декабря 1846 г. в Москве. Лучшие стихи создал во время обучения в Дерптском университете, они были наполнены вольнолюбивыми мотивами; позднее, в 1830–1840-х гг., он стал склоняться к консерватизму, сблизился со славянофилами (что во многом подобно и эволюции самих корпораций). Историк студенческого движения С. Мельгунов считает, что Н.М. Языков и поспособствовал появлению корпорации в Санкт-Петербургском университете[39].

Два стихотворения Н.М. Языкова вошли в «золотой фонд» русских корпорантских песен. Стихотворение Н.М. Языкова, обозначенное как «Песня» или – по первой строфе – «Из страны, страны далекой» (1827) стало очень популярно среди русских корпорантов, да и вообще – студентов. В 1839 г. ее положил на музыку Александр Алябьев.

Из страны, страны далекой,
С Волги-матушки широкой,
Ради сладкого труда,
Ради вольности высокой
Собралися мы сюда.

Помним холмы, помним долы,
Наши храмы, наши села,
И в краю, краю чужом
Мы пируем пир веселый
И за родину мы пьем.

Благодетельною силой
С нами немцев подружило
Откровенное вино;
Шумно, пламенно и мило
Мы гуляем заодно.

Но с надеждою чудесной
Мы стакан и полновесной
Нашей Руси – будь она
Первым царством в поднебесной,
И счастлива и славна!

Первоначальный авторский текст в студенческой среде менялся, вплоть до того, что к концу XIX в. наполнился новым, революционным смыслом:

Из страны, страны далекой,
С Волги-матушки широкой,
Ради славного труда,
Ради вольности веселой
Собралися мы сюда.
Ради вольности веселой
Собралися мы сюда.

Помним холмы, помним долы,
Наши нивы, наши села,
И в стране, стране чужой
Мы пируем пир веселый,
И за родину мы пьем.
Мы пируем пир веселый,
И за родину мы пьем.

Пьем с надеждою чудесной
Из стаканов полновесных
Первый тост за наш народ,
За святой девиз «вперед».
Первый тост за наш народ,
За святой девиз «вперед».
Вперед! Вперед! Вперед![40]

Любопытно, что немало слов, имеющих отношение к студенческим корпорациям, так или иначе вошло в русский язык, использовалось в художественной литературе. Некоторые из них требуют особого историко-литературного анализа, но в результате оказываются ключом к интересным страницам прошлого. Например, исследование одной из лицейских кличек В. Кюхельбекера – «гезель». Слово «гезель»[41] употреблялось в немецком студенческом жаргоне как синоним слова «бурш»[42]. Р.Г. Назарьян в своей статье показывает корпорантское происхождение и коннотацию слова «гезель»:

Слово «гезель» (Gesell) существует в немецком языке и имеет несколько значений – подмастерье, парень, товарищ, спутник. Этим словом некогда называли бродячих студентов, вагантов, кочевавших по Европе и слагавших стихи. Затем в различных городах Германии стали создаваться, по образцам профессиональных цехов, студенческие объединения – корпорации. Тогда-то слово «гезель» стало обозначать члена студенческой корпорации, совместив в себе несколько традиционных значений – товарищ, спутник, студент и подмастерье (в значении «ученик, еще не ставший мастером»). Именно это значение слова было принято в студенческой среде германских университетов. Слово «гезель» из Германии перекочевало и в Дерпт вместе с приглашенными оттуда профессорами, чиновниками и различными специалистами. И надо полагать, это обращение, бытовавшее в студенческой среде, было принесено в Лицей именно Кюхельбекером. Но, как нередко бывает, слово это не закрепилось среди царскосельских воспитанников, а стало прозвищем самого Вильгельма. Оно подразумевало и его германское происхождение, и «германический дух» его поэзии, и ее незрелость (недоучка, подмастерье, ученик)[43].

Дух корпорации Ruthenia, как и других корпораций, был отчасти близок масонскому духу того времени; при посвящении брались клятвы сохранять конвентские тайны. Но после подавления декабрьского восстания была введена присяга лояльности государству и декларирование принципа аполитичности, исключение политики из числа целей организации. Вступающий должен знать, что корпорация – не политическая организация. Тем не менее члены корпораций были, как правило, общественно активными людьми, и по большей части принадлежность корпорации означало консервативную, преимущественно правую настроенность.

Первая студенческая корпорация в Москве, носившая название Landsmannschaft, возникла в 1829 г., но существовала очень недолго. В нее вошли студенты-немцы, а также несколько русских студентов. Общество напоминало студенческую корпорацию немецких университетов. Об этом обществе сохранились воспоминания И.Я. Костенецкого, который был в то время студентом Московского университета. В своих воспоминаниях Костенецкий упоминает о том, что в Московский университет из Дерптского перешли несколько студентов юридического факультета. Они-то и создали между собою общество, включив туда и нескольких русских студентов, среди них был и автор воспоминаний. Для своих собраний студенты наняли большую комнату, куда собирались почти ежедневно и где учились драться на рапирах и совершали свои вечерние попойки. Кроме этого велись и ученые прения, и дружеские разговоры. И.Я. Костенецкий с восторгом вспоминает об этих товарищеских сходках, которые оказали на него большое влияние[44]. Однако корпорация эта просуществовала недолго.