Маршал Салинз - Экономика каменного века

• Название: Экономика каменного века
• Автор: Маршал Салинз
• Жанр: Психология

---

«трудности других стран — это их трудности» (Best, 1922, р. 30).

Ферс, со своей стороны, предпочитает светские объяснения реципрокности спири-туальным. Он бы сделал упор на иные санкции невозмещения, санкции, упоминаемые и Моссом в контексте «Очерка»:

' Из описаний Ферса следует, что эта процедура использовалась как против воров, так и против должников. Я обращаюсь к авторитетным исследователям культуры маори, чтобы прояснить этот вопрос. Из моего весьма ограниченного и целиком литературного опыта я заключаю, что вещи пострадавшей стороны использовались именно при колдовстве против воров. В этом случае, если преступник неизвестен, часть вещей пострадавшего — или что-нибудь из того места, где хранилось украденное — служила средством магического опознания или наказания вора (напр.. Best 1924, vol. 1, р. 311). Но колдовство против известного человека осуществлялось с помощью чего-либо, связанного с ним; в случае отказа от возмещения, скорее вещи нарушителя использовались для магического наказания, нежели подарок обиженного. Далее, чтобы было еще интереснее и еще непонятнее, следует сказать, что такое средство возмездия, связанное с жертвой колдовства, известно у маори как хау. Одно из определений «хау» в словаре У. Уильямса: «нечто связанное с человеком, на которого собираются навести порчу; это может быть часть его волос, капля его слюны или что-то, к чему прикасался этот человек и т. д„ — нечто такое, что в руках тохунга (знатока ритуала) может служить для установления связи между колдовством и объектом колдовства» (Williams,1892).

   *  Следствие (фр.).

   *  Вмешательство третьей стороны не кажется неясным для Ферса. Обмен между второй и третьей сторонами был необходим для того, чтобы ввести вторую вещь, которая могла бы быть заменой первой вещи или хау первой вещи (Firth, 1959a, р. 420).

' «Когда Мосс видит в обмене подарками взаимообмен личностями, „связь душ", он следует не за верованиями дикарей, а за собственными интеллектуальными интерпретациями этих верований» 1 U Е (Firth, 1959a, р. 420).

Дух дара

Страх наказания, посылаемого через хау вещей, — это действительно сверхъестествен» санкция, но это и эффективный стимул к отдариванию подарка. Но приписать щепетильнф в соблюдении обязательств вере в активный, отделившийся фрагмент личности дарит» подверженный ностальгии и мстительным выпадам — это совершенно другое дело. Это 11 тракция, не получающая подтверждения в этнографических свидетельствах. Основной 1 пульс к выполнению обязательств, как об этом предположительно сказано и в работе СЦ го Мосса, содержится в социальных мотивах — стремлении продолжать пол«ЭИ экономические отношения, сохранять престиж и власть. Для их объяснения не требуетсяЛ каких гипотетических истолкований смутных верований (Firth, 1959a, р. 421).'

Последний ищущий доступа в «храм учености» маори, Дж. Приц Йохансен (ЗоМ sen, 1954), обнаруживает — по сравнению со своими предшественниками — ЯВ1 прогресс в прочтении текста Ранапири. По крайней мере, он был первым, кто усомН ся в том, что старый маори имел в виду что-то особенно духовное, когда говорил О подарка. К несчастью, объяснение Йохансена напоминает лабиринт даже в болЫ степени, чем рассказ Тамати Ранапири. Достигнув места, которое ему кажется выхо/ Йохансен начинает искать скорее мифическое, нежели логическое толкование зна нитому обмену a trois* и в результате кончает нотой ученого отчаяния.

Отдав должное ферсовской критике Мосса и высказавшись в ее поддержку, ЙОМ сен отмечает, что слово хау имеет очень обширное семантическое поле. Вероятно, | включает и некоторые омонимы._Ряду значений, обычно толкуемых как «жизнеиИ! принцип» или что-то вроде того, Йохансен предпочитает в качестве общего опредЛ ния «часть жизни (например, предмет), которая ритуально используется в целях поЫ ять на жизнь в целом». Предметы, использующиеся как хау, могут быть разными l (N личных ритуальных контекстах. Затем он указывает на обстоятельство, которое до С пор ускользало от внимания исследователей, не исключая, я думаю, и Беста. ДиС)й Тамати Ранапири о подарках был своего рода вступлением к объяснению смысла H«N церемонии жертвенного воздаяния лесу за птиц, добытых (взятых у леса) птицелов! маори.' Таким образом, целью информатора в этом показательном пассаже было прА установить принцип реципрокности, и «хоу» просто означало «ответный подарок» «этот маори, без сомнения, имел в виду, что хау означает просто ответный подарок, 1 торый иначе называется ymy» (Johansen, 1954, р. 118). •

   *  В позднейших размышлениях о предмете Ферс по-прежнему отказывает воззрениям Мосса на хоу маори в этнографической валидности, добавляя также, что подобного верования в духовное нашло не обнаруживается и при обмене подарками у тикопиа (Firth, 1967). Он также вносит некоторые критические замечания по поводу рассуждений об обязательствах давать, принимать и возмещать. Однако в одном определенном смысле он склонен согласиться с Моссом. Не в смысле действительной духовной субстанции, но в более общем социальном и психологическом смысле расширения «Я» подарок становится частью дарителя (там же, р. 10-11,15-16).

   •  Втроем {фр.).

' В оригинале текста маори, опубликованном Бестом, пассаж о подарках был действительно приг-

ден как объяснительное отступление, вставленное между двумя описаниями церемоний. Одшко

   •  следующем далее английском переводе большая часть первого описания опущена, та, которую Ьвст цитирует страницей раньше (Best 1909, р. 438). Кроме того, как английский текст, т»к И Т»КСТ мюри, оба начинаются с piccKir о колдовских заклинаниях, непосредстгнно н« им*ющто отно-Ш«ния к церемониальному оби*Ну ИЛИ обм«ну подарками. Но о н«м р«чь пойд«т немного П01Ж«.

•кономикакаменного века

Мы скоро увидим, что понятие «эквивалентный возврат» (уту) неадекватно хау, о котором идет речь; более того, вопросы, затронутые Ранапири, выходят за рамки ре-циирокности как таковой. В любом случае, Йохансен, снова вернувшись к трехсторонний трансакции, сводит на нет достигнутый им прогресс.

Непостижимым образом он принял на веру готовое истолкование, что изначальный даритель совершает магические действия против второй стороны при посредстве вещей, полученных последним от третьей стороны, — вещей, которые в этом контексте становятся хау. Но поскольку это истолкование «не очевидно», Йохансен вынужден допустить еще и особый неизвестный обычай «состоящий в том, что когда три человека обмениваются подарками и промежуточный участник не отдаривает, ответный подарок, который остал-(я la ним, мог бы быть хау, т. е. мог бы быть использован в колдовстве против него». За-и'м Йохансен уныло заканчивает: «Однако некоторая неопределенность содержится во тех этих рассуждениях, и кажется сомнительным, что мы когда- нибудь достигнем дейст-птельной определенности в том, что касается смысла хау» (там же, р. 118).

Истинное значение хау ценностей

Л не лингвист, не специалист по примитивным религиям, не эксперт по маори и даже не талмудист. «Определенность», которую я вижу в вызвавшем столько споров тексте Тамати Ранапири, следовательно, предлагается принимать с должными оговорками. Итак, используя популярную магическую формулу структуралистов, «псе получается, как если бы» старый маори пытался объяснить религиозное представ-игние с помощью экономического принципа, который Мосс точно постиг каким-то обходным путем, а потом стал объяснять с помощью религиозного представления. Хау, о котором идет речь, в действительности означает что-то вроде «возврат на» или «продукт чего-либо», а принцип, выраженный в тексте о таонга, состоит в том, что всякий 1лкой

«прирост» на подарке должен быть передан первоначальному дарителю.

Обсуждаемый текст абсолютно однозначно следует поместить в его первоначальный контекст, где он был пояснением к описанию жертвенного обряда.8 Тамата Ранапири ныгался объяснить Бесту с помощью примера обмена подарками — примера настолько обычного, что любой (или любой маори) должен был бы по аналогии сразу же уловить смысл обряда, — почему определенная часть добытых на охоте птиц ритуально возвращается хау леса, источнику, из которого они поступают. Другими словами, он привел it пример взаимодействие между людьми в качестве параллели ритуального взаимодей-

" Существуют очень любопытные различия между несколькими версиями Беста, Мосса и Тамати Г.иыпири. Мосс, кажется, преднамеренно опускает во вступительной фразе имеющееся у Беста упо-мии.жие церемонии. Бест цитирует: «Я буду говорить теперь о хау и о церемонии ухангаи хау», в то ирсмя как у Мосса просто: «Je vais vous [sic] parler du hau...» (эллипсис Мосса). Интересный вопрос поднят несомненно адекватным переводом Биггса, в этом отношении близким к цитате Мосса, поскольку здесь также не упоминается ухангаи хоу. «Теперь, относительно хау леса». Однако, даже в такой форме первоначальный текст связывает передачу таонга с церемонией ухангаи хау. «лелеющей» или «кормящей хау», поскольку хоу леса не был темой непосредственно следующего за этим расска-)а о подарках, но был темой заключающего и окончательного описания церемонии.