Андрей Белянин - Черный меч царя Кощея

• Название: Черный меч царя Кощея
• Автор: Андрей Белянин
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9922-2109-1

На Руси всегда воруют. Только-только я успел жениться, как родное Лукошкино накрыло новое страшное преступление. В один миг неизвестной силой похищены: наша царица Лидия Адольфина, Митина невеста Маняша и... моя жена! Угадайте, кому за всё это браться? Тем более если Кощей найден мёртвым, Баба-яга влюбилась в подозреваемого, а мой верный напарник Митька стал Серым волком, с той же силой и неуёмной фантазией. Мне-то что делать прикажете? Собирать волю в кулак — и всех спасать.  

---

Из-под печки, там, где у нас живёт азербайджанский домовой Назим, вообще доносился ритмичный скрежет кавказского кинжала о точильный брусок. Зарежет, сегодня же зарежет и с чувством исполненного долга скроется где-нибудь в горах под Карабахом. Хренушки его потом с этой спорной территории Интерполом выкуришь...

— Бабуль, — я осторожно обошёл печку, вновь пытаясь приобнять за плечи надутую старушку, — да что вы такое себе навыдумывали? Отделение никуда не переезжает, я по-преж­нему здесь целый день, а к Олёне только ночевать возвращаться буду.

— Врёшь, поди...

— Век воли не видать! — не хуже заправского уголовника поклялся я, цыкнув зубом и проведя ладонью по шее.

— Охти ж мне, доверчивой, — ворчливо сдалась бабка и по одному мановению её мизинца на столе мгновенно появились пироги, ватрушки, варенье трёх видов, забухтел самовар и даже открылась берестяная коробочка с подаренным немцами кофе.

— Сначала работа, — сглотнув слюну, решил я.

— Жену свою будешь учить, чё сперва, а чё потом, — пристукнула костяной ногой Баба-яга. — А в моём доме меня слушай! Покуда не поешь, никаких тебе дел служебных вершить не позволю. Глянь-кось, за три дня-то исхудал как, соколик...

Я махнул рукой, мою домохозяйку не переспоришь, но бабка пошла дальше:

— Ладно, участковый, я ить тоже совесть имею и не без сочувствия. Ты вона ешь давай, радуй старую женщину, а я те за то все заявления вслух почитаю.

— Компромисс, — согласился я, хватая ближайший пирожок с визигою.

Вкуснота нереальная! Если бы американцы Макдональдсы были знакомы с русской кухней, они бы навек прокляли свои гамбургеры, за которые горят в аду, и сделали ставку на бабулины пироги.

— «Челом бью, сыскной воевода, а тока нет у меня управы на соседку мою Ксению Собакину, что бельё моё с верёвки тырит бесстыже, а сама глазки мужику моему строит, хучь внешне — кобыла кобылой! — с выражением читала Яга, сдвинув очки на кончик кривого носа. — А вам скажу, что муж мой Макар как напьётся в хлам, так песни под балалайку орёт и самого царя хулит за внешнюю политику! Народ ему про те дела два раза морду бил, ужо и голосок-то стал гнусавый, дак не будет ли ему за то от того же царя какой ни есть компенсации? А то у нас денюжки кончились...»

Я перешел на расстегаи с осетриной и на зачитываемые куски реагировал разве что поднятием брови или невнятным хмыканьем. Подобных заявлений от «законопослушных граждан» мы получаем до полусотни в день. Реального вмешательства милиции, как правило, они и не требуют, людям просто как-то надо высказаться.

— «Ты уж прости, сыскной воевода, а тока ежели война будет, так та Немецкая слобода за нас пойдёт али за берлинцев? Мы тут, стало быть, их поим-кормим, а они нам, может, нож в спину? Дык я к чему веду-то, пострелять бы их от греха подальше, а уж на той землице я бы ещё пять лавок открыл. Надо ж своих купцов поддерживать, верно? А ежели что, дык мы с холопами и сами управимся, ты тока с милицией своей не лезь, куды не просят...»

— А вот это заявление отложите, — прокашлявшись, попросил я. — Пусть к этому умнику Еремеев с ребятами заглянет, проведёт разъяснительную беседу.

— С рукоприкладством али как? — уточнила Баба-яга.

— По ситуации.

— Стало быть, с рукоприкладством, — пометила бабка. — Оно и правильно, Никитушка, профилактика преступлений наше наипервейшее дело. Ох! Ты глянь в окошко, никак гонцы царские пожаловали?

Ага, действительно. Митя как раз пропускал их в ворота, и если вы помните, как у нас всё начиналось, то сейчас ситуация была прямо противоположная.

— Здрав буди, младший сотрудник милиции Лобов Дмитрий Васильевич, — в пояс поклонились двое молодых бояр нашему бугаю с метлой наперевес. — А не угодно ли будет тебе сыскного воеводу побеспокоить, ибо дело у нас важное, царское? Но ежели настроения нет, так мы не в претензиях, перетопчется государь, не впервой...

— Заявлений много, работы выше головы, штат маленький, зарплаты кот наплакал, — в тон отвечал Митяй, но, разумеется, не перегибая палку. — Ждите здесь, тунеядцы, лихоимцы, кровопийцы народные! Небось упрошу Никиту Ивановича принять вас, сирых, без очереди.

— На том и в ножки поклонимся, храни господь нашу милицию! — радостно перекрестились гонцы.

Вообще-то со старыми, упертыми думцами такие финты не прокатывали, но молодёжь Митя выдрессировал. У парня оказались неплохие педагогические задатки, был бы украинцем, я б его в прапорщики произвёл! Умеет найти общий язык с гражданским населением.

— Никита Иванович, там энти...

— В курсе, видел. Зови. Что у них там?

— Говорят, по царскому делу государственной важности. Брешут, поди? Может, их взашей, а?

— Дык зови уже, балабол, — вмешалась Яга. — Совсем застращал мальчонок!

— Никита Иванович, у нас кто глава отделения: вы или Бабуленька-ягуленька?

Ответить я не успел, да и не собирался, честно говоря. Со стола сам собой соскочил круглый пирог с капустой и торпедой полетел Митьке в физиономию!

— Благодарствуем. — Наш младший сотрудник успешно поймал кулинарное изделие и мигом скрылся с добычей за дверями.

— Поди, у Васеньки моего наловчился, — притворно вздохнула бабка, а чёрный кот под лавкой сделал вид, что спит и ничему подобному Митю не учил. Хотя кто бы ему поверил...

— Здравия желаем, батюшка сыскной воевода, — гаркнули двое молодых безбородых бояр, дружно шагнув в горницу. — Дозвольте приказ царский передать?

— Присаживайтесь, граждане, — вежливо предложил я.

Боярские сынки садиться отказались, молча положив передо мной на стол царскую грамоту. Судя по почерку и стилю письма, Горох писал сам, не диктуя писцам или тому же непотопляемому дьяку Филимону Груздеву.

«Никита Иванович, друг сердечный, бросай всё и дуй ко мне! Тема есть. Не придёшь через час, я те башку велю срубить. Ничего личного. Просто настроение такое...»

— Передайте государю, что я скоро буду. — Когда начальство вызывает на ковёр, лучше пойти.

Не то чтобы Горох у нас был так уж педантичен или кровожаден, нет, он скорее вспыльчивый, но отходчивый. Но, с другой стороны, совсем без дел не тормошит, а тут, видите ли, «тема есть». Это он у меня подхватил. Мы тут вообще друг дружку учим, и они современные словечки запоминают, и я скоро старые церковные архивы без переводчика читать смогу.

— Бабуль, у нас там в порубе отец Кондрат сидит. Ну, за драку на базаре.

— Выпустить, что ль?

— Выпустите. Внушение сделайте, и пусть себе идёт. Чем там ему заниматься положено — крещением, венчанием, отпеванием, церковными службами? Вот и пусть неустанным трудом искупает грех перед правоохранительными органами.

— Ладно уж, выпущу, — чуть капризно поджала губки Яга. — А ты тока к царю и назад?

— Да.

— К Олёнке своей не забежишь, что ль?

— Не забегу. До вечера времени нет. — Ложь наша «бабка-экспертиза» видит на раз, а вот полуправду может и пропустить. — О, чуть не забыл! Еремеев к отцу Кондрату дьяка отправил. Так вот, его не выпускать. Опять лается, как собака...

— Охти ж мне, ничему его жизнь не учит, — завздыхала моя домохозяйка, и мне удалось быстренько сбежать.

Телегу готовить долго, верхом на Сивке-Бурке тоже чревато, она у нас скотина с настроением, так что лучше пешком. Погодка хорошая, пройдусь с удовольствием.

— Митеньку с собой возьми! — прокричала мне вслед Баба-яга, высовываясь из окошка.

— Кстати, да, — подумав, кивнул я.

Если он увидит, как отец Кондрат выходит на свободу с чистой совестью, не миновать нам ещё одного мордобоя уже на территории отделения.

Я попросил Еремеева приглядеть тут за всем, свистнул Митьке, чтоб шёл за мной, и направился за ворота. Прогулки по шумному Лукошкину всегда полны экстрима, вот сколько раз ни иду через Базарную площадь, а скучать ещё никогда не приходилось. Народ у нас такой, всех не перевешаешь...

— Ба-а, гляньте, люди добрые! Идёт и в ус не дует, морда бесстыжая, — начала первой какая-то тощая тётка с корзинкой куриных яиц под мышкой. — И как тока бесстыдства хватает на улицу днём выходить да святого человека за бороду носом в квашеную капусту тыкать?!

Уф... это не про меня, это про Митю. Его косяк, пусть сам и огребает. Я чуть ускорил шаг, чтобы не подумали, что он со мной.

— И не говори, Евлампевна, — поддержал кто-то из скобяных рядов. — Недавно мужика моего заарестовать хотел, дескать, вожжи у него плохие, рвутся на раз. Да и порвал товару на пять рублёв с копейками! Чтоб его опосля этого громом убило, куды тока Господь смотрит...

Я с невольным уважением обернулся к нашему младшему сотруднику. Вожжи не каждая лошадь порвёт, а Яга всё ещё считает, что мы «парнишечку недокармливаем»...

— А у меня телегу перевернул, дескать, она в угоне числится. Я ить долго терпеть не стану, в иной раз кликну кумовьёв, мы ему ту же телегу на башку наденем!