Алисса Наттинг - Тампа (ЛП)

• Название: Тампа (ЛП)
• Автор: Алисса Наттинг
• Издательство: HarperCollins Publishers
• Жанр: Эротика
• Год: 2013
• ISBN: 978–0–571–30335–9

Селеста Прайс — учитель английского языка провинциальной школы в пригороде Тампы. Она, неоспоримо, привлекательна. Она водит красный Шевроле с тонированными стеклами. Ее муж — обладатель квадратной челюсти и приличного состояния и полностью предан ей. Но интерес Селесты лежит в другой области: она одержима подростками. Селеста преследует свою цель с дотошностью и предусмотрительностью социопата. Она устраивается в школу, чтобы воплотить свои намерения в жизнь и дать волю сдерживаемой внутри страсти.

---

«Занимались сексом, ты имеешь в виду», — дополнила я. Хихиканье усилилось.

«Точно. Я считаю, что если бы они не занимались сексом, они бы не убили друг друга, и все такое. Я смотрела передачу о том, что секс может, вызывать всякие штуки в мозгу и сводить с ума».

«Интересно». — Я оглядела аудиторию. Большинство учеников шепотом обменивались друг с другом менее приемлемыми для учительских ушей предположениями об озвученном тезисе. — «А что думает народ? Секс сводит вас с ума?»

Парочка лидеров-спортсменов немедленно поспешила заявить о богатом личном опыте. «Безусловно», — раздался низкий голос Дэнни с задней парты. Его мясистое лицо искривляла грубая усмешка.

«Не знаю», — сказал еще один игрок футбольной сборной. Признаюсь, я не сильно утруждалась тем, чтобы запоминать их имена или отличать одного от другого. Они были слишком физически развиты, чтобы быть для меня привлекательными: их всплеск взросления был позади, мышцы уже обрели оформленные мужские очертания. «Я полагаю, что, напротив, отсутствие секса сводит тебя с ума». Гам искусственного недоверия пронесся по классу. Тут раздался звонок и тревожное гудение мгновенно сменилось шумными выкриками.

Когда Джек проходил мимо меня к двери, его лицо заливала краска, а сам он застенчиво опустил глаза на свои ботинки. Я встала и позвала его по имени так тихо, что он мог бы не услышать меня, или сделать вид, что не услышал. Но он повернулся. Я поманила его к себе, тепло глядя ему в глаза, но ничего не говоря, пока последний ученик не закрыл за собой дверь.

Я заговорила вполголоса, сопровождая каждое слово преувеличенными движениями губ. «Ты очень тихо ведешь себя в классе, Джек Патрик». — Я широко улыбнулась, показывая, что это не критика.

Он почесал затылок и улыбнулся, а его лицо стало еще краснее. Может быть, он смотрит вниз потому, что жар на щеках смущает его? Я протянула руку и указательным пальцем подняла его голову, взявшись за ямку в нижней части его подбородка. Теперь его глаза смотрели прямо на меня. На каблуках я была выше: макушка его светлых волос доставала мне до уровня рта. «Вот так», — прошептала я почти беззвучно, стараясь выдыхать слова. — «Так лучше, не правда ли? Ну так скажи мне теперь, Джек, раз ты ничего не говорил на уроке и оставил меня домысливать о том, что творится у тебя в голове. Как ты считаешь, что больше сводит с ума — иметь секс, или не иметь его?»

Его глаза расширились; казалось, его мозг отказывается верить в то что я действительно задаю ему этот вопрос. Он нервно засмеялся и покачал головой, снова опуская ее.

«Ах-ха», — проворковала я, на этот раз поднимая его подбородок всеми пальцами. Его щеки оказались мягкими и шелковистыми. Если бы я нажала на них, я бы легко смогла разомкнуть его челюсти и прижаться своими губами к его рту. «Вот так», — предложила я — «Я буду держать твою голову, чтобы тебе не пришлось беспокоиться о зрительном контакте». Джек поднял на меня глаза и я почувствовала как пульсирует вена на его горле, отдаваясь ударами в мои пальцы. Внутреннюю часть моего бедра будто кто-то лизал горячим языком.

«Я… ээ…» — начал он. Когда он сглотнул, его горло напряглось под мягким давлением моих пальцев.

«Я знаю, что у тебя есть мнение на этот счет», — подзадорила я его. Мой голос был подобен шелку. — «У всех есть».

Он сглотнул, освобождая горло, и это отдалось эхом в моем запястье. «Я вообще-то не очень много знаю про секс», — наконец произнес он. Помедлив, он произнес знаменательную фразу, которая почти заставила меня схватить его за шею и прижать спиной к стене. «Я имею в виду», — быстро добавил он, говоря теперь даже тише чем я, — «Пока что».

Я протяжно втянула в себя воздух, это вышло само по себе. Получился почти всхлип. Испугавшись, что он заметил мою реакцию, я отпустила его подбородок и отступил на шаг назад. «Конечно», — я кивнула. Последовала долгая пауза. — «Но только между нами: мне интересно, отсутствие секса… Это сводит тебя с ума? Я совсем забыла, каково быть в твоем возрасте. Тебе ведь четырнадцать, правильно?»

«Да». — На его лбу появились маленькие блестящие капельки пота.

«Джульетте было почти четырнадцать. Можешь сказать мне, я не стану тебя осуждать. Это сводит тебя с ума?»

Возможно опасаясь, что я снова возьму его за подбородок, он попытался смотреть мне прямо в глаза, но не смог долго выдержать. Отведя взгляд влево, он наконец ответил: «Наверное, иногда бывает что-то такое. Когда я воображаю… разное».

Овладев собой, я шагнула вперед и приблизилась к нему ближе чем когда-либо. Мое лицо приблизилось к его уху, и мои губы прошептали: «И когда ты это делаешь, Джек Патрик…» — я шептала в самое ухо, так чтобы даже стены не могли подслушать нашу тайну, — «Когда твое воображение работает так быстро как только может, бывает ли так, что ты чувствуешь… Что если не получишь разрядку, то можешь умереть?»

Положив руки на его плечи, я поднесла ухо к теплому дыханию его губ, ожидая ответа. Пару мгновений я слышала только прерывистое дыхание, которое само по себе было ответом.

«Не знаю». — Его выдох обдал теплом мои волосы. Когда он замолчал, я сильнее потянула его за плечи, теперь по-настоящему прижимая его рот к моему уху. — «Иногда я чувствую напряжение», — признался он.

В тот момент, когда моя правая рука начала спускаться с его плеча на левую руку, раздался запоздалый обеденный звонок. В тишине класса, не нарушенной нашим шепотом, он прозвучал так громко, будто звонил внутри нас. Мы подскочили одновременно. Звонок будто застиг нас здесь с поличным, стоящих слишком близко друг к другу. Он посмотрел на меня с беспокойством: опоздание на обед означало получение выговора за поведение, а три выговора — временное отстранение от занятий. Сжав напоследок его плечо, я быстро пошла к своему столу, словно ничего не произошло.

«Не волнуйся», — мой голос вернулся к обычному тону, — «Я напишу тебе записку. Я признательна тебе за то, что ты остался обсудить со мной свою точку зрения». Пока я писала, он ждал в молчании, но я чувствовала, что он смотрит на меня другим взглядом. Границы допустимого в его понимании только что оказались разрушены. «У тебя раньше были выговоры?»

Он отрицательно помотал головой. Вручая ему записку, я почувствовала приятное чувство коммерции, будто я дала ему чек за оказанные услуги. «Хороший мальчик». — Я улыбнулась ему.

Но как только он покинул класс, моя улыбка мгновенно исчезла. Просунув руку под блузку, я изо всех сил ущипнула себя за соски, так что ногти впились в кожу, от этого на глазах выступили слезы.

* * *

Это было тяжелейшее испытание, но в течение следующих двух дней я сумела полностью игнорировать Джека. Я хотела, чтобы он заскучал по моему вниманию, страстно захотел моих взглядов украдкой, хотя сам он всегда смотрел стыдливо потупившись, будто внезапно вошел в полную людей комнату, где он единственный посторонний. Вместо этого я расточала похвалы его дубоголовым одноклассникам («Да, Хит, очень проницательно, мы и правда можем поставить это в вину родителям Ромео и Джульетты») и воодушевляла девочек на непристойные комментарии, надеясь, что он почувствует оставленность, когда я не стану смотреть в его сторону. Я решила, что на предстоящем дне открытых дверей можно будет выяснить, насколько безопасно будет перейти черту в отношениях с Джеком. Появление его матери или отца (или, что еще хуже, обоих), вызывало серьезные опасения. Это будет означать, что мне придется выдумать правдоподобное объяснение нашим совместным задержкам с Джеком после уроков. Я боялась, что если с Джеком ничего не получится, то я просто наброшусь на Тревора в кладовке спортинвентаря. Потом, конечно, придется бежать из города прочь — Тревор не сохранит секрет дольше часа. Тогда не будет иного выбора, кроме как сесть на автобус, попытаться пересечь границу и начать полностью новую жизнь.

Дома Форд заметно примирился с сокращением времени, которое мы проводили вместе с того момента, как я начала преподавать. Судьба преподнесла мне неожиданный подарок, о котором я не могла мечтать и в самых оптимистичных чаяниях. На второй неделе сентября его перевели на вечернюю смену с попеременными выходными. Теперь он уходил на работу в 3 часа дня и возвращался к полуночи, когда я успевала уже вернуться или уснуть. Он часто пытался разбудить меня, когда ложился в кровать, а утром, пока я собиралась на работу, обрушивал на меня град вопросов, лежа в кровати неподвижно, укрывшись одеялом до подбородка, как инвалид. Чуть ли не каждый день он грозил попроситься вернуть его в обычный график, но я всеми силами гнала эту мысль прочь из его головы.

«Ну милый», — говорила я, прекращая расчесывать волосы и подходя к нему в слишком ярком утреннем белом свете спальни. Мои волосы были его навязчивой идеей — я часто шутила, что в школе он, наверное, был одним из тех мальчишек, что подрезали девочкам хвостики. Присаживаясь к его покрытому одеялом червеобразному телу, я с самыми корыстными побуждениями наклонялась к его лицу, закрывая его своими волосами, словно ароматной завесой. «Если ты это сделаешь, то потеряешь очередь на повышение, которого так долго добиваешься». Форд хотел повышения, но в ближайшем будущем это вряд ли произойдет — письменные тесты ему совсем не давались. Тем не менее, я изо всех сил старалась подогревать в нем пламя надежды. Последнее, что мне было нужно, это чтобы он решил что работа — гиблое дело и принялся бы искать детективные истории в нашей личной жизни. «Это только на время», — ворковала я, наклоняясь к нему и целуя в висок, с трудом перенося отвратительный кислый запах взрослого мужчины, исходивший от него по утрам. Он опередил меня и поцеловал прямо в губы, ни на миллиметр вправо или влево. От ощущения его губ и щетины меня обдало жаром в груди, ощущение было сравнимо только с насильственной клизмой.