Эльза Мурадьян - Ходатайства, заявления и жалобы

• Название: Ходатайства, заявления и жалобы
• Автор: Эльза Мурадьян
• Жанр: Прочая справочная литература
• Год: 2009
• ISBN: 978‑5‑94201‑556‑5

В предлагаемой автором книге рассматривается деятельность основных процессуальных институтов, выполняющих функции обращения в суд - это заявления, исковые и неисковые; ходатайства; жалобы (аппеляционные, кассационные, надзорные, частные жалобы); представления прокурора и представления Председателя или заместителя Председателя Верховного Суда РФ.Книга предназначена для судебных работников, студентов, аспирантов, преподавателей вузов, представителей юридической общественности и научных работников

---

В‑третьих, было бы интересно (здесь просьба к читателю проявить снисходительность к автору «Не ругайте пианиста, он играет, как умеет!») провести нечто вроде эксперимента с участием (очень любящих свою профессию) судей в игровом судебном процессе, где настоящие судьи сыграют роли сторон. При этом в роли судьи игрового процесса желательно иметь судью, склонного к затягиванию процессов (что само по себе еще не указывает на погрешности и минусы) или судью, который хотел бы ускорить темп, но пока имеет в своем дружелюбном судейском коллективе признанные «заслуги» мастера волокиты.

Вообще‑то судьям виднее, играть ли в дела, от которых и так передышки нет, и если уж играть, как распределить роли. Не апробировать ли при этом процедуру, не прописанную в кодексе, или прописанную, по мнению судьи, «не так, как следует» (иначе говоря, нерационально), либо не для того вида судопроизводства, в который ее стоило бы включить?

Цель судейских игр видится в том, чтобы умудренный опытом судья, на два или более судебных представления спустившийся с подиума, оценил недостатки процесса как бы «со стороны», войдя в образ неопытного истца (ответчика), без понятий в праве, без ясного представления своей позиции и без поддержки адвоката. Или судья предпочтет образ опытного сутяжника, который ведет дело на грани фола (чтобы присутствующим ясно было, кто и какими методами осложняет работу суда в неигровом процессе).

В наше время в ходу известное выражение «Казнить нельзя помиловать». Более вероятно, что там, где смертная казнь не отменена, альтернатива помилования нереальна: «Казнить нельзя. Помиловать тоже».

Между этими крайностями – поле человеческих судеб.

Решение судьбоносных дел – сверхзадача судьи.

Один из аргументов противников смертной казни – в знании опыта непоправимых судебных ошибок. Приговор приведен в исполнение. После этого находится живым тот, за «убийство» кого по ошибке осудили невиновного.

Ошибка оказалась непоправимой. Стоила жизни.

Автору бывшем в молодости адвокатом, не понаслышке известен своеобразный «эпилог» дела об установлении отцовства. В доказательствах правоты позиции истицы недостатка не было. Ответчик иска не признавал, но и не проявлял активности в опровержении. Контрдоказательств практически не было (кроме простого отрицания и высказанного им предположения, что истица встречалась в то время не только с ним). Иск был удовлетворен. Спустя двадцать лет, если не больше, после положительного решения суда мать ребенка, неизвестно из каких побуждений, «награждает» адвоката откровенностью, что отцом ребенка был не ответчик.

Между приведенными двумя историями почти ничего общего. Первая история – хрестоматийный пример ошибки в уголовном процессе. Пример не единственный в специальной литературе.

Вторая история – реальный факт ошибки при решении гражданского дела.

Но общее между этими делами есть. Оно – в том, что обе эти ошибки – судебные, и обе непоправимы. Если только женщина‑доверитель спустя два десятилетия после процесса не разыграла перед своим бывшим представителем, адвокатом, «лже‑откровенность».

К чему были приведены примеры? К тому, чтобы перейти к простому утверждению: Человеку свойственно ошибаться. Даже человеку в мантии судьи. Даже суд, действующий коллегиально, не застрахован от ошибки. Судебные ошибки случаются. Целям их предупреждения, проверки судебных актов, служит инстанционно организованная система судов.

В современный период в структуре правосудия все более возрастает удельный вес гражданских дел. Соответственно отношение к суду – во всяком случае, у тех, кто так или иначе вовлечен в орбиту гражданского и арбитражного судопроизводства, или следит за хроникой судебных гражданских дел, – ассоциируется преимущественно с его позитивными решениями по гражданским делам (защита исключительных прав, товарного знака, защита достоинства, деловой репутации, рассмотрение исков из договорных отношений, экономических, финансовых, инвестиционных споров и т. п).

Влияние гражданского правосудия могло бы еще более возрасти, с изменением числа уголовных дел, которые возбуждаются главным образом по причине невозмещения субъектом правонарушения убытков. Причем, уголовный ход дела чаще всего не лучшим образом сказывается на взыскании убытков, т. е. интерес потерпевших остается не удовлетворенным, и значит, компенсационная восстановительная функция правосудия не срабатывает[67]. Освоение функций социального государства наверное позволит решить также проблему защиты потерпевших, в случаях нераскрытых преступлений. Очевидно, модель ответственности государства (казны) за имущественный вред не установленного и не изобличенного преступника трудно реализуема главным образом по экономическим (финансовым) соображениям. Но ничто не мешает разработке соответствующих законопроектов По таким масштабным вопросам интересно иметь не один проект. В 90‑е годы активный интерес к проблеме проявлял В. М. Савицкий. Надо надеяться, что недалек час ее реального разрешения.

Глава VI. Суд и стороны: горизонталь судебных отношений. О мягкости судебной власти

Закон – матрица судебной деятельности…

Правосудие – деятельность исключительно законная, но нетерпимая к шаблону, формализму, убивающему суть и смысл отношений и ценностей, оберегаемых правом и обществом.

…Моральное право быть судьей имеет только Личность. Если же в судейскую корпорацию проникнут (Не дай Бог!) специалисты, ориентированные на шаблон, едва ли не первыми это заметят новаторы в сфере судебной информатики, которые тут же предложат замену «механического «по стилю мышления судью‑человека… «электронным судьей». Весьма вероятно, что идея «электронного судьи» родилась как своего рода «отвод» претендующего на место судьи функционера с шаблонным образом мышления.

Отзывчивость судьи – драгоценное достояние общества.

Представление о власти у любого, от обывателя и до интеллектуала, ассоциируется с приказом и подчинением, распоряжением субъекта власти, обязывающим другое лицо. Быть во власти – значит следовать ее предписанию, независимо от того, согласен ли человек с командой, как ее оценивает, считает ли это повеление разумным и готов ли морально‑психологически, а может и материально или физически, его выполнить.

Судья – прежде всего носитель властных полномочий. Входя в судейский кабинет, простой смертный замирает. Власть у суда мощная. Полномочия исключительные. При отсутствии коллизий с правом суд с точки зрения прагматической человеку не интересен. Конечно, советчик бывает необходим во многих двойственных житейских ситуациях. Вся наша жизнь – альтернатива.

Альтернативы порой оптимизма не прибавляют (особенно в странах, где существует проблема смертной казни без судебного разбирательства). Спрашивается: а если та же мера будет итогом судебного разбирательства, что толку? Кто‑то скажет: все же процедура дает надежду на справедливость и оставляет шанс на иной приговор или на смягчение в суде следующей инстанции либо шанс на помилование. Но должна ли в современном законе оставаться легальная возможность лишения человека жизни? Это вопрос, заслуживающий осмысления и концепта на уровне глобального гуманитарного законопроекта.

При всей судейской независимости «первая скрипка» – законодатель. Общество дорожит правами и гарантиями, данными законом. Все институты права, включая суд и правоохрану, существуют и работают потому, что потребность в них признана законодателем. Одного факта социальной необходимости недостаточно. Условие легализованности непреложно.

Следуя закону, а не помимо закона и не вопреки ему, осуществляются полномочия суда, судейское усмотрение, ощутим вектор влияния суда на жизнь и мироощущение социума. Закон – основа деятельности суда.

И вместе с тем, деятельность суда – фактор обновления закона, а также своеобразное правотворческое восполнение норм закона – в формате отдельного конкретно определенного судебного дела – процесса. Здесь ничего нового нет. «Судья, который откажется рассматривать дело под предлогом пробела в законе, его неясности или несовершенства (недостаточности), может быть привлечен к ответственности за отказ в правосудии», – гласит статья 4 Гражданского кодекса Франции, известного как Кодекс Наполеона (1804 год).

Судейское правотворчество имеет свои пределы и не может быть направлено на восполнение пробелов обвинения, конструирование отсутствующего в законе нового вида правонарушения. Задача судьи – благоприятствовать судебной защите, а не отягощать обвинение, не ухудшать положение обвиняемой стороны. Не случайно в УПК той же Франции или какого‑то иного современного цивилизованного государства нет нормы, подобной приведенному правилу ст. 4 Кодекса Наполеона.