Ефрем Язовицкий - Говорите правильно. Эстетика речи

• Название: Говорите правильно. Эстетика речи
• Автор: Ефрем Язовицкий
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Языкознание
• Год: 1969

Книга Е. В. Язовицкого «Говорите правильно» завоевавшая всеобщее признание, посвящена эстетике русской речи. Она написана для учащихся старших классов. Популярность ее определяется глубиной содержания, увлекательностью формы и специальной системой, позволяющей в сравнительно короткий срок овладевать культурой устной речи.

---

Об ударении в русской литературном языке

Ударение в современном русском языке строго определено для большинства слов, иначе говоря, находится всегда на одном и том же месте. Так, например, в предложении Над седой равниной моря ветер тучи собирает, взятом из «Песни о буревестнике» М. Горького, семь слов. Ни в одном из этих слов невозможно перенести ударение на какой-нибудь другой слог. Даже изощренный во всяких словесных вывертах человек не сумеет произнести эти слова с неверным ударением. Если взять какой-нибудь словарь и просмотреть все его разделы от «А» до «Я», то можно убедиться в том, что устойчивость, неизменяемость ударения в словах вообще присуща русскому языку. Однако при более внимательном рассмотрении словаря мы находим довольно большое количество слов, составляющих исключение из общего правила, то есть допускающих возможность переноса ударения с одного слога на другой.

Вот некоторые из таких слов: дéвичий и девúчий, издалекá и издалёка, мúнуло и минýло, мы'шление и мышлéние, прóсека и просéка.

Чтобы понять причины, лежащие в основе подобных явлений, необходимо разобраться в особенностях русского ударения и прежде всего в том, что принято называть его разноместностью.

Разноместность русского ударения характеризуется тем, что оно может падать на любой слог слова: мáльчик, машúна, самолёт, сторожевóй и на разные его морфологические элементы — на приставку, на корень, на суффикс, на окончание: прúгород, телéга, меховщúк, молокó. Разноместность ударения в современном литературном языке используется для различения некоторых слов по смыслу: áтлас и атлáс, зáмок и замóк, пáхнуть и пахнýть и т. п., а также для различения грамматических форм одного и того же слова, например: мéли — множественное число от существительного мель и мелú — повелительное наклонение от глагола молоть и т. д.

В некоторых случаях изменение места ударения не образует ни нового слова, ни новой грамматической формы. Тогда возникают колебания, и многим из нас приходится думать о том, как сказать: ýгля или угля', гýся или гуся', лы'жня или лыжня' и т. п.

Литературный язык стремится по возможности избежать этих колебаний, — утверждает известный советский ученый Р. И. Аванесов. «При наличии их, — говорит он, — один из вариантов санкционируется как соответствующий норме, другой изгоняется как неправильный, диалектный (например: полóжил, облéгчить при правильном положúл, облегчúть), жаргонный (например: миллúметр, дóбыча при правильном миллимéтр, добы'ча), просторечный (например: красивéе, звóнишь, мóлодежь, магáзин при правильном красúвее, звонúшь, молодёжь, магазúн)».

В разговорной речи число отклонений от места ударения в словах бывает иногда столь велико, что вызывает тревогу и недоумение. В чем же причины этих отклонений?

Одной из причин считается влияние на постановку ударения так называемого закона аналогии, по которому один тип ударений воздействует на другой. Так, например, у целого ряда существительных женского рода 1-го склонения типа спина, которые имеют во всех падежах единственного числа ударение на окончании и переносят его в винительном падеже на основу, образуется под влиянием аналогии форма винительного падежа с неправильным ударением на окончании (спинý, боронý, щекý, ногý, головý и т. д.).

Другой весьма существенной причиной, вызывающей отклонения в ударении, является влияние на литературный язык диалектов (местных территориальных говоров). Так, например, влиянием севернорусских говоров, в которых существует тенденция к переносу ударения на приставку, можно объяснить такие отклонения, как дóговор, зáвеса, нáпасть, прúговор, рéмень и т. д. Южнорусские говоры дают отклонения в именительном падеже множественного числа существительных: выборá, желудя', дочеря', лошадя', матеря', средствá и др. и в прошедшем времени мужского и женского рода: поня'л, подня'л, пробы'л, взя'ла, брáла, дáла, спáла и т. д. Некоторое влияние на литературное ударение оказывает бытовая разговорная лексика (просторечие); полóжил, предлóжил, звóнишь, красивéе, а также отдельные слова из речи моряков, шоферов, свекловодов, бухгалтеров, почтальонов, нефтяников и др. (компáс, рапóрт, свеклá, квáртал, дóставка, подошвá, кáучук).

И, наконец, третьей причиной, вызывающей колебания в ударении, надо считать наличие в нашем языке большого количества иностранных (заимствованных слов) и стремление к русифицированию этих слов путем постановки в них ударения по аналогии с похожими русскими или достаточно обрусевшими словами. Так, например, неправильная форма родительного падежа слова бамбýк — бамбукá (вместо бамбýка) появилась под влиянием примерно таких форм, как барсýк — барсукá. Читая газеты и книги, где ударение обычно не обозначается, некоторые люди запоминают иностранное слово с ударением, свойственным подобным словам в русском языке. В результате чего получается цéмент (вместо правильного цемéнт), прóцент (вместо процéнт) и т. п.

Трудности, связанные с ударением в русском литературном языке, не исчерпываются его разноместностью. Они порождаются еще и тем, что ударение в одних категориях русских слов бывает неподвижным, а в других — подвижным. Неподвижность ударения характеризуется тем, что при образовании грамматических форм оно остается всегда на одном и том же месте, например: рáдость, рáдости, рáдостью, рáдостей, рáдостям, рáдостях; плывý, плывёшь, плывёт, плывём, плывёте, плывýт; прилежéн, прилéжна, прилéжно, прилéжны. При подвижном ударении наблюдается совершенно иная картина. Здесь при образовании новых грамматических форм ударение может перемещаться с одного слога на другой или же с одной части слова на другую, например: головá, головы', гóлову, голóв; люблю', лю'бишь, любúм, лю'бите, лю'бят; смел, смелá, смéло, смéлы.

Ошибки, возникающие в связи с этой особенностью ударения в русском языке, встречаются преимущественно в речи людей, плохо знающих законы грамматики. Рассмотрим некоторые из этих ошибок.

Известно, что у ряда существительных в именительном падеже множественного числа ударение падает на основу, а в остальных формах множественного числа — на окончание. А между тем многие произносят кáмнями вместо камня'ми, вóлками вместо волкáми, звéрями вместо зверя'ми, мáтерями вместо матеря'ми и т. д.

Ряд существительных женского рода на -а образует особую форму винительного падежа с переносом ударения на основу. Однако многие произносят неправильно: зимý, доскý, горý, стенý, спинý, землю' (вместо зúму, дóску, гóру, стéну, спúну, зéмлю).

В глаголах необоснованный перенос ударения с одного места на другое иногда придает словам архаичный (устарелый) оттенок: дарúшь, варúшь, вертúшь, катúшь (вместо современных дáришь, вáришь, вéртишь, кáтишь). Особенно большое количество ошибок, связанное с неправильным переносом ударения в слове, наблюдается при употреблении большой группы глаголов, имеющих ударение на основе во всех формах, кроме женского рода. Результатом такого переноса мы имеем знаменитые взя'ла, брáла, дáла, спáла, а также отня'ли, поня'ли, приня'ли и т. п. Чтобы не ошибаться в постановке ударений в глаголах этого типа, надо почаще думать о них или лучше всего хорошенько запомнить:

Брал, бралá, брáло, брáли.

Взял, взялá, взя'ло, взя'ли.

Внял, внялá, вня'ло, вня'ли.

Гнал, гналá, гнáло, гнáли.

Дал, далá, дáло, дáли.

Дóнял, донялá, дóняло, дóняли.

Зáнял, занялá, зáняло, зáняли.

Нáнял, нанялá, нáняло, нáняли.

Óтнял, отнялá, óтняло, óтняли.

Нáчал, началá, нáчало, нáчали.

Пóнял, понялá, пóняло, пóняли.

Прúнял, принялá, прúняло, прúняли [15] .

Большие неприятности при постановке ударения доставляют нам краткие прилагательные без суффиксов или с суффиксами -н-, -л-, -к-, -ок, которые имеют обычно неподвижное ударение на первом слоге во всех формах, кроме единственного числа женского рода. Мы часто сомневаемся, как сказать, например: бóйка или бойкá, вéсела или веселá, жúва или живá. Здесь тоже нельзя обойтись без «зубрежки». Поэтому сделаем над собой некоторое усилие и запомним: