Джорджина Хауэлл - Королева пустыни

• Название: Королева пустыни
• Автор: Джорджина Хауэлл
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-089006-4

Удивительная история об удивительной женщине…

Гертруда Белл. Путешественница, археолог, фотограф, сотрудник британских спецслужб, писательница, исследовательница-арабистка. Ее имя было широко известно на Востоке. Ее называли «полковником Лоуренсом в юбке», некоронованной королевой Востока и истинной дочерью пустыни.

Это история невероятных приключений, смелых идей – и большой страстной любви…

Книга основана на дневниках, книгах, письмах и личных документах Гертруды Белл, многие из которых никогда не публиковались.

---

Ни одну знакомую Флоренс девушку не учили ни одной профессии, ни одна «девушка нашего круга» не была отдана в школу. То, что такой подход оказался удачным для этих двух сестер, видно по тому, что они считались очень приятными в общении. Не столь заметные, как Гертруда, но обладающие ее прямой осанкой и хорошим вкусом в одежде, они представляли собой привлекательную пару и пользовались большим успехом. Вирджиния Стивен, впоследствии Вирджиния Вулф, в довольно бессвязном письме о своем первом майском бале в Кембридже упомянула их: «Бал был на Троицу… Были Бу, Элис Поллок и семейство Хью Белла (если вы их знаете – МАП их зовет “самые блестящие девушки-консерваторы во всем Лондоне”), и Тоби [ее брат] был очень ими увлечен, а они им».

Флоренс соглашалась с общепринятой тогда медицинской теорией, что девушки перенапрягаются, если давать им слишком много ментальной нагрузки. Считалось, что особенно серьезный риск для здоровья представляет образование для девушек-подростков. Еще даже в девяносто пятом, когда Гертруде было двадцать семь, некто доктор Джеймс Барнетт, автор книги «Delicate, Backward, Puny and Stunted Children» (Болезненные, отсталые, слабые и чахлые дети), сообщал миру, что девушка в пубертатном периоде всегда будет отставать от своих братьев в академических успехах из-за «бурь ниже пояса», и уверял читателей: «Ни одного исключения из этого правила я никогда не видел». Книга Элизабет Миссинг Сьюэлл «Principles of Education, Drawn from Nature and Revelation» (Принципы образования, взятые у природы и Откровения) утверждала, что девушку всегда следует оберегать от учения, потому что «если ей разрешить идти на риски, которые для мальчика являются несущественными, у нее наверняка разовьется какая-нибудь болезнь, которая даже если и не окажется фатальной, в любом случае создаст ей трудности на всю жизнь». Флоренс следила, чтобы все девочки семьи Белл вели такую же активную жизнь, как их братья, но начинала понимать, когда дело доходило до образования, что ее формула не ко всякой девочке подходит. Как сама она это формулировала: «На тысячу тех из нас, кто может идти по ровной дороге и успешно дойти до ее конца, находится одна, которая может переплывать реки и перебираться через обрывы, встречающиеся на пути». Флоренс теперь начинала думать, что Гертруда – как раз такое исключение. Когда Мориса отдали в школу-пансион, пятнадцатилетняя Гертруда скучала по нему сильнее, чем сама ожидала. Ее сводные сестры и брат были слишком маленькими, и жизнь стала довольно пустой. Она давно уже переросла бедную мисс Клуг, которая постоянно обижалась на прямые пререкания и пренебрежительное поведение своей непокорной воспитанницы. Всю жизнь Гертруде трудно было усидеть в кресле, и сейчас она почти всегда валялась на ковре, нетерпеливо перелистывая книгу, или дергала вязанье, которое начинала, но никогда не заканчивала. Она бродила по дому с мрачной физиономией, оглашая свои недавно приобретенные взгляды, споря со всяким, кто был на это готов, и попадаясь на дороге служанкам. Когда однажды ей предложили пойти развлечься в саду, она изобрела игру в ракетки – нечто вроде сквоша, в которую можно было играть одной, изо всех сил впечатывая мяч в двери каретного сарая. Постоянный грохот мяча и крики ярости, когда она промахивалась, не могли не раздражать Флоренс, которая, вероятно, пыталась сосредоточиться на рассказе для детей или трактате об их воспитании. Вопреки протестам отца, Гертруда ежедневно кидала в пруд своего пса, потому что «не так уж это ему и не нравится».

Флоренс, имеющая на руках еще троих младших детей, не могла придумать, чем бы занять этого подростка. И не только она из семьи находила Гертруду трудной. Молли Тревельян писала: «Гертруда стала очень колючей, и скоро у нас с ней будет сцена. Она возражает на все, что говорит мама, и очень старается быть нелюбезной и высокомерной». Не так уж трудно было Флоренс прийти к выводу, что Гертруда и есть тот особый случай и что пятнадцатилетней девушке, настолько самоуверенной, настолько способной и настолько жаждущей знаний, можно напрячь свой организм.

Флоренс с самого начала наилучшим образом построила отношения с падчерицей, и ее влияние на Гертруду было постоянным. Это влияние не всегда обращало ее в ту сторону, в которую хотела мачеха, но во всех существенных вопросах Гертруда, как бы далеко ни заходила, следовала правилам Флоренс. Она всегда соблюдала условности и ограничения, привитые ей воспитанием. Она была предана своей семье, и как бы далеко от дома ни заносила ее жизнь, никогда не дистанцировалась от ее интересов и не считала их менее важными, чем свои собственные.

А сейчас Гертруде, у которой дыхание захватило от волнения, было сказано, что ее посылают в школу в Лондон.

Глава 2 Образование

«Моя дорогая, любимая мама!

Как же мне здесь противно… если бы только ты была здесь! Не бывает одиночества сильнее, чем у меня сейчас. Каждый день я хочу, чтобы ты…

Не могла бы ты мне прислать “Элегию” Грея, а еще два несессера и чехол для ночной рубашки? И немецкую книжку “Deutches Lesebuch”, автор Carl Oltrogge».

Так что Гертруда собрала чемодан и в сопровождении Флоренс поехала в Лондон третьим классом – ей было указано, что не следует демонстрировать свое богатство по сравнению с другими ученицами. В учебное время, в первый год, она жила у матери Флоренс леди Оллифф, в грандиозных, но все же обветшалых помещениях дома 95 по Слоун-стрит. Это был степенный положительный дом, оживляемый только визитами непутевого Томми, брата Флоренс, который со своей приемной племянницей играл в бильярд, традиционно намеливая нос вместе с кием. Он отлично умел дразнить маленьких девочек, доводя их до ярости, а с подросшими флиртовал с намерениями – как однажды сам сформулировал в разговоре с не понимающим юмора отцом – «строго бесчестными». Его «глухая и глупая» сестра Бесси, жившая с их общей матерью, однажды заметила в окно, как он заигрывает на садовой скамейке с какой-то юной леди. Она открыла окно и запустила в него теннисным мячом. Едва не задев предмета воздыханий, мяч стукнул Томми прямо в ухо.

Выбор школы для Гертруды был облегчен тем фактом, что бывшая подруга Флоренс, Камилла Кроудейс, недавно стала «леди-резидентом» Куинс-колледжа на Харли-стрит. Эта школа, расположенная в элегантном георгианском четырехэтажном доме кремового цвета, была основана за двадцать лет до рождения Гертруды реформатором образования и христианским социалистом Фредериком Денисоном Морисом. Источник академического образования и признаваемых профессий для женщин, эта школа в 1853 году получила первую королевскую хартию на женское образование. Она выпускала уверенных в себе и в мире молодых женщин, способных играть значительную роль в интеллектуальной, деловой и общественной жизни страны. Впоследствии среди выпускников школы числилась писательница Кэтрин Мэнсфилд, но в восемьдесят четвертом, когда туда поступила Гертруда, многих из ее выпускниц ждала судьба гувернанток.

Хотя попасть в эту школу было самым лучшим, что могло случиться с Гертрудой, вскоре радость сменилась тоской по дому. Девушку, которая едва ли оставляла родной город иначе как на каникулы, в компании родных и двоюродных братьев и сестер, поначалу она мучила сильно. На расстоянии еще больше усилилась любовь к мачехе. Гертруда внимательно рассматривала своих одноклассниц и очень скоро попросила Флоренс в письме добыть ей «несколько стоечек». Имелись в виду жесткие кружевные корсеты из китового уса, которые, как оказалось, носят под тугими поясами другие девочки.

Учениц водили на концерты и картинные галереи, в церкви и соборы. Гертруда быстро выработала суждения по всем этим вопросам и рьяно их отстаивала, не в последнюю очередь в своих письмах домой: «Рубенса я не люблю. Совсем не люблю… стены перехода оклеены такой ужасной зеленой бумагой, что страшнее не придумать… Как же я не люблю и видеть не могу собор Святого Павла… нет в нем ни одной детали, что не была бы ужасной – не хочу говорить “отвратительной”».

Юные леди никуда не ходили без внимательного сопровождения, и Гертруда, желавшая видеть как можно больше достопримечательностей города, фыркала, что ей не позволяют ходить одной. «Я хотела бы сходить в “Националку”», – писала она родителям, – но меня, видите ли, некому туда отвести! Будь я мальчишкой, я бы каждую неделю туда ходила!»

В Куинс-колледже – не менее, чем в Ред-Барнс, – строгое соблюдение условностей не обсуждалось. Гертруда должна это принять, объяснила ей миссис Кроудейс, как условие своей расширившейся свободы и независимости. Флоренс ответила на жалобу Гертруды только пожеланием, чтобы девочка не использовала таких сокращений, как «Националка» вместо «Национальная галерея». Рассерженная Гертруда сердито ответила:

«Я внимательно прочла [твое письмо], что рассматриваю как величайший акт самодисциплины, но вознаградила себя тем, что тут же [его] и сожгла… В следующем моем письме, когда я смогу успокоиться и дать себе труд подыскивать слова, прилагательных будет не меньше, чем у самого Карлайля… Должна ли я, говоря о государыне, писать: “Королева Англии, Шотландии, Ирландии, Императрица Индии, Защитница Веры”? Жизнь не так длинна, чтобы всех и все называть полным титулом».