В Травин - Наследник Абу-Саида

• Название: Наследник Абу-Саида
• Автор: В Травин
• Жанр: Прочая научная литература

---

Многое в механизмах этих явлений представляется еще очень сложным для объяснения. Одно из возможных объяснений может быть связано с воздействием на объекты различных по знаку излучений, идущих через кожу".

(Из книги А.П.Дуброва и В.Н.Пушкина "Парапсихология и современное естествознание").

...Коренастый мужик в засаленном ватнике и пакетом сосисок в руках выбежал на дорогу, неловко перепрыгнул лужу, подскользнулся и с трудом удержался на ногах.

Тормозить на асфальте, который под моросящим дождем покрылся "салом", не было смысла. Ермолаев выругался и вывернул руль влево. Навстречу ему шел "МАЗ".

Это было в Москве 30 октября 1968 года. Вместе с ассистентом Володей Зеличенко он ехал на своем "Москвиче" на киностудию имени Горького к Сергею Аполлинарьевичу Герасимову. Дипломной работе - фильму "Поворот" - предстояло сдать очередной экзамен.

...Удар был настолько сильным, что Зеличенко выбил собой дверь и пролетел 18 метров. Насмерть перепуганный мужик в ватнике бросился бежать.

В больницу Ермолаев ездил по два раза в день, когда вдруг 3 ноября Зеличенко сказал:

- Поздравь. Меня сегодня выписывают.

- Ты с этим не шути - встрепенулся Ермолаев. - Лучше полежать еще денек - другой. Это я тебе говорю как врач.

Шестого ноября Зеличенко уехал в Ленинград, а Ермолаева все не покидало смутное чувство надвигающейся беды.

После ноябрьских праздников в его коммуналке раздался телефонный звонок:

- Товарищ Ермолаев? Вас беспокоит следователь с Петровки, 38, Егоров Валентин Иванович. Вы не могли бы подъехать ко мне завтра к 18.00?

Вечером следующего дня в кабинете на Петровке Егоров встретил его приветливой улыбкой:

- Рассказывайте, как это вы попали в аварию.

Ермолаев рассказал, Егоров долго и тщательно записывал, а потом захлопнул папку и сказал:

- Ну что ж, на сегодня все.

- А права? - удивился Ермолаев. - Мне вернут права?

- Да что вы, Борис Владимирович, какие могут быть права? Ваши действия на дороге подпадают под статью Уголовного кодекса. От трех до семи...

Ермолаев побледнел.

- А что вы так переживаете? Другие по пятнадцать получают!

С этого дня Ермолаев стал моральным инвалидом. Егоров таскал его к себе каждый божий день, тряс перед ним какими-то бумагами и приговаривал: "Свидетели показывают, что мужика-то с сосисками не было!"

В день их последней встречи Егоров, откинувшись на спинку кресла, внимательно посмотрел в глаза Ермолаеву и сочувственно произнес:

- Понимаете, Борис Владимирович, если бы ваш Зелинченко провел в больнице менее трех суток, то это означало бы, что у него легкая травма. Но он там пробыл шесть дней! Я знаю, что об этом позаботились вы сами. И по времени пребывания в больнице обеспечили ему уже "тяжелую травму". Извините, но вы сами себе подписали приговор. Завтра ваше дело передается в суд.

Это был конец. В ту страшную минуту Ермолаева вдруг осенила мысль - удивить. Обстановка - мягкий, рассеянный свет и мертвая тишина располагала как нельзя лучше. И тогда он поднес ладони к стоящему на столе следователя стакану с карандашами...

"Господи, - прошептал он, - если ты есть, помоги мне!"

Это был первый раз в его жизни, когда он подвесил предмет, не зажав его прежде между ладонями, а вынул из стакана. Карандаши послушно поползли за его руками, замерли между ладонями, а потом начали плавно вращаться.

Егоров, не поднимая головы, сосредоточенно смотрел в потолок и не спеша писал.

"Господи, - повторил Ермолаев, - если ты есть, пусть он увидит!"

Следователь оторвал глаза от бумаги, поднял голову и с неподражаемым равнодушием сказал:

- Вы мне это бросьте...

Карандаши посыпались на пол. Егоров снова уткнулся в протокол.

Уголовное дело Ермолаева до суда не дошло. Его Величество случай, неожиданно подвернувшийся "свыше", избавил Ермолаева от роковых перипетий судьбы...

Восьмого апреля 1980 года американский журнал "Нэйшил энкуайрер" под заголовком "Медиум заставляет женщину плавать в воздухе" писал:

"Удивительный русский медиум действительно левитировал женщину на стуле, ноги которой отделились от земли на 15 секунд, - и это потрясающее зрелище засвидетельствовано репортером и двумя врачами.

"Она сидела на легком деревянном стуле, который поднялся сначала прямо, потом зигзагообразно стал двигаться вверх, точно как штанга в руках напряженного штангиста", - сказал Генри Гри, репортер, который был свидетелем невероятного события в Ленинграде.

Левитация была совершена Борисом Ермолаевым, 42 лет, известным русским кинорежиссером, который выбрал одаренную пианистку Нону Скомаровскую для своего опыта.

"Нона сидела на деревянном стуле, тогда как Ермолаев стоял в углу комнаты. Его руки были протянуты, пальцы раздвинуты до тех пор, пока он не заставил стул зависнуть", - говорил Гри.

- Пока стул поднимался, на лице Ермолаева было страшное напряжение. Вены на его висках напряглись до предела. Капли пота стекали по щекам.

Его подбородок слегка дрожал все время, пока стул был подвешен в воздухе.

Это продолжалось, вероятно, секунд 15. Ермолаев сказал: "Все! Ты опускаешься, и стул медленно опускается".

Ермолаев бросился из комнаты - его тошнило.

Позже медиум рассказал, что напряжение было до изнеможения, но вес, который он левитирует, не имел значения.

Доктор Василий Касаткин, известный нейролог, тоже был однажды свидетелем эксперимента: "Я видел Ермолаева сковзь горсть риса, висящего в воздухе. Рис мгновенно собрался в плотный шар и завис в воздухе секунд на 20, затем упал и рассыпался по полу. Очевидно, Ермолаев способен преодолевать гравитацию".

- Ах, БОРЕНЬКА, вы же понимаете, что подвешивать предметы элементарно просто, - Мстислав Всеволодович Келдыш снисходительно усмехнулся. - Я даже не питаю особого желания это увидеть. Меня, знаете ли, больше занимает ваша, если верить Максиму, способность угадывать карты.

Максим Шостакович, разливая чай по стаканам, утвердительно кивнул.

Келдыш сел поудобнее и попросил:

- Ну так, пожалуйста, продемонстрируйте.

Распечатали колоду карт и положили перед Келдышем. Он взял одну, посмотрел и вернул в колоду.

Ермолаев склонился над перевернутыми вверх рубашками картами и, снимая одну за другой, вдруг остановился:

- Вот она!

- Это еще не все, - многозначительно сказал Шостакович.

Ермолаев несколько секунд водил рукой над картой, а потом громко выдохнул и сказал:

- Крестовая дама.

Келдыш откинулся в кресле:

- М-да...

Присутствовавший при этом Лев Давыдович Ландау и не проявлявший к эксперименту никакого интереса, придвинулся ближе и спросил:

- Так вы что же, телепат? А можете вы, скажем, понять, о чем идет речь в стихотворении, которое я прочитаю про себя? И к тому же - на датском...

- Если оно не абстрактно, смогу. Информация воспринимается только в виде образов. Значит, язык не имеет значения.

Ландау сосредоточенно замолчал. Ермолаев подался вперед и через минуту повторил:

- Это детское стихотворение, в котором речь идет о птичке, сидящей на веточке и...

Ландау был поражен.

- А что, Лев Давыдович, - сказал Келдыш, - хотите вы этого или не хотите, перед нами - всемирный феномен...

"Эксперимент обычно не сразу начинался с попыток подвешивать предметы. Вначале Ермолаев требовал колоду карт и пытался определить цвет каждой карты и через ее рубашку. Такое начало психокенетических опытов имело определенный психологический смысл. Чувствуя глубокую связь между своими способностями к разным видам парапсихологических явлений, он пытался с помощью карт проверить уровень своей "парапсихологической" формы.

Предварительные эксперименты с картами дали вполне удовлетворительные результаты: цвет карт был угадан в 34 случаях из 36.

(Из книги А.П.Дуброва и В.Н.Пушкина "Парапсихология и современное естествознание").

- Все! Мы никуда не едем! - Максим Шостакович мерил шагами комнату, садился, опять вставал, ходил из угла в угол. - Все к черту из-за какого-то ворюги. - Шостакович вдруг остановился посреди комнаты, будто на ходу боялся вытряхнуть внезапно пришедшую идею. - Слушай Боря... А ведь ты можешь помочь. Ну, конечно! Ты же этот, как его, телепат!

- Макс, ты спятил! - Ермолаев вынул из кармана сигарету и затянулся дымом. - Это авантюра.

- Я все беру на себя. Поехали!

Летом 1968 года у главного дирижера Московского государственного симфонического оркестра Вероники Борисовны Дударовой на репетиции увели бэбифоковую шубку. Безумно дорогая, она была украдена накануне гастролей оркестра в ГДР и теперь, начнись следствие, стала бы камнем преткновения на пути за рубеж.

Идея Шостаковича использовать для поиска пропавшей шубки Бориса не очень понравилась руководству оркестра. Но, поскольку другого выхода не предвиделось, в один из ближайших дней коллектив оркестра предупредили: "Сегодня придет телепат. Учтите: он видит насквозь!"