Марк Миллз - В ожидании Догго

• Название: В ожидании Догго
• Автор: Марк Миллз
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-079129-3

Сотруднику рекламного агентства Дэниелу не повезло. Подруга, с которой он прожил четыре года, неожиданно бросила его, оставив «на память» щенка Догго. И теперь каждое утро песик вместе с хозяином отправляется на работу. Чтобы он целый день не валялся на диване, его делают «почтальоном» – и Догго бегает по кабинетам с корреспонденцией в зубах.

Но дружественная и веселая атмосфера в коллективе мгновенно меняется, когда Дэниел выигрывает творческий конкурс. Как пережить зависть и раздражение коллег, интриги и козни бывших приятелей? И Дэниел понимает: мудрости, терпению и любви нужно учиться у собаки – настоящего друга, который никогда не предаст.

---

– Вот если бы он был собакой-поводырем, собакой психиатрической помощи или собакой эпилептика…

– Нет, он не такой.

Шофер закатил глаза и произнес раздельно, как для совсем тупого:

– Данные виды собак получают разрешение на поездку в автобусе.

– Ах да, он собака эпилептика. – В подтверждение своих слов я похлопал себя ладонью по груди.

– Проблемы с сердцем в вашем-то возрасте? – усмехнулся водитель.

Он смеялся надо мной. Подмигнув, показал мне кивком, чтобы я занял место. И я, приложив транспортную карту к валидатору, поблагодарил его.

– Только уберите его с глаз долой. Мы ведь не хотим, чтобы он поранил кого-нибудь из пассажиров.

На сей раз шофер не шутил.

«Баттерсийский дом собак и кошек» был втиснут между старым газовым заводом и пустырем, окружающим давно заброшенную Баттерсийскую электростанцию. Трудно представить более жалкое место для приюта никому не нужных животных. С двух сторон тесный треугольник ограничивали железнодорожные линии, с третьей – загруженная автомобильная дорога. С тех пор как меня занесло сюда несколько лет назад, приют подремонтировали (я редко оказываюсь к югу от реки; северо-запад Лондона – вот территория, где я обычно топчусь. Просто потому, что именно там впервые оказался в столице). Теперь дороге являл свое сверкающее лицо изогнутый стеклянный фасад здания. Крикливая архитектура казалась слегка неуместной, словно насмешка над ожиданиями родственников, которым адвокат зачитал завещание двоюродной бабушки Мейбл, и они узнали, что она им ни шиша не оставила. В отличие от Франции или Италии, где наследники пользуются определенными правами и могут рассчитывать на законную долю, в Англии вы вольны прокатить своих родных с того света, и в юридических баталиях верх часто берет благополучие животных.

Догго как будто не узнал этого места. Весело вошел внутрь, явно не замечая тявканья собак, приглушенного, но вполне различимого на фоне перестука колес поездов. Я объяснил свои трудности женщине за конторкой – такой же яркой и живой, как приемное отделение, в котором она проводила рабочее время. Она улыбалась, даже когда объясняла, что, прежде чем прийти, мне следовало заранее позвонить и назначить время приема. В милой улыбке Лоры (это имя было написано на ее бейджике) я уловил нечто хрупкое. Вспомнились сиделки в доме престарелых неподалеку от Брайтона, где доживает свои дни мой дед. Существуют ли на свете такие добрые люди? Или становятся сами собой, как только за вами закрываются двери заведения, и они начинают ругаться, как сапожники, и издеваться над несчастными подопечными?

Через десять минут мы с Догго оказались в другом, на сей раз унылом кабинете, где хозяйничала еще одна молодая оживленная женщина в форменной рубашке поло. Ее звали Бет. В задачу Бет входило искать животным новые дома, и она совершенно не обрадовалась перспективе опять пристраивать собаку, которую взяли всего три недели назад. Утешало одно: она человек, а не зверь. Бет была примерно моего возраста. Она внимательно слушала мой рассказ, подавшись вперед и облокотившись о стол.

Я давил на жалость: моя девушка хотела собаку и, не посоветовавшись, притащила домой пса. А потом, не предупредив, подхватилась и слиняла. У меня нет возможности, сокрушенно объяснял я, ухаживать за животным. Бет кивала, но я заметил, что она выискивала на моем лице признаки пороков, заставивших сбежать от меня несчастную Клару. Наверное, прикидывала: то ли я ее бил, то ли до смерти наскучил. Меня не интересовало, что́ она думала, только бы забрала назад Догго, чтобы я мог продолжать жить своей жизнью.

Я подал ей темно-желтый конверт, который оставила мне Клара. В нем хранились все официальные документы. Но Бет они не понадобились – все было зарегистрировано в компьютере. Догго она не знала, но обрадовалась, что станет оформлять повторное принятие пса в их заведение. Все это, на мой вкус, звучало уж слишком по-оруэлловски, но я в ответ лишь вежливо улыбнулся и поблагодарил Бет.

Оказалось, что им Догго был известен под кличкой Микки. Клара мне не сообщила, но за это упущение я легко простил ее. Микки?! Это как если бы родители Уинстона Черчилля в последний момент передумали и назвали бы своего крепкого малыша Брайаном. Мне интересно вот что: сели бы с ним Рузвельт и Сталин за стол переговоров в Ялте, если бы его звали не Уинстоном, а Брайаном?

Бет прочитала документы и нахмурилась:

– Странно. Он пробыл у нас всего неделю до того, как ваша девушка забрала его.

– Что же тут странного?

– Я бы отнесла его к категории «на пожизненном».

– На пожизненном?

– Как в тюрьме: обосновавшимся на долгий срок.

– Почему?

– Да вы сами посмотрите на него.

Я покосился на Догго, но разглядывать там было особенно нечего.

– Это не по правилам, – заявила Бет. – В нашем заведении осуществляется политика усреднения рода, то есть кастрации. – Бет проглядела документы и нашла то, что требовалось. – Вот: он пробыл здесь недолго, и ваша девушка взяла все на себя.

– Моя бывшая девушка, – заметил я.

– Не важно. Расписалась в том, что за всем проследит.

– За чем именно?

– Чик-чик.

Меня передернуло. Наверное, надо родиться мужчиной, чтобы понимать: акт кастрации – это больше чем изобразить пальцами ножницы и губами звук, как они щелкают.

– Она мне ничего такого не говорила.

Бет накрыла ладонью папку.

– Все здесь написано черным по белому.

Какое там черное и белое? Все только серое, угрюмо серое. Мы ведь рассуждали о кастрации Догго.

– Я должен подумать.

– Это необходимо сделать.

– Для чего?

– Таковы правила.

Если бы она знала меня лучше, то не ляпнула бы ничего подобного.

– Нацисты собирались искоренить евреев, цыган и гомосексуалистов. По-вашему, это правильно?

Бет оскорбилась, даже задохнулась от возмущения.

– Нет. – В ее глазах внезапно появился влажный блеск, и я смущенно отвернулся. Догго с довольным видом лежал на полу, я еще ни разу не видел его таким счастливым. И я вдруг поднялся и протянул Бет руку.

– Приятно было познакомиться, но мы с Догго уходим.

Очень трогательно с моей стороны. Он всего лишь собака, причем собака, которую я не хотел заводить. Но я ожидал от него благодарности или нечто подобного. Хотя бы признательного взгляда. Однако не получил даже этого, пока мы шли по улице к Баттерси-парку.

– Послушай, приятель, они собирались кастрировать тебя.

Догго остановился и понюхал мусорную урну.

– Можешь не сомневаться: чик-чик, и нет твоих чертовых яичек.

Для своей реплики я не мог выбрать более неподходящего времени. Настолько сосредоточился на Догго – смотрел, задерет он ногу на урну или нет, – что не заметил, как из соседней школы выбежали ученики в красивых форменных костюмчиках. А спохватился, когда одна из богатеньких мамочек крикнула мне:

– Следите за своим языком!

Мне был знаком этот тип: болезненно худая блондинка, уверенная в том, какое место она занимает в привилегированном мире. Вроде моей сестры. Я уже собирался огрызнуться, но заметил, как съежился ее сын, испытав неловкость от наскока матери.

– Извините.

– Как его зовут? – неожиданно спросил мальчик.

– Догго.

Неподалеку, заехав двумя колесами на тротуар и включив аварийную сигнализацию, стоял неправильно припаркованный огромный внедорожник. Женщина вырубила его брелоком от ключей.

– Гектор, ну иди же!

Гектор, миловидный мальчуган, похожий на молодого Кристиана Бейла в «Империи солнца», – сплошь свисающие на лоб и плечи волосы и большие зеленые глаза, – опустившись на корточки, ласково ворковал с псом.

– Привет, Догго!

Пес, не повернув головы, позволил поласкать себя – погладить уши и почесать шею.

– Скажешь, что ты не самый лучший на свете пес? Самый лучший, Догго. Лучший на свете.

– Гектор! – возмущенно крикнула мать.

Мальчик поднял голову, взглянул на меня и закатил глаза.

– Что ж, пора идти.

– Тем более что все к лучшему – я имею в виду жизнь.

– Остается надеяться. Пока, Догго.

Мы с псом стояли и смотрели, как Гектор забирается на заднее сиденье большого «Мерседеса». Он помахал нам рукой, и машина укатила.

Остается надеяться? Он сказал это с усталой снисходительностью библейского мудреца. А лет ему было не более двенадцати. Откуда взялся этот парень? Уж точно не от своей матери. Я последовал примеру Гектора и опустился на колени.

– Эй, Догго, ты обзавелся приятелем? – Я протянул к нему руку и услышал какой-то звук. Сначала решил, что это гудение автомобилей, но в следующую секунду узнал глухой рык: Догго предупреждал, чтобы я держался на расстоянии.

Глава третья

– Можно я скажу?

– Не знаю, Джей, можешь ты или не можешь.

– А я все-таки скажу.

Я развел руками:

– Выкладывай.

Мы сидели в баре на Портобелло-роуд, и Джей, прежде чем заговорить, пропустил третий (а может, это был четвертый) коктейль мохито.