Джастин Харлоу - Муки ревности

• Название: Муки ревности
• Автор: Джастин Харлоу
• Издательство: ООО “Издательство ACT-ЛТД”
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000569-Х

Устав страдать от убогого существования на маленькой ферме и жестокости отца, Шаннон Фалун бежит в Сидней, где с легкостью проходит путь от скромной секретарши до блестящей фотомодели. Теперь перед девушкой распахнуты двери в высший свет. Но могут ли принести счастье слава и популярность, если возлюбленный Шаннон, светский лев Амадео, упорно пытается видеть в ней лишь драгоценную игрушку?..

---

За какую-то долю секунды Шаннон решилась. Будь она проклята, если позволит этому грубому, напыщенному типу помыкать собой. Не давая себе времени еще раз все обдумать, она сорвала с себя одежду и вернулась в холодную студию, направляясь к столбу света, падающему с застекленной крыши. Стыдливо сложив руки, Шаннон беспокойно оглядывалась по сторонам — лишь бы не видеть этого пронизывающего взгляда.

Сейчас, с ее блестящими черными волосами и золотистой кожей, Шаннон прекрасно передавала игру света и тени. Взгляд художника отметил четкие очертания ключиц; в линиях шеи чувствовалось беспокойство. Краска стыда на щеках была единственным цветовым пятном на теле, которое в глазах художника уже было картиной. Природная грация этого обнаженного тела подействовала на него, заставив беспокойно прохаживаться перед ней, обдумывая будущую картину. Маленькие высокие груди, обворожительные бедра и точеная талия были мечтой любого художника, а прекрасная голова, гордо посаженная на безупречных плечах, вызвала на его лице хмурую задумчивость. Шаннон приняла ее за неодобрение, не зная, что это обычное выражение, появляющееся на лице художника, когда он жаждет запечатлеть на холсте стоящий перед его глазами образ.

— Подойдете, — наконец лаконично сказал он. — Когда сможете начать?

— Вы еще не сказали мне, сколько будете платить, — возразила Шаннон, сожалея о том, что не обсудила этот вопрос раньше — до того, как предстала перед ним обнаженной.

— Два фунта. Я плачу больше всех и требую взамен самого лучшего. Вы мне будете нужны десять часов в неделю. Это тяжелая, долгая, скучная работа, да и холодно, но когда мы начнем, не должно быть никаких пропусков, никаких прогулов.

Шаннон быстро подсчитала и решила, что этих денег для удовлетворения ее маленьких причуд будет более чем достаточно, а может быть, даже хватит на то, чтобы когда-нибудь вызвать сюда Керри.

— Хорошо, я согласна, — ответила она с гораздо большей уверенностью, чем испытывала на самом деле.

— Ну и прекрасно. Начнем завтра. Между прочим, меня зовут Хоки Сазерленд. А вас?

— Шаннон, — ответила она, удивляясь собственной храбрости. — Шаннон Фалун. Я приду послезавтра.

Он скривился, но кивнул.

— Хорошо. До послезавтра, Шаннон Фалун.

Шаннон покинула студию Россетти в радостном возбуждении. Смущение от того, что нужно раздеваться догола, быстро позабылось. Теперь она работала — натурщицей в Челси.

Когда высокий, широкоплечий джентльмен в безукоризненном костюме подошел к старомодным дверям салона «Асприз» на Бонд-стрит, привратник в униформе приложил руку к шляпе.

— Доброе утро, милорд, — почтительно сказал он.

— Доброе, — с подобающей улыбкой ответил Зан.

Оказавшись в сверкающей сокровищнице ювелиров и серебряных дел мастеров Ее Королевского Величества, он обвел глазами выставленные в витринах искрящиеся драгоценности.

— Доброе утро, лорд Фитцгерберт, — сказал одетый в темный костюм продавец. — Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Доброе утро, мистер Сесил. Да, думаю, можете. Я ищу что-нибудь особенное. — Зан разглядывал лежащие на бархате кольца и серьги.

— Могу я спросить, к какому торжеству, сэр?

— К годовщине нашей свадьбы. Пожалуй, мне хотелось бы взглянуть на какие-нибудь серьги с сапфирами и бриллиантами. Вы знаете, какого типа.

— Как насчет этих, сэр? — Продавец взял с витрины подушечку с серьгами. — Они стоят чуть больше шестисот гиней.

— Да, они очень красивы. Как раз то, что я хотел, — подумав секунду, ответил Зан. — Я беру их. Запишите, пожалуйста, на мой счет.

— Хорошо, сэр.

Вырвавшись из полутьмы салона, Зан остановился и, посмотрев на часы, понял, что до встречи с Ноэлем Вилльерсом у него еще есть свободные четверть часа. Так что ему неожиданно представилась возможность спокойно побродить по переполненным народом тротуарам самого роскошного в Лондоне торгового центра — роскошь, которая с тех пор, как Зан начал карьеру в Сити, выпадала ему нечасто.

Майский зной смягчался свежим ветерком, который шуршал юбками женщин, проходивших мимо элегантных бутиков. Яркие весенние цвета их одежды напоминали о свежести и великолепии цветущих в Гайд-парке тюльпанов и крокусов.

Пройдя мимо галереи изящных искусств Агню, Зан внезапно остановился и посмотрел назад. Почти всю огромную витрину занимала картина, при виде которой по его телу пробежала дрожь. Твердой рукой опытного мастера на ней в натуральную величину была изображена обнаженная девушка. При помощи сочных коричневых тонов художнику удалось передать нежное очарование тела молодой женщины. Но не это, а прекрасное лицо на картине заставило Зана остановиться. Несколько мазков кисти давали представление о полных чувственного обещания губах, но именно глаза, чей гордый взгляд всюду преследовал его после отъезда из Австралии, — словно пригвоздили Зана к месту, и он почувствовал, как сердце готово выпрыгнуть из груди.

Зан бросился в галерею. В этот приятный день он меньше всего ожидал увидеть на Бонд-стрит незабываемый образ Шаннон Фалун, и граф в смятении спрашивал себя, что она здесь делает.

— Могу я вам помочь, сэр? — спросил у него молодой человек.

— Я… Я не знаю, сможете ли. Я имею в виду тот портрет в витрине, — запинаясь, пробормотал Зан, чувствуя себя по-дурацки.

Взгляд его заметался по галерее, с удивлением обнаружив многочисленные изображения Шаннон в разных видах. То она с задумчивым видом лежит на диване, то вновь стоит, завернувшись в зеленую шаль. Несомненно, это та самая красивая девушка, которая осталась в его памяти.

— На выставке картин Хоки Сазерленда вы найдете с полдесятка работ с этой же натурщицей, но боюсь, все они проданы…

— Как я могу связаться с этим художником? — перебил его Зан.

— Очень сожалею, сэр, но мы не разглашаем адреса наших художников. Но так как мы его представляем, то можем передать ему любое ваше послание.

— Этого недостаточно, — раздраженно ответил Зан. — Я хочу поговорить с ним лично. Ну да ладно, — нетерпеливо добавил он, схватил каталог и бросился в галерею, чтобы в последний раз взглянуть на картины.

Со всех стен на него смотрела Шаннон. Ее красивое лицо, прекрасная фигура — дразнящий водоворот глаз, губ, тела. Откуда-то Зан знал, что художник был так же влюблен в Шаннон, как и он сам. Зан выскочил из галереи и как сумасшедший побежал в клуб. Перепрыгивая через две ступеньки «Уайтс», он прошел мимо привратника, не взглянув на него, и поспешил к телефонным книгам в кожаных переплетах.

— Сазерби, Сазерн, Сазерленд… — бормотал Зан, водя пальцем по длинному столбцу, пока не обнаружил там Хоки. Записав адрес на клочке бумаги, он засунул его в карман и отправился в бар.

На этот раз сдержанная атмосфера, царившая в самом привилегированном мужском клубе Лондона, действовала на него раздражающе. Зан попытался взять себя в руки перед встречей с Ноэлем.

— Где ты был, старик? Выглядишь немного не в себе. Что случилось?

Ноэль, которого Зан знал со времен Итона и который был шафером на его свадьбе, смотрел на приятеля с любопытством. Зан сразу придумал объяснение.

— Я только что был у «Асприз», купил Розмари подарок к годовщине, и вдруг решил, что потерял его. К счастью, я просто машинально положил его в задний карман.

Ноэль сочувственно засмеялся.

— Слава Богу. Розмари не простила бы тебе. Пришлось бы вернуться и снова купить то же самое.

— Да, была бы неприятность, — согласился Зан, выдавив из себя улыбку.

Взяв с собой начатые бокалы, они поднялись в переполненную гостиную, темно-красные стены которой были увешаны потемневшими от времени портретами. Закусив в буфете, они сели, и Ноэль принялся изучать список вин.

— Давай-ка возьмем рейнвейн семьдесят второго года, Феликс, — сказал он. Официант согласно кивнул и удалился.

Зан слушал казавшуюся сейчас бессмысленной болтовню о предстоящем матче в поло в Глостершире. Все это время в его мозгу билась одна мысль. Шаннон. Она должна быть в Англии. Нет никого в мире, кто бы выглядел так, как она — загадочная, красивая Шаннон, мысли о которой не выходят из головы. В тысячный раз Зан вновь пережил свидание с ней на конюшне в Кунварре, и при этом воспоминании в нем ожило полузабытое желание. Аппетит у него испортился.

Через час он ловил такси, уже совершенно сгорая от нетерпения.

— Спасибо, приятель, — сказал водитель такси, когда Зан одарил его щедрыми чаевыми у входа в студию Россетти.

Гулкими шагами он быстро прошел по полутемному коридору и постучал в дверь Хоки Сазерленда.

— Что вы хотите? — спросил художник, решительно распахнув дверь.

Зан краем глаза заметил обнаженную женщину, быстро завернувшуюся в плед, когда он вошел в студию. Блондинка с темными глазами надменно смотрела на него с дивана, находившегося под наполовину законченным холстом.