Джастин Харлоу - Муки ревности

• Название: Муки ревности
• Автор: Джастин Харлоу
• Издательство: ООО “Издательство ACT-ЛТД”
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000569-Х

Устав страдать от убогого существования на маленькой ферме и жестокости отца, Шаннон Фалун бежит в Сидней, где с легкостью проходит путь от скромной секретарши до блестящей фотомодели. Теперь перед девушкой распахнуты двери в высший свет. Но могут ли принести счастье слава и популярность, если возлюбленный Шаннон, светский лев Амадео, упорно пытается видеть в ней лишь драгоценную игрушку?..

---

Удивленный немец вежливым кивком извинился перед Шаннон. В следующий момент она ощутила, что ее запястье обхватила сильная рука. Повернувшись, Шаннон увидела устремленные на нее глаза Амадео. Не говоря ни слова, он обнял ее за талию и начал танец. Шаннон оказалась в объятиях Амадео, и переполненный зал куда-то исчез. Она поняла, что ждала его, сквозь тонкий шелк чувствовала прижавшееся к ней сильное тело, и это ощущение опьяняло ее. Шаннон закрыла глаза. Внутренний голос шептал ей, что нужно сопротивляться этому фальшивому очарованию, пока эмоции не завладели ею окончательно. Однако было уже слишком поздно. Голова ее кружилась. Амадео Бенгела пожирал ее взглядом, и Шаннон знала, что в ней уже горит желание.

— С тех пор, как я вас увидел, для меня больше не существует других женщин, — сказал Амадео, крепче прижимая ее к себе. От прикосновения его губ к ее щеке по телу Шаннон пробежала волна страсти. Хотя она была уверена, что за свою жизнь Амадео уже тысячу раз повторял эти слова разным женщинам, она позволила себе поверить ему. Когда музыка прекратилась, они несколько секунд стояли рука об руку. Легкого пожатия его пальцев было достаточно, чтобы между ними установилась прочная связь. Настроение разрушила сменившая струнный оркестр труппа цыган-скрипачей, неистово исполнявших серенады. Под эту музыку гости двинулись к ожидавшим их устрицам, икре и шампанскому.

На следующее утро Шаннон разбудила горничная. Она поставила на стол поднос с завтраком, отодвинула занавески на окнах и разожгла огонь в камине. Нежась под пуховым одеялом, Шаннон увидела в окно, что замок окутан туманом.

— Завтрак подан, мадам, — объявила горничная и тихо удалилась.

Завернувшись в халат, Шаннон маленькими глотками отпивала горячий кофе с молоком. Мысли постоянно возвращались ко вчерашнему балу. После ужина она снова и снова танцевала с Амадео почти до шести часов утра, когда празднество наконец закончилось. Он не сводил с нее глаз и прижимал к себе так, что, казалось, ясно, что будет потом. Раз плотина между ними прорвана, раз она допустила его в свою жизнь — пути назад нет. Те случайные и беззаботные любовные связи, в которые Шаннон вступала, чтобы забыть Зана, не подготовили ее к встрече с таким человеком, как Амадео. Желание разгадать тайну, которая его окружает, усиливалось соблазнительной атмосферой исключительной роскоши, в которую она попала. Оказавшись в средневековом замке, Шаннон желала получить все — и удовольствие, и богатства. Но уже через час ее иллюзии развеялись.

Спустившись, Шаннон обнаружила в библиотеке человек десять гостей, которые собрались здесь, чтобы выпить перед ленчем. Сквозь высокие двойные окна в комнату проникал бледный солнечный свет, придавая мягкий оттенок висевшим на стенах гобеленам, арочным потолкам и коврам на полу. Никем не замеченная, Шаннон некоторое время наблюдала за Амадео. Его волосы, уже тронутые сединой, были зачесаны назад, он был одет в обычный деловой костюм. Амадео непринужденно беседовал с аргентинским послом, однако, увидев Шаннон, он через всю комнату пошел ей навстречу. К ее удивлению, он положил руку ей на плечи и с сожалением посмотрел в глаза.

— Я так огорчен. Я только что узнал, что должен буквально сейчас же отправиться в Афины. Это непростительно для хозяина — бросать своих гостей, но, боюсь, ничего не поделаешь.

Его извинения как будто предназначались ей одной, и это несколько смягчило разочарование Шаннон, но такое откровенное проявление чувств перед гостями ее смутило.

— Какая досада! Должно быть, это доставляет вам массу неудобств, — взволнованно ответила она.

— Мне пора, — через несколько секунд сказал Амадео, посмотрев на часы. — Пожалуйста, попрощайтесь за меня с Фабрисом, Шаннон. Скажите, что я ему позвоню, как только вернусь в Париж. — Он поцеловал руки донье Инес и графине де Вошамп. Руку Шаннон он поцеловал последней.

Когда Амадео ушел, комната показалась ей опустевшей. Даже остроумные замечания подошедшего Фабриса не могли оживить атмосферы. Огромный роскошный дом утратил свою душу. Остаток дня Шаннон провела в компании блистательных незнакомцев, чей разговор ни разу не вышел за пределы банальной вежливости. Теперь она поняла, какой яркой, необыкновенной личностью был Амадео по сравнению с теми, кто его окружал. Отпечаток его индивидуальности, его закаленной жизненными испытаниями колоритной личности лежал на любом предмете — от фламандских гобеленов до бродивших по парку редкостных мускусных оленей. В отсутствие хозяина все это блекло.

В конце дня Шаннон и Фабрис покинули Ле-Турель. Когда очертания замка исчезли позади в тумане, они надолго замолчали.

— Что вы думаете об Амадео? — наконец спросила Шаннон.

— Я все думал, когда же вы соберетесь спросить меня об этом, — усмехнулся Фабрис. — Если хотите моего благословения, то вы его уже получили Вперед! Вы прекрасно проведете время. Он откроет для вас все двери, он вас совершенно избалует, но берегитесь! Пусть ваше сердце будет в целости и сохранности. Это долго не продлится. У него иначе не бывает. Как я вам уже говорил, он такой же знаток женщин, как и картин. На какой-то час вы станете его бесценным приобретением, но не позволяйте повесить себя на стену. Ваше место не там.

Вспомнив, что в определенном смысле Амадео уже так и поступил, Шаннон от души рассмеялась.

Сидя в своем «ситроене», Амадео с беспокойством поглядывал вперед. Из-за напряженного движения он может еще больше опоздать в аэропорт Орли. Пытаясь сдержать беспокойство, Амадео заставил себя откинуться на кожаном сиденье и подумать о делах. Кризис со страховкой, когда танкер «Медуза» загорелся у побережья Кипра, до ставил Амадео немало хлопот, хотя его гости вряд ли поняли это по его лицу. Что ж, сейчас требуется собрать все силы и вспомнить времена, когда Амадео мальчишкой боролся за выживание на улицах Буэнос-Айреса. Пока машина ехала к предместьям Парижа, его мозг напряженно разгадывал головоломку с танкером, пытаясь решить сложную проблему. Значительная часть его состояния была теперь под угрозой. Чтобы синдикат компенсировал Амадео все потери, придется потрудиться. Когда все фрагменты встали на место, Амадео поднял трубку радиотелефона и позвонил в Нью-Йорк, приводя колесики в движение. Уже все известно, и враги, должно быть, точат ножи.

Когда Мигель вывел машину на шоссе, ведущее к аэропорту, Амадео вспомнил, что должен сделать еще одну вещь, и набрал номер своего секретаря:

— Моника? Я хочу послать сегодня вечером букет цветов.

— Да, месье.

— Самый большой и самый дорогой — мадемуазель Фалун, рю Бонапарт, номер девять. И закажите мой обычный столик у «Максима» на вечер пятницы. — Он продиктовал сопроводительную записку к букету.

— Конечно, месье, и счастливого пути.

Повесив трубку, Амадео посмотрел вперед. Там в отдалении светились золотом иллюминаторы ждущего его самолета. «Гольфстрим» был готов нести его в Афины.

Шаннон миновала арку и пошла через вымощенный булыжником внутренний двор к подъезду. К ее удивлению, около крыльца ее ждала консьержка. Жестикулируя, маленькая женщина заговорила так быстро, что Шаннон едва понимала ее.

— Мадемуазель Фалун, тут для вас кое-что есть. Я бы принесла, но он такой большой…

— Большое спасибо, — ответила удивленная Шаннон.

Она догадалась, что это, прежде чем добралась до своего этажа. Еще не видя, Шаннон могла чувствовать аромат огромного букета цветов, стоящего около ее двери. Бросив на пол сумку, Шаннон нагнулась и погрузила лицо в массу лепестков, своим благоуханием напоминавших о цветущем летнем саде. «Каким чудом они оказались здесь воскресным вечером?» — гадала Шаннон. Вскрыв прикрепленный к букету конверт, она прочла: «Прошу пообедать со мной в пятницу вечером. Амадео».

В восемь часов вечера в пятницу Шаннон нервно расхаживала по комнате, ожидая звонка Амадео. Его секретарь позвонила на неделе, сообщив, что они будут обедать у «Максима», и Шаннон выбрала эффектный наряд, который получила от Валентино. Это было отделанное черным крепдешиновое платье цвета хурмы. Шаннон связала волосы в простой пучок и не надела украшений, за исключением крупных серег из черного янтаря.

Всю неделю Шаннон ждала этого вечера. Во время работы в студиях «Вог» на пляс де Бургонь, на съемках для «Элль» в Мальмезоне образ Амадео постоянно стоял у нее перед глазами. Теперь, когда стрелка часов подходила к восьми, Шаннон была так взволнованна, что начинала жалеть, что согласилась.

Глядя в зеркало на свое покрасневшее лицо, она поняла, как мало изменилась за те четыре года, что прошли после ее приезда в Сидней. С тех пор Шаннон прожила целую жизнь, но теперь все происшедшее казалось несущественным. Она говорила себе, что Амадео будет разочарован, обнаружив за красивым фасадом пустоту. О чем она будет говорить с человеком, который старше ее на двадцать лет и на порядок опытнее? С бизнесменом, который с легкостью перелетает с одного континента на другой и бегло говорит на шести языках? С человеком, который владеет бесценной художественной коллекцией и который может купить все, что только не пожелает? В последний момент Шаннон бросилась в Лувр, а потом, спускаясь вниз по ступеням с головой, распухшей от фактов и дат, поняла всю абсурдность попыток произвести впечатление на профессионала, который занимается этим всю жизнь. Услышав, как Амадео поднимается по лестнице, шагая через две ступеньки, Шаннон почувствовала, что у нее внутри все сжалось.