Рик Янси - Кровавый остров

• Название: Кровавый остров
• Автор: Рик Янси
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-092336-6

Оказавшись в водовороте странных и жутких событий, таинственный монстролог доктор Уортроп и его ученик, сирота Уилл Генри, охотятся на чудовищ, распутывают загадочные истории и пытаются найти ответы на вечные вопросы, терзающие человечество. Однажды монстролог отправляется в путешествие с новым ассистентом, впервые оставив Уилла одного, и вскоре приходит трагическое известие о том, что доктор… погиб. Но Уилл не может поверить в то, что его учителя больше нет, и отправляется на поиски правды.

---

Фон Хельрунг, впрочем, понимал и был бессилен против этого адского пламени. За все годы, что он провел как искуснейший наставник в области монстрологии, у него не было ученика лучше Уортропа. Доктор был его шедевром – монстролог, свободный от всех душевных терзаний, ученый, начисто лишенный предубеждений и робости. И все же, все же! Порой наша главная сила – также наша главная слабость; пламень, которым сиял гений Пеллинора Уортропа, был одновременно и геенной огненной, что гнала его в бездну.

Фон Хельрунг видел эту бездну и боялся.

Часть одиннадцатая «Что вам известно о моих делах?»

Он прекрасно понимал, где притаилось подлинное Monstrum horribalis[31], и потому сказал:

– Что ж, вы слышите зов и должны на него явиться; но вы не обязаны идти на него в одиночку.

– Само собой. Уилл Генри едет со мной.

– Само собой, – эхом отозвался фон Хельрунг. Его сверкающие синие глаза вперились в меня. – Уилл Генри.

– Уилл Генри… что? Не недооценивайте его, фон Хельрунг. Один Уильям Джеймс Генри, как по мне, стоит дюжины Пьеров Леброков.

– Нет, нет, вы неверно меня поняли, Пеллинор. Мальчик доказал, что незаменим для вас, преждевременная кончина его отца стала, по сути, трагической удачей. Однако ваша правая рука, если можно так выразиться, тяжело повредила свою левую…

– Он потерял палец. Палец! Если уж на то пошло, однажды в Гималаях меня вел шерп, у которого тонкий кишечник висел из живота наружу – и это зимой!

– Есть много достойных монстрологов, что с радостью ухватились бы за возможность…

– Вне всякого сомнения! – хрипло рассмеялся Уортроп. – Я совершенно уверен, что набрал бы добровольцев достаточно, чтобы задавить всю популяцию магнификумов числом десять к одному. Вы что, думаете, я круглый дурак?

– Я не предлагаю вам давать объявление в Журнал, Пеллинор, – ответил фон Хельрунг с подчеркнутым терпением, как снисходительный отец – капризному ребенку. – Как насчет Уокера? Он достойный ученый, и само воплощение всего британского. Слова никому не скажет.

– Сэр Хайрам – этот недоумок? Собственные интересы всегда волновали его намного больше интересов науки.

– Тогда американец. Торранс вам всегда нравился.

– Ваша правда. У меня слабость к Джейкобу, но он слишком упрям. И к тому же ведет распутный образ жизни. Всю экспедицию он прошляется по пивным.

– Калеб Пелт. Довольно, Пеллинор. Я знаю, вы его уважаете.

– Я его уважаю. И я в курсе, что Пелт в Амазонии, и еще полгода его назад не ждать.

Фон Хельрунг выпрямился, выпятил толстую грудь и заявил:

– Тогда с вами поеду я.

– Вы? – по лицу Уортропа начала было расплываться улыбка, но он одернул себя, как только понял, что старик говорит совершенно серьезно, и вместо улыбки мрачно кивнул. – Прекрасный был бы выбор, если бы только гнездовище добралось до нас лет пятнадцать назад.

– Песок из меня еще не сыплется, – упрямо сказал австриец. – Колени у меня уже не те, что прежде, но сердце храброе…

Монстролог положил руку старому другу на плечо.

– Самое храброе из всех, что я когда-либо знал, мейстер Абрам, и самое верное.

– Вы не можете нести это бремя один, – взмолился фон Хельрунг. – Бывает такое бремя, дорогой Пеллинор, которое, раз взвалив на себя, никогда не сбро…

Звон колокольчика прервал его, и мой наставник, встревожившись, резко обернулся к двери.

– Вы кого-то ждете? – требовательно спросил он.

– Да, но по его настойчивой инициативе, а не по моей, – непринужденно ответил фон Хельрунг. – Не берите в голову, mein Freund. Я ничего ему не сказал – только то, что сегодня жду вашего визита. Он отчаянно желает познакомиться с вами, а я, как вы знаете, добряк и не смог отказать.

Не успел наш гостеприимный хозяин приоткрыть дверь, как она распахнулась под напором нового гостя, так и рвавшегося в вестибюль. Он не остановился даже для того, чтобы подать перчатки и шляпу фон Хельрунгу, вбежал в гостиную и практически влетел в доктора. Вновь прибывший был молод, как мне показалось, не старше двадцати пяти лет, высок, атлетически сложен, модно одет (первое, что я подумал о нем, это что он немного денди), темноволос и узколиц. Высокие угловатые скулы и острый, слегка крючковатый нос придавали ему некоторую аристократическую красоту – тот модный истощенный вид, которого так часто и успешно добиваются привилегированные классы. Он схватил моего наставника за руку и с силой ее пожал – так крепко, что Уортроп поморщился.

– Доктор Уортроп, я не могу выразить всей глубины моего восторга ввиду того, что я наконец познакомился с вами, сэр. Это поистине… поистине честь для меня, сэр! Я надеюсь, вы простите мне вторжение, но когда я узнал, что вы прибываете в Нью-Йорк, я просто не мог упустить возможность!

– Пеллинор, – сказал фон Хельрунг, – позвольте представить вам моего нового студента Томаса Аркрайта, из Аркрайтов с Лонг-Айленда.

– Студента? – Уортроп нахмурился. – Я полагал, вы больше не берете учеников.

– Герр Аркрайт весьма настойчив.

– Только это меня и волновало по-настоящему, доктор Уортроп, – заявил Томас Аркрайт из Аркрайтов с Лонг-Айленда. – С тех самых пор, когда я был не старше вашего сына.

– Уилл Генри мне не сын.

– Вот как?

– Он мой ассистент.

Глаза Томаса расширились от изумления, и он взглянул на меня с прорезавшимся уважением.

– Не думаю, что мне доводилось слышать о столь юных ассистентах. Сколько ему, десять?

– Тринадцать.

– Ужасно малого он роста для тринадцати, – констатировал Томас и послал мне краткую, слегка покровительственную улыбку. – Вы, должно быть, очень умны, Уилл.

– Ну… – сказал доктор и умолк.

– Чувствую себя старым и кошмарно отставшим по части образования, – пошутил Томас и обернулся к Уортропу. – Я никогда бы не попросился к вам в подмастерья, если бы знал, что у вас уже есть один.

– Уилл Генри не совсем мой подмастерье.

– Вот как? Кто же он в таком случае?

– Он… – Уортроп уставился на меня. Строго говоря, на меня теперь глазели все трое. Молчание было тяжелым. Кем же я все-таки был для Пеллинора Уортропа? Я заерзал в кресле. В конце концов, монстролог пожал плечами и вновь обернулся к Томасу.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что никогда бы не попросились ко мне?

– Ну, стажироваться у вас, доктор Уортроп.

– Чистая правда, – вставил фон Хельрунг, – в первую очередь Томас мечтал попасть не ко мне.

– Не помню вашей заявки, – сказал мой наставник.

Томас, казалось, сильно приуныл.

– Какой из них? Я двенадцать послал.

– Правда? – Уортроп был впечатлен.

– Нет, неправда. Вообще-то тринадцать. Двенадцать – это как-то… не так жалко звучало.

К моему потрясению, монстролог рассмеялся. Подобное случалось так редко, что я решил было, что он подавился булочкой.

– И я ни на одну не ответил? – Уортроп повернулся ко мне, нахмурившись и заломив одну бровь. – Мою почту разбирает Уилл Генри, и не припомню, чтобы там было хотя бы одно письмо от вас.

– Ох. Быть может, их отложили не туда.

Вновь повисло тяжелое молчание. Мое лицо запылало. Я и в самом деле разбирал почту доктора; и я и в самом деле не припоминал имени Томаса Аркрайта и был уверен, что никогда прежде с этим именем не встречался. Но запротестовать означало бы лишь окончательно убедить моего опекуна в том, что я виновен.

– Вот уж точно: как говорит народная мудрость, все хорошо, что хорошо кончается, – подытожил, наконец, фон Хельрунг и утешительно похлопал меня по плечу. – У меня новый студент, а у вас Пеллинор, ваш… – он помедлил, пытаясь подобрать подходящее слово, и наконец, как бы извиняясь, пожал плечами и закончил: – Уилл Генри.

Вскоре после этого Томас извинился и стал прощаться: он заглянул лишь выразить доктору Уортропу вечное восхищение, знал, что у доктора есть срочные дела, и не хотел бы его задерживать.

– Что вам известно о моих делах? – резко спросил монстролог, бросив на фон Хельрунга обвиняющий взгляд – ты ему сказал!

– О текущих – ничего. Профессор фон Хельрунг был в их отношении неприятно скуп на слова, – заявил Томас, приходя своему наставнику на выручку. – Я знаю лишь, что они срочные – чудовищно срочные, да будет мне позволено поиграть немного словами. Об остальном я могу лишь гадать. Вы прибыли в Нью-Йорк, чтобы поручить заботам профессора Айнсворта гнездовище магнификума, которое не так давно поступило к вам из-за рубежа – из Англии, полагаю, – он, как бы извиняясь, пожал плечами. – Но вот и все мои догадки.

Ответа монстролога Томас Аркрайт ждал с несколько самодовольным выражением: ему не было нужды гадать, прав он или нет, – он знал, что прав.

– Весьма удивительная «догадка», мистер Аркрайт, – сказал Уортроп, зло глядя на фон Хельрунга. Он явно думал, что его обманули и предали.

– Нисколько не удивительная, – ответил Томас. – Я знаю, что вы были в Монстрарии, – об этом догадаться несложно. Запах витает вокруг вас, как духи с ароматом падали. И я знаю, что вы поехали туда сразу с вокзала – вы все еще в дорожной одежде, что предполагает, что ваше дело – чрезвычайной важности, и ни одной минуты вы терять не могли.