Александр Трофимов - Сын башмачника. Андерсен

• Название: Сын башмачника. Андерсен
• Автор: Александр Трофимов
• Издательство: Армада
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0693-2

Г. X. Андерсен — самый известный в мире сказочник. О его трудной, но такой прекрасной жизни рассказывает в своей книге замечательный московский писатель, поэт, сказочник, эссеист, автор двадцати шести книг, лауреат многочисленных премий Александр Трофимов. «Сын башмачника» — единственный в России роман о жизни Андерсена, которому 2 апреля 2005 года исполнится 200 лет со дня рождения. Книга об Андерсене удостоена нескольких литературных премий.

---

Сын башмачника. Андерсен

ПОСВЯЩАЕТСЯ ДОЧЕРИ -

МАШЕ ТРОФИМОВОЙ

Роман-раздумье о бытии сказочника,

где главными событиями являются не те

события, о которых принято думать,

что они главные, а те, что действительно

являются главными, но пролетают сквозь

память и уходят в никуда; изъятые из забытья,

они порой рассказывают о гениях больше,

чем рассказали биографы, но мы можем записать

их с той степенью достоверности, которая

ближе истине небес, чем что-либо другое в этой жизни.

Энциклопедический словарь

Брокгауза и Ефрона,

СПб., 1894, том III.

Андерсен Ганс-Христиан (Andersen Hans-Christian) — знаменитый датский поэт, родился 2 апреля 1805 г. в Одензе, на острове Фионии, где жил его отец, бедный сапожник. По смерти отца мать отправила его, в 1819 г., в Копенгаген, где он некоторое время очень бедствовал, но затем нашёл себе покровителей в профессоре консерватории Сибони, композиторе Вейзе, поэте Гольдберге и конференц-советнике Коллине. При их содействии он вступил в театральное училище, а впоследствии они же доставили ему средства к дальнейшему образованию. Во время пребывания своего в гимназии в Шлагэльзе и Гельсингере он обратил уже на себя внимание публики несколькими стихотворениями; особенный успех имело "Das sterbende Kind", так что его имя пользовалось уже значительной известностью в 1828 г. при поступлении его в университет. Вслед за сим выступил с сатирическим рассказом "Fuszreise vom Holmekanal bis zur Ostspitze von Amak" (1829); с этих пор начинается его обильная поэтическая деятельность, выразившаяся в целом ряде произведений, написанных им частью на родине, частью во время его многочисленных путешествий. Стихотворения его, выходившие с 1830 г. неоднократно отдельными изданиями, отличаются большим чувством и богатой фантазией. К ним можно отнести также большой эпический цикл "Aarets tolv Maaneder" (Копенгаген, 1832 г.), драматическое стихотворение "Agnete und der Meermann" (1834) и эпическое стихотворение "Ahasverus" (1848). Из драматических его произведений заслуживают внимания: "Der Mulatte" (1840), "Der Unsichtbare auf Sprogöe" и в особенности "Die neue Wochenstube", которое имело выдающийся успех и удержалось до сих пор на сцене. Опера Андерсена "Klein Karin" была поставлена впервые в Веймаре. Для капельмейстера Глезера написаны им "Die Hochzeit am Comersee" и "Wassernixe". Он написал также несколько пьес для театра Казино в Копенгагене, из коих наиболее удачными были комедии "Ole Luköie" и "Fliederm ü tterchen", переделанные из сказок. Между его романами занимает выдающееся место "Improvisator" (1835). В этом произведении, которое явилось плодом путешествия в Италию, изображены яркими красками разнообразная жизнь народа и богатая природа этой страны. За ним следовал роман "О. Т." (1836), в котором изображена весьма удачно жизнь северных народов, затем "Nur ein Geiger" (1837); многие индивидуальные черты и чисто национальный характер этого произведения свидетельствуют о том, что в основу его легла история собственной жизни автора. В "Die beiden Baronessen" (1849) рисуется датская жизнь. Позднее других написан роман "Sein oder nich sein" (1857). Высшее проявление творческой фантазии А. представляют бесспорно сказки: в них ярче всего выразились все особенности его поэтического дарования. Его богатой фантазии представился тут полный простор, и свойственные ему добродушие, весёлый юмор и детская наивность выразились в них ярче, нежели в других его поэтических произведениях. Первое собрание сказок, переведённое на многие иностранные языки, издано им в 1835 г. они были иллюстрированы Петерсеном и впоследствии Л. Рихтером, Туманом, Плечем и др. Кроме собрания сказок "S ämtliche Mä rchen" (21 изд., Лейпц., 1880), им изданы также "Ausgew ählte Märchen für die Jugend" (иллюстрированы Крецшмаром, 17 изд., Лейпц., 1878). Весьма сходны с сказками его "Historien", также иллюстрированные Петерсеном (1855). Все они отличаются простотою сюжета, обилием картин, юношескою свежестью и весёлостью. Большой успех имели также его "Bilderbuch ohne Bilder" (на немецком языке, 17 изд., Лейпц., 1879). Частые путешествия по Европе, даже в Малую Азию и Африку, имели благотворное влияние на его поэтическую деятельность. Впечатления, вынесенные из этих путешествий, изложены им в "Eines Dichters Bazar" (1842), "Reiseschatten" (1831), "In Schweden" (1851). Свою жизнь А. описал сам сначала на немецком языке в "Das M ä rchen meines Lebens" (2 т., Лейпц., 1847, дополнено по смерти его Эмилем Ионас, 2 т., Берл., 1879), и более пространно на датском языке "Mit Livs Eventyr" (1855). Весною 1861 г. он посетил четвёртый раз Рим, а в 1862 г. главные города Испании, откуда предпринял поездку в Африку. Это путешествие описано им в сочинении: "In Spanien" (1863). По возвращении из Африки А. более не выезжал из Копенгагена, тяжко заболел в 1872 г. и † 4 августа 1875 г. "Собрание сочинений Андерсена" издано на датском языке в 23 томах (Копенгаген, 1853—62), на немецком языке в 50 томах (Лейпц., 1847—72, и под заглавием "Werke", Лейпц., 1876). Сказки А. много раз переводились и издавались на русском языке. В 1880 г. издан перевод его "Bild erbuch ohne Bilders".

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Сказочники — это звёзды, превратившиеся в людей. Но, даже когда они ещё не стали звёздами, а были маленькими звёздочками и тонкие их лучи заглядывали в душу, можно было понять: эти тонкие лучики — ещё не написанные строчки, тихие и чуткие, ждущие, когда их прочтут, мечтающие проснуться вечными фразами — благородными созвучиями, заключёнными в содружествах мужественных букв, где нет ни одного лишнего слова, ни одной посторонней буковки, а всё подчинено единой авторской воле, продиктованной Богом.

Звезда Андерсена известна всем — её лучи касались бедняка и богача, она одинаково служила мальчишкам-шалунишкам и послушным девочкам, старикам-несмышлёнышам и старухам, знающим все; каждого в мире коснулись её щедрые лучи.

Но звезда сына башмачника долгое время была звёздочкой почти незаметной, и её чуткий, но робкий свет не достигал каждого сердца; и потому она мне особенно интересна.

Человек вырастает и забывает свои первые лучи, они представляются ему совсем иными, чем были они на самом деле, совсем-совсем другими. И мне всё время кажется, обещается каждым моим нервом, проживается любимой сказкой, познаётся каким-то надмирным чувством, возвышается невыразимым знанием, что я ведал эти первые тонкие, едва ли осознаваемые впоследствии самим Андерсеном лучики.

Откуда это чувство?

Для чего оно?

Мне ли задаваться неразрешимыми по природе своей вопросами? Спасибо небесам за то, что я могу ощущать эти лучи, понимать их удивительное происхождение.

И потому я решил написать историю Андерсена-мальчика, сына башмачника, Андерсена-юноши и Андерсена — молодого мужчины, когда он мог запросто ходить в гости к каждой травинке, и она была искренне рада ему, любой цветок мечтал рассказать ему историю своей коротенькой жизни, облака разносили его сказки по белому свету...

Писать об Андерсене — всё равно что писать о сладости ветра на равнине, настоянном на запахе цветов, о саде в самую пору его цветения, о лесе, жёлтом от предзимней тоски, об облаках — продолжении наших мыслей на небе, о недрах земли, открытых навстречу дождю, писать об Андерсене — значит писать о вечном...

Я приобрёл копию итальянской картины, где изображён вход на старую виллу, над узким романтичным входом висел фонарь, такой старый, что кажется, он видел Гомера, хотя во времена Гомера ещё и не было фонарей...

Поразило то, что картина сразу же срослась со стеной, как гриб срастается с деревом... Они стали рассказывать мне сказки, чудесные, как голубое небо, как голубые сны...

Я привык к картине, как к обоям, потёртым, но замечательным хотя бы тем, что каждое утро они говорили мне:

— Доброе утро, вставай, тебя ждут великие сказки...

А я не вставал, я лежал в постели, разговаривал с первыми лучами, которые ещё хранили память о луне, но уже все знали о солнце...

Вскоре по ночам я стал слышать, как скрипит стена... Потом я понял, что скрипит не стена, а дверь на моей картине. Она скрипела нежно, как бы боясь помещать моему сну... Первыми её услышали мои сны, а не я...

Сны рассказали мне о двери... Я стал обращать на неё внимание, как на живое существо, — и услышал её: тихая моя дверь, бедная, старая, скрипучая, скрипом она напомнила мне качели детства...

Однажды она позвала меня так грустно, точно ей нужно было дать попить. Я сделал глупость, вполне простительную, набрал стакан кипячёной воды и поднёс ей... Когда я подошёл к картине, дверь внезапно отворилась, и я почувствовал, что могу войти...

И я вошёл — кому я был нужен в этом мире, а там... там, за этой старой дверью, были другие миры. Старые, забытые двери былого: вы — мои стихи, сказки, рассказы.

Я входил в эту дверь седыми шагами, как входят в чужой дом, а между тем оказалось, что нет дома роднее и духовнее, чем этот.