Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

• Название: Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.
• Автор: Наталья Сухова
• Жанр: Религия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7429-0688-9

Монография Н. Ю. Суховой посвящена истории научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в. Вопрос научной аттестации в целом представляет немалую сложность для изучения, и менее всего изучена аттестация богословских исследований.

Автор выявляет предпосылки и истоки системы научно-богословской аттестации в России; изучает нормативно-правовое регулирование этой системы в XIX – начале XX в.; подробно рассматривает процесс подготовки научно-богословских кадров и их аттестации. Особое внимание уделено анализу проблем, возникавших при рассмотрении, защите и утверждении диссертаций, представляемых на соискание ученых богословских степеней.

В заключении приведены наиболее важные статистические результаты научно-богословской аттестации в России в 1814–1918 гг., сделаны выводы, кратко прослежена последующая судьба системы научной аттестации в России в целом и ее богословской составляющей. Кроме того, автор делает попытку оценить практическое значение дореволюционного опыта системы научно-богословской аттестации и его применение в наши дни.

---

Но все эти дискуссии не привели к каким-либо реальным изменениям. Академии выходили из положения старыми способами. Замещение небогословских кафедр в академиях лицами, имеющими профильные ученые степени российских университетов, случалось, хотя и не очень часто[266]. Причем практически всегда это были университетские выпускники. Так, преемником В. О. Ключевского на кафедре русской гражданской истории в МДА стал в 1908 г. выпускник историко-филологического факультета Московского университета М. М. Богословский[267]. В 1909 г. МДА приняла на кафедру греческого языка и его словесности выпускника и доктора греческой словесности того же университета С. И. Соболевского[268].

Следующий Устав 1910–1911 гг. сохранял палитру ученых степеней в варианте Устава 1884 г. и повторял положение о получении гуманитарных ученых степеней в университетах. Но преподаватели небогословских кафедр из духовно-академических кандидатов очень редко пользовались этой возможностью – защищать диссертации в университетах – и представляли диссертации на соискание богословских степеней. Идеи 1905–1906 гг. об особом значении богословских исследований в небогословских науках и, напротив, применении в богословии методов гуманитарных наук, видимо, не были осознаны во всей полноте. Об этом свидетельствует то, что при каждом обсуждении этой про блемы вновь вставал вопрос о расширении «степенной специализации» академий и на гуманитарную область.

В 1917–1918 гг. было предложено предоставить академиям право давать ученые степени магистра церковной истории и церковного права, «по отличительному характеру… ученых трудов или представленной диссертации»[269]. Это предложение без особых дискуссий и споров было включено в проект нового Устава, представленного Отделом о духовных академиях Высшему Церковному Управлению[270].

Таким образом, оба вопроса, связанные с номенклатурой ученых степеней, присуждаемых духовными академиями – включение в нее небогословских наук и внутренняя дифференциация богословских степеней, – представляли немалую сложность. Официальный состав степеней изменился незначительно: степени остались исключительно богословскими, а дифференцирована была только старшая – докторская – степень. Но интерес представляют те обсуждения этих вопросов, которые велись на протяжении всего времени деятельности системы научно-богословской аттестации. При этом оба вопроса затрагивали не только и не столько организационные и финансовые проблемы, хотя и они в духовно-учебной системе определяли многое. Каждый из этих вопросов подразумевал глубокие коллизии, связанные с особенностями богословия как науки. Вопрос о даровании духовным академиям права присуждать небогословские ученые степени затрагивал вопрос о соотношении богословия с другими областями науки, прежде всего гуманитарными, о месте и значении богословия в системе научного знания. Вопрос о выделении в богословской области специальностей затрагивал проблему соотнесения специальных исследований с неразрывным единством богословия, о принципах адекватного выделения в богословии этих специальностей.

1.4. Должностной и табельно-правовой статус ученых богословских степеней

С учеными богословскими степенями, полученными в академиях, были связаны определенные должностные права и денежные пособия. Главным поприщем служения для выпускников духовных академий являлось преподавание в духовной школе, поэтому прежде всего следует обратить внимание на связь с учеными степенями определенных должностей и окладов в духовно-учебной системе. Еще одним важным направлением служения кандидатов, магистров и докторов богословия было преподавание богословских наук в российских университетах и законоучительство в других высших и средних учебных заведениях. Для части выпускников академий главной сферой деятельности становилось приходское служение, и просветительская деятельность связывалась именно с ним. Иная деятельность, выходящая за рамки духовно-учебной, законоучительской и духовной, была возможна, но не рассматривалась как непосредственная для выпускников академий. Поэтому права и преимущества на этих местах следовали из того положения в бюрократической структуре, которое определялось образованием и ученой степенью. Кроме того, выпускники духовных академий, служившие в духовно-учебной системе, но не имевшие священного сана, относились к гражданскому ведомству и входили в общую структуру чиновников Российской империи. Ученые богословские степени, присуждаемые академиями и утверждаемые Святейшим Синодом, давали определенное место в табельной иерархии и права, связанные с этим местом. Для того чтобы оценить значение системы научно-богословской аттестации в Церкви и государстве, следует рассмотреть и эту сторону ее деятельности.

Должностной статус и оклады лиц, имевших ученые богословские степени

Ученые степени и звания, полученные выпускниками духовных академий, во многом определяли их дальнейшую судьбу, по крайней мере на первом этапе деятельности. Академия проводила аттестацию, определяя степень «учености» того или иного выпускника, и представляла церковной и государственной власти для наиболее адекватного определения на служение. Такая схема была предложена еще в Духовном регламенте 1721 г.: человек, «ученый во Академии и от Академии свидетельствованный», должен «презентоваться» царской – государственной – власти. Церковная же власть («Духовное Коллегиум»[271]) должна была свидетельствовать степень учености академического начальства – ректора и префекта, учителей, а также ход и уровень всего процесса, го товящего ученых людей[272]. Эту схему, которая предоставляла церковной и государственной власти возможность находить наиболее удачное замещение вакантных мест и которую духовные школы XVIII в. лишь имели в виду, постарались реализовать разработчики реформы 1808–1814 гг.

«Начертание правил» 1808 г. предусматривало для выпускников академий 1‑го разряда, удостаиваемых от академии ученой степени магистра, четыре возможных применения: 1) бакалаврами духовных академий, 2) профессорами семинарий, 3) священниками к первоклассным церквам, 4) увольнение в гражданскую службу[273]. Выпускники академий 2‑го разряда, имеющие право на степень кандидата богословия, согласно «Начертанию правил», должны были определяться: 1) «в священники» к церквам первоклассным и второклассным, 2) в случае недостатка выпускников 1‑го разряда – в «присвоенные» им звания, но оставаясь в степени студентов[274]. Важен порядок перечисления: духовно-учебное служение для лучших выпускников академий было преимущественным правом и обязанностью, и в дальнейшем это предназначение неоднократно подтверждалось.

Насущная задача – подготовка преподавательских кадров для академий и семинарий – являлась главной для первого набора преобразованной СПбДА. Действительно, магистры первых выпусков преобразованных духовных академий – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской – составили основы самих духовно-академических корпораций[275]. При заполнении вакансий в академиях привлекались иногда и кандидаты: так, в преобразованную МДА были определены выпускники I курса СПбДА (1814) старший кандидат М. Ф. Божанов и кандидат Г. К. Огиевский – правда, не на богословский класс, а первый – бакалавром словесности, второй – греческого языка[276]. Особая ситуация – необходимость быстрого составления полноценных учеб ных корпораций – обусловила быстрый служебный рост выпускников этих лет: некоторые из них через год или два после окончания академии становились ординарными профессорами в академиях. Тем не менее требования Устава старались соблюдать, то есть назначать магистров непосредственно после выпуска бакалаврами и лишь по прошествии нескольких лет – профессорами. Устав 1814 г. не требовал для занятия ординарной профессорской кафедры докторской степени, таким образом, ученая степень практически не была связана с преподавательской должностью, и никаких «служебных» побудительных причин к усиленной научно-литературной деятельности не было. Зато оговаривалось, что степень доктора богословия подразумевает не только ученость, но и право быть «учителем христианским», которое должно было быть засвидетельствовано «чистым и неукоризненным образом жизни»[277]. На практике степень доктора богословия до 1869 г. давалась лишь лицам священного сана с учетом их деятельности на благо Церкви и духовного просвещения. Таким образом, докторство было лишь особым поощрением «духовной учености», но никак не критерием научной компетентности, необходимой для той или иной духовно-учебной должности.

Особые требования в уставных документах – «Начертании правил» 1808 г. и Уставе 1814 г. – предъявлялись лишь к ректорам академий. В «Начертании правил» и Уставе 1814 г. докторская степень требовалась от кандидатов на должность ректора академии в обязательном порядке. При этом докторская степень давала преимущественное право быть ректором перед всеми любыми званиями и должностями[278]. Но на практике это преимущество учитывалось крайне редко. Даже в столичной академии после трех ректоров-докторов – архимандрита Филарета (Дроздова) (ректор 1812–1819 гг., доктор богословия с 1814 г., епископ с 1817 г.), архимандрита Григория (Постникова) (ректор 1819–1926 гг., доктор богословия с 1817 г., епископ с 1822 г.), архимандрита Иоанна (Доброзракова) (ректор 1826–1830 гг., доктор богословия с 1825 г.) – последовал ряд ректоров уже без высшей богословской степени. Можно усмотреть попытку изменить эту ситуацию и ответить пожеланию Устава 1814 г. в кампании 1822 г. по присуждению докторских степеней ректорам академий: КДА – архимандриту Моисею (Богданову-Антипову-Платонову) и МДА – архимандриту Кириллу (Богословскому-Платонову). Непродолжительное время – до конца 1823 г. – все три преобразованные академии имели ректоров-докторов. Но в дальнейшем степень никак не определяла преимущества в выборе академического ректора. К моменту введения нового Устава духовных академий 1869 г. из четырех академий лишь две имели ректора с докторской степенью: МДА – протоиерея Александра Горского и КазДА – архимандрита Никанора (Бровковича), причем последний стал ректором в 1868 г., а докторскую степень получил в 1869 г., накануне введения Устава. Ректоры двух других академий – протоиерей Иоанн Янышев и архимандрит Филарет (Филаретов) – были магистрами богословия.