Рональд Келли - Вечерний свет (сборник)

• Название: Вечерний свет (сборник)
• Автор: Рональд Келли
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-092553-7

Журнал «Cemetery Dance», основанный в 1988 году 22-летним студентом университета Мэриленда Ричардом Чизмаром и впоследствии объединивший вокруг себя сотни тысяч фанатов хоррора и саспенса, отпраздновал свое 25-летие!

За эти годы сомнительный любительский проект поднялся до уровня мейнстрима, солидного издания, на страницах которого обрели жизнь истории таких известных авторов, как Стивен Кинг, Питер Страуб, Ричард Матесон, Бентли Литтл, и многих других.

Юбилейный сборник рассказов представляет читателю самые страшные, зловещие и мистические истории от ведущих мастеров жанра.

---

Преодолев препятствие, Майк остановился и сквозь забрызганное кровью стекло посмотрел на бледного монстра, который неподвижно лежал на дороге. С облегчением вздохнув, парень тронулся с места и объехал тварь, а также молчаливый кровоточащий мешок мяса и костей, когда-то бывший его лучшим другом.

Миновав щит с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КОУЛМЭН» и спускаясь по крутому склону к своему родному городку, Майк Стинсон размышлял, поможет ли визит на мойку избавиться от следов кровавого душа и удастся ли ему незаметно проскользнуть в постель, чтобы отец не догадался о случившемся.

Ему показалось, что далеко позади раздался пронзительный вопль.

Это невозможно, – сказал он себе. – Тварь мертва. Я видел, как она сдохла!

Но подъезжая к пригородам Коулмэна, Майк вспомнил слова Старика Чеймберза.

Бегите по шоссе в сторону озера… не к городу.

Я попытаюсь их задержать.

Кровь Майка застыла в жилах.

Их.

Крики, настойчивые и голодные, становились все громче, он посмотрел в зеркало заднего вида… и увидел, как луну закрывают порожденные трещиной в камне ужасы, давно забытые… а теперь вырвавшиеся на свободу.

пер. К. Егорова

Стив Резник Тэм Зевака

Джексон перебрался в округ Монро через год после выхода на пенсию и три года после развода. Если бы не развод, он бы, наверное, вкалывал до самой смерти, оставив Шейлу наслаждаться вдовством в Энн-Арбор. Шейла ненавидела Теннесси. Как можно ненавидеть Теннесси?

Джексон притаился за пурпурным сугробом кэтевбинского рододендрона, словно шпион, и смотрел, как трое крупных мужчин в свободных комбинезонах из грубой ткани очищают площадку от гнилых бревен и валежника. Он следовал за ними по всем Смоки[2]; они перебивались случайной работой – расчищали тропинки, рубили дрова, переставляли мебель, строили сараи. В общем, делали то, что им говорили.

Он пока не знал их истории, но не сомневался, что она у них есть. Переехав сюда, Джексон начал вести заметки о чудаках: гадалке, что жила на старой «Нищей ферме»; старушке, что лечила любую болезнь; парне из Гатлинберга, который занимался чревовещанием. Когда-нибудь он превратит эти заметки в книгу и назовет ее «Странные истории Смоки» или как-нибудь в этом духе. Он не станет высмеивать местных жителей – просто покажет, какие интересные люди здесь обитают. Наконец ему будет о чем рассказать миру.

Джексон не знал, хороший он писатель или нет, хотя мечтал когда-нибудь прославиться, как Генри Дэвид Торо из Теннесси, понимавший жизнь в этих холмах и любивший загадки, которые они, без сомнения, таили. В своем романе «Уолден» Торо написал: «Множество людей проводят жизнь в тихом отчаянии». Здесь люди приходили в отчаяние, которым им не с кем было поделиться. Оливер Уэнделл Холмс говорил о людях, «что не поют, и музыка их с ними гибнет»[3]. Это определенно относилось к местным обитателям. Определенно относилось к нему.

Он впервые увидел братьев две недели назад, когда они пробирались среди стволов плотно стоящих деревьев, напоминая длинноруких обезьян; их лица заросли темной косматой щетиной, и в тени, в своих мешковатых комбинезонах, они казались семейством снежных людей, или пещерных горлопанов, как их называют в Кентукки. Почему бы не включить этих монстров в книгу?

Должно быть, им было неудобно в комбинезонах – стояла середина жаркого июля, – но они трудились так, словно от этого зависела их жизнь, собирали ягоды и семена с кустов и деревьев и бросали в мешки. Джексон видел, что с ними что-то не так – физически или психически, а может, и в том, и в другом смысле. Время от времени один из них резко дергал головой взад-вперед, после чего поворачивал ее и широко распахивал один глаз, словно пытаясь что-то разглядеть. Все трое казались возбужденными и нетерпеливыми – но почему?

Другой брат забавно пошевеливал плечами, так, что они казались ужасно распухшими, чуть не лопающимися. Потом запрыгивал на бревно или большой камень и стоял, покачиваясь, готовый упасть или снова прыгнуть. Наконец успокаивался и закрывал глаза, словно задремав в столь неудобном положении.

Похоже, у того, кто сшил комбинезоны, не хватало материала, поэтому пришлось использовать различные ткани и цвета. У этих мужчин были странные, раздутые тела, но комбинезоны подходили им в самый раз. Пусть не красивые, зато сшитые по фигуре.

Все трое были похожи друг на друга, с грубыми лицами, которые словно высек из плоти и кости неуверенной рукой не слишком талантливый скульптор. Один мужчина казался меньше остальных – Джексон прозвал его Младшим. Самому крупному отлично подходило имя Бубба. Того, что постоянно крутил головой и косился в сторону, у которого один глаз был чуть больше другого, Джексон окрестил Косоглазом.

В округе Монро определенно хватало странностей: здесь наверняка водились местные разновидности снежного человека, а еще имелось Пропавшее море, которое называли самым большим подземным озером в Северной Америке, встречались призраки изгнанных чероки, ходили рассказы о похищавших людей гигантских птицах, и горных ведьмах, и НЛО, и Элвисе, пару раз голосовавшем на шоссе 411. Однако у этих парней точно имелся потенциал. В них не было ничего нормального.

Поэтому Джексон следовал за ними от работы к работе, делая записи и многочисленные фотографии, держась на расстоянии, но достаточно близко, чтобы наблюдать их привычки, выжидая, пока они оступятся и выдадут свои секреты.

Этим утром он проследил их до ветхого сарая, в котором они жили. Припарковал свой потрепанный «датсун» на старой лесовозной дороге и при помощи бинокля заглянул прямо в распахнутую дверь. Как-то раз он видел здесь старуху с голой спиной, покрытой жуткими шрамами. На старухе была смешная шляпа с перьями, словно она собиралась выйти в свет, но забыла надеть блузку. Днем, подглядывая из-за вороха крупных пурпурных цветов, точно последний вуайерист, Джексон решил, что в мужчинах что-то изменилось: возможно, они сильнее нервничали, будто знали, что за ними следят. Время от времени самый мелкий, Младший, вскидывался и крутил головой, таращась по сторонам и прислушиваясь. Джексон стоял не шевелясь, гадая, какое оправдание придумает, если его поймают.

Косоглаз, которому разномастные глаза придавали то ли удивленный, то ли подозрительный вид, непрерывно теребил молнию на комбинезоне и дергал плечами, поправляя его. Молния немного расстегнулась, и наружу вылезло что-то темное и клочковатое. Косоглаз запихнул странный предмет обратно.

– Что ты тут делаешь? – проскрипел у Джексона за спиной глухой голос.

Джексон обернулся. Перед ним стоял Бубба, и Джексон понял, что бинокль и расстояние ввели его в заблуждение. Вблизи мужчина выглядел намного уродливей.

– Нарушитель, – отхаркнул Бубба вместе со слизью из глубин легких.

Джексон съежился, чтобы казаться меньше – так полагается вести себя при встрече с разъяренным медведем, – но не мог отвести глаз. Бубба словно попытался одновременно побрить лицо и голову, однако волосы оказали сопротивление, или он был неосторожен, и поэтому повсюду виднелись небольшие царапины и шрамы, а щетина все равно осталась, причем каждый волосок напоминал кусок толстой проволоки; кроме того, тут и там были выросты, будто от трубок, срезанных вровень с кожей, но уходивших глубоко внутрь, крупных, как солома, точно Бубба побывал в эпицентре взрыва или ураган вогнал сломанные стебли ему в плоть.

– Я заблудился. – Больше Джексон ничего не смог придумать. – Ходил в поход.

– По-ход? – Рот Буббы попробовал слово на вкус, будто что-то незнакомое. – Без рюкзака?

От мужчины скверно пахло. Джексон ощутил дурной привкус во рту, просто вдохнув разделявший их воздух. Это зловоние отличалось от телесных запахов, с которыми он сталкивался прежде: что-то вроде грязных ног, смешанное с детскими мелками и, может, жирным картофелем фри. Однако Джексон помнил подобную вонь у старого отцовского курятника и возле птичьих клеток в зоомагазине.

– Не думал, что это займет так много времени.

Бубба поднял скрытую толстой перчаткой руку и ткнул в бинокль, висевший на шее Джексона.

– Надо полагать, смотрел на птиц.

Джексон погладил бинокль.

– Да. В самую точку. Это мое хобби, хотя вам оно наверняка покажется глупым.

Буббе ответ явно не понравился. Он оттопырил желтоватые губы, продемонстрировав ряд крупных зубов, изломанный, словно клюв.

– Зевака, да? – сказал он, резко, со свистом втянув воздух сквозь зубы.

Так местные жители называли тех, кто любил потаращиться. Ротозеев. Однако в свистящем исполнении Буббы «зевака» прозвучало как название отвратительной редкой птицы.

– Я честно не хотел шпионить.

Джексон сразу понял неубедительность своих слов, потому что именно этим он и занимался. Похоже, у него будут крупные неприятности. Местные жители защищали свою территорию: у них и так слишком много отняли.