Андрей Васильченко - Герольды «Наследия предков»

• Название: Герольды «Наследия предков»
• Автор: Андрей Васильченко
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5144-7

Ритуальные символы, руны, таинственные знаки, эмблемы с потаенным смыслом на протяжении многих веков как магнит притягивали к себе различного рода исследователей. Предполагалось, что символы могут обладать незримой властью над людьми или являться частью утраченных знаний. Созданное в 1935 году эсэсовское исследовательское общество «Наследие предков» с самого начала занималось не только поиском этих символов, но и их трактовкой. Это было одним из центральных направлений в деятельности первого президента «Наследия предков» Германа Вирта. В книге историка Андрея Васильченко рассказывается о том, как формировалась национал-социалистическая геральдика. Кроме этого приведены оригинальные разработки, принадлежавшие начальнику отдела родовой символики «Наследия предков» Карлу Конраду Руппелю. С этой книги начинается планомерное обнародование документов «Наследия предков», которые позволят пролить свет на эту загадочную организацию.

---

Предложенная интерпретация совершенно не может устроить нас. Это исключительно умозрительная и отвлеченная конструкция, которая никак не подтверждается историческими данными или какими-то вескими аналогиями. Кроме этого, эволюционно-историческая схема не может являться ключом к пониманию внутренней сути этого сложного явления. Все-таки дворовые символы были выражением определенных воззрений народного духа. Они изменяются только тогда, когда меняются эти представления или когда была утрачена жизненная сила.

Казалось, что дворовые символы были связаны с явлениями, которым до настоящего момента не уделялось внимания и которые не были оценены по достоинству. Факт остается фактом — во времена Средневековья, а может быть и ранее, сельская община, как нечто единое целое, как определенное сообщество обладала собственными знаками. Впрочем, то же самое относится и к городским общинам. Этот обычай является присущим для Германии, Тироля, Швеции и Швейцарии. Однако очевидно, что дворовые марки изначально возникли там, где не было сплоченной сельской общины, но ставка делалась на отдельный крестьянский двор. Только в этих условиях было возможно, чтобы дворовый знак для отдельного двора имел такое же значение, что и деревенская марка для сельской общины. История деревенских марок до сих пор не написана. Кажется, что они исчезли вместе с крестьянской свободой. В городах их вытеснили городские гербы.

На вопрос, имеем ли мы в некоторых случаях дело с родовым символом или дворовым знаком, ответить не всегда просто. Это связано с тем, что постепенное отмирание обычая привело к утрате понимания сути родового символа. Так что изображенные на домах символы по ошибке полагались дворовыми знаками. Вероятно, что многие из символов, которые в последние сто лет представлялись как дворовые знаки, на самом деле являлись родовыми символами, которые были на время преданы забвению.

Но это отнюдь не отрицает того факта, что имелись подлинные дворовые знаки. Однако определенную позицию относительно их наличия надо занимать лишь тогда, когда положение вещей будет проверено в свете исторических источников и критически проанализировано. Это еще только предстоит сделать.

Особым случаем являются дворовые знаки речных островков и осушенных участков, расположенных в окрестностях Мариенбурга. Эти знаки были в живом обращении вплоть до новейшего времени. Речь идет о 83 сельских общинах, в которых каждый отдельный двор имел свой собственный знак. Советник округа Мариенбург Парай к 1869 году в целом собрал изображения 827 знаков. Согласно Хомайеру, они служили для обозначения земельных участков, «живого» и «мертвого» инвентаря, а также для обозначения на дамбах. Все знаки были (за исключением нескольких исключительных случаев) зарегистрированы в ипотечных книгах, что позволяет сомневаться в их предназначении в качестве родового символа.

Эти дворовые символы, кажется, давали возможность для опровержения предложенной интерпретации самой сути дворовых знаков. Однако оказалось, что в данном случае мы имеем дело с исключением, которое надо было трактовать преимущественно в свете его возникновения и значения. То, что речь идет именно об особом исключительном случае, говорит тот факт, что в Восточной Пруссии ключевую роль в народной жизни играл все-таки родовой символ, а не дворовый знак. Эта область с географической и исторической точек зрения является ярко выраженным анклавом, в котором продолжалось использование родовых символов. Этот феномен нельзя объяснить при помощи старого обычая применения дворовых знаков. В любом случае дворовые знаки речных островов близ Мариенбурга можно истолковать, только принимая во внимание особенности заселения этой области.

Обладание знаками

Только родственники, которые возглавляли один из «домов», обладали правом владения родовым символом. Этот порядок действовал как во времена несломленного родового уложения, так и позже. Никто из других родственников не обладал правом владения знаком или символом. Это относилось также к женам и к вдовам. Родовая печать и перстень с печаткой никогда не переходили к женщинам, входившим в род.

Согласно древнегерманскому родовому уложению, первой предпосылкой для использования родового символа была именно принадлежность к роду в его истинном понимании. В древние времена слова «род» и «свобода» фактически были синонимами, а потому родовым символом не могли обладать ни безродные, ни несвободные. Даже в последующие столетия в этом вопросе мало что поменялось. Согласно Хиршу и Фоссбергу, в Данциге были обнаружены символы, которые могли относиться только к свободным крестьянским усадьбам, но никогда к тем, кто арендовал землю у ее собственников. Хюббе, работавший в окрестностях Гамбурга, сообщал: «Здесь как наиболее примечательное явление надо выделить то обстоятельство, что прошлое употребление родовых символов до сих пор было подтверждено только в тех общинах, которые издавна являлись свободными владельцами земель. Это относится ко всей области Марша. В то время как в селах, где крестьяне не являлись свободными собственниками земли, но пользовались ей на основании воли dominus fundi, а именно с разрешения городского совета или духовных учреждений, они не обладали правом использования родовых символов». Хомайер приводит несколько аналогичных случаев, отмечая в целом, что различия на протяжении значительного времени проводились между землями свободных и несвободных, то есть между собственниками и несобственниками, между самостоятельными селянами и мелкими крестьянскими хозяйствами.

Эти вопросы являются настолько важными для социальной истории и генеалогии, что их стоило бы оценить, прибегнув к изучению обширной Источниковой базы. В первую очередь должна учитываться история поселений и прибытие поселенцев на определенные территории.

Родовой символ был отличительным знаком свободного рождения — знаком свободы. Поэтому можно предположить, что обладание родовым символом было для наших предков честью. Только этим можно объяснить, что многие из аристократов перенесли свой родовой символ на дворянский герб. Риль В. предположил, что «для крестьянина родовой символ являлся столь же ценным, как для барона его дворянский герб». Интересный документ, позволяющий оценить родовые символы в Восточной Пруссии, был приведен Хомайером. В Шлодине и Кравиндене «родовые символы с особой тщательностью устанавливали на доме или перед домом, что было знаком почтенности». В другом месте он дополняет это сообщение важными сведениями о том, что ранее общеупотребительной практикой было наказание в виде временного удаления родового символа с дома. Это было разновидностью суда чести. Оно напоминает о другом наказании, практиковавшемся в прошлом столетии, это было наказание через осквернение герба.

Однако самым убедительным свидетельством того, что наши предки оказывали родовым символам большое почтение, являются сохранившиеся исторические памятники нашей письменности. Они были изложены понятным и отчетливым языком. Это доказывают также наши родословные таблицы, которые являются только крохотной частью из всего изобилия доставшихся нам исторических сокровищ. Вновь и вновь мы можем обнаруживать родовые символы на почтенных местах, обрамленными в красивые венки и рамки, что должно было подчеркнуть особое значение этого знака. Это было характерно как для города, так и для деревни.

Крестьяне помещали родовой символ на замковом камне близ ворот, ведущих во двор, или же на входной двери, вырезали на балке дверного косяка или же на балке фахверкового дома. Внутри дома они могли вырезаться на вершине столба, подпирающего потолок, или на ведущей потолочной балке. Родовые символы могли появляться на фронтоне или на флюгере. В древние времена существовал общеупотребительный обычай, когда родовой символ наносился на правый столб ворот, ведущих во двор, или на столб большой входной двери. Этот столб отличался тем, что он был украшен особо богатым образом, что являло полную противоположность другому, левому, столбу, единственным украшением которого была естественная текстура древесины. О том, что это некогда имело особое значение, свидетельствует оборот речи, который до сих пор применяется в Южной Германии и Нижней Силезии. В нем говорится о невесте, которая «сочетается браком с дверным столбом». Вне всякого сомнения, столб является отголоском традиции «колонн предков», что подтверждается фразой, когда владельца двора называют «дверным столбом»[17]. Аналогичную ситуацию мы можем видеть и в городах, где преимущественно родовой символ пытались наносить над входной дверью, над воротами или на декоративную полуарку. Особое значение родового символа подчеркивалось специальным убранством и украшениями.