Николай Кузнецов - Накануне

• Название: Накануне
• Автор: Николай Кузнецов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

Аннотация издательства: «Подобное мыслимо только в стране победившей революции: простой матрос становится командиром крейсера, командующим флотом, народным комиссаром.

Сквозь призму своих воспоминаний Н. Г. Кузнецов правдиво и ярко показывает, как под руководством Коммунистической партии возрождался и рос Советский Военно-Морской флот, пишет о последних  месяцах перед Великой Отечественной войной и ее начале, о том, как приводились в действие флоты, с какими трудностями столкнулись наши люди в эти грозные дни.

Новое издание книги автор дополнил некоторыми ранее неизвестными материалами».

Для оформления подписей под фотографиями использованы стили, поэтому для чтения лучше использовать cr3.

---

— Понимаете, я услышал сигналы и решил, что они касаются и меня,— пошутил Серго, когда мы встретились. Потом серьезно добавил: — Что-то неважно у меня со сном, — и снова улыбнулся. — Захотелось пройтись по кораблю. Вы только не проговоритесь моим эскулапам…

Я вспомнил вчерашнее предупреждение Каминского. Нелегко тут было найти золотую середину.

Григорий Константинович уже побывал в носовой части корабля, где расположены основные жилые помещения. Личный состав сразу окружил его, начался оживленный разговор. Он, наверное, затянулся бы, но тут прозвучала очередная команда: «Начать приборку».

— Кажется, я не вовремя, нарушаю распорядок,— сказал Серго и вышел из кубрика.

Когда команда окончила уборку, весь личный состав, свободный от вахты, собрался на корме. Серго сфотографировался вместе с нами. Корабельный фотограф-любитель долго хлопотал, усаживая его, затем торопливо бежал к своей камере и щелкал. Одна из этих фотографий хранится у меня и сейчас.

Я пригласил Серго на верхний мостик, откуда можно было оглядеть весь корабль. Вместе с ним поднялись и другие гости.

С мостика надраенный и прибранный корабль выглядел нарядно. Его вид мог бы ввести в заблуждение посетителей, мало знающих флотскую жизнь. Не раз после трудного похода мы встречали в газете описание корабля, вызывавшее у нас раздражение и даже обиду: корабельная жизнь была похожей на веселую, занимательную игру, в которой участвуют довольно легкомысленные, загорелые, парадно одетые парни…

С верхней палубы тяжелый труд и суровая служба моряков не всегда видны. Самая напряженная работа идет внутри корабля, погруженного на две трети в воду, там, где находятся сложнейшие механизмы и приборы.

Орджоникидзе не нуждался, в этих объяснениях. Он сам все хорошо понимал. Обратив внимание на группу матросов, одетых в синее рабочее платье, на их измазанные лица и нахлобученные на головы чехлы от фуражек, он спросил:

— Как они у вас называются? «Духами»?

Он стал подробно расспрашивать об условиях работы «духов» — бывших кочегаров, которые теперь официально назывались котельными машинистами. Затем разговор перешел на технику корабля.

Флагманский инженер-механик И. И. Булдаков рассказал, что крейсер плавает только на мазуте. А не так давно жгли еще уголь. Тогда было значительно тяжелее. Да и скоростью не могли похвастаться.

— А теперь мы можем пройти больше пятисот миль со скоростью до тридцати узлов, — гордо подчеркнул он.

— У вас неплохой корабль, — согласился Серго,— но в будущем мы не сможем удовлетворяться и такими показателями. Стоять на месте в технике нельзя.

Григорий Константинович вспомнил крейсер «Красный Кавказ»:

— Он, кажется, заложен в одно время с вашим, но достраивался позднее, на нем уже немало технических новинок, артиллерия у него совсем иная. Многие приборы являются опытными: оправдают себя — применим на других кораблях.

Меня удивило, как подробно он осведомлен о «Красном Кавказе», на котором я служил старшим помощником. Было ясно, что Серго серьезно занимается проблемами судостроения, как и многими другими делами, связанными с укреплением обороны страны, с развитием тяжелой промышленности. Со стыдом вспомнил я общие фразы, которыми пытался накануне ответить на первые его вопросы.

Снова почувствовал себя неловко, когда Серго сказал:

— Мы должны иметь хороший флот, и мы непременно будем его иметь, но что, по-вашему, необходимо морякам в первую очередь?

Этот вопрос, признаться, застиг меня врасплох.

Опять пришлось отделываться общими замечаниями.

Занятый текущими делами своего корабля, я еще мало думал о больших проблемах развития флота.

— Теперь мы строим неплохие подводные лодки, а скоро появятся и более крупные корабли,— видя мое смущение, подсказал Орджоникидзе. — Подождите немного, и наши судостроители смогут строить суда любого класса. Дело за металлом. Трудновато с освоением крупных турбин, но и с этим наша промышленность справится. Мы уже научились изготовлять орудия любых калибров. Вообще нам надо рассчитывать только на свои силы…

Между тем крейсер приближался к Крыму. Море совсем успокоилось и лежало под утренними лучами зеленое и прозрачное. Только под форштевнем кипел белый бурун да за кормой оставался пенный след. Аю-Даг — гора Медведь — лежала прямо перед нами. Она и в самом деле походила на зверя, пьющего воду.

Наркомздрав Каминский стал превозносить удивительный крымский климат и его целебные свойства. Серго ревниво вступился за родной Кавказ.

— Пройдет десяток лет, и вы не узнаете в прошлом малярийного Кавказа.

Когда мы подошли к Ялте и Серго спустился с мостика, чтобы покинуть корабль, вся команда была уже выстроена. Она громко ответила на его приветствие и проводила дорогого гостя дружным «ура».

Матросский флагман

Опять начались стрельбы, совместные походы кораблей, все более сложные учения. Личный состав крейсера работал дружно, с большим напряжением, и это приносило свои плоды. На «Червоной Украине» постоянно держал свой флаг командующий флотом И. К. Кожанов. Это создавало, конечно, дополнительные трудности, но зато я втягивался в обсуждение вопросов, выходивших за рамки командования одним кораблем и касавшихся флота в целом, имел возможность наблюдать за работой командующего и его штаба, слышал дельные замечания в ходе учений. Это было хорошей школой.

Иван Кузьмич Кожанов не отличался особенным красноречием, но умел верно, ясно разобрать действия кораблей и соединений, указать на ошибки, доходчиво разъяснить свою точку зрения. Поучиться у него было чему. Он принадлежал к числу тех командиров, которые всю свою жизнь отдали советскому флоту. Революция застала его юным мичманом. В марте 1917 года он вступил в партию большевиков.

Однажды Иван Кузьмич рассказывал о гражданской войне и своем участии в ней.

— Мне шел двадцать второй год, когда я стал командиром отряда моряков на Волге. В первом баю на суше скомандовал «В атаку!» и удивился, что никто не встает. Тут я понял, что одной команды бывает мало, нужен личный пример, надо уметь увлечь людей!

Этим умением И. К. Кожанов обладал всегда — и будучи командиром десантных частей в 1915 году, и на посту командующего флотом.

Во время гражданской войны «отряды Ивана Кожанова», как называли их между собой моряки, выполняли самые сложные десантные операции. Потом Кожанов командовал экспедиционным морским корпусом, действовавшим на Каспии, вместе с Ф. Ф. Раскольниковым громил английских интервентов в Энзели.

— Наши корабли были старенькими, да и вооружения не хватало, рассказывал Иван Кузьмич. — Бывало, поставим по одной пушке на носу и на корме буксира, а он при первых же выстрелах начинает трещать. Того и гляди, переломится пополам. Но и на таких судах мы крепко били белогвардейцев.

После гражданской войны Кожанов командовал флотами на Балтике и Дальнем Востоке. Он понимал: чтобы руководить флотом, требуется не только опыт, но и теоретические знания. Поэтому в 1924 году поступил в военно-морскую академию. После ее окончания его неожиданно назначили морским атташе в Японию.

— Наверно, потому, что глаза у меня раскосые,— шутил он.

Но Ивана Кузьмича влекло все-таки море. За должностями он не гнался, хотел пройти морскую службу с азов. Вернувшись на родину, попросил назначить его на корабль — стал старшим помощником командира эсминца «Урицкий». Вскоре он уже командовал кораблем, потом был назначен начальником штаба Балтийского флота, а в 1931 году — командующим Черноморским флотом. Высокие должности не мешали ему оставаться «матросским флагманом», всеобщим любимцем моряков.

Он был человеком, постоянно ищущим что-то новое, хорошо понимал роль флота в системе Вооруженных Сил страны и стремился проводить учения кораблей совместно с сухопутными войсками и авиацией. Первостепенное место Кожанов отводил подводному флоту, морской авиации и торпедным катерам.

Опыт Отечественной войны подтвердил правильность взглядов, которые Кожанов настойчиво прививал морякам-черноморцам. Самому Ивану Кузьмичу принять участие в этой войне не пришлось. В 1937 году он был репрессирован. Для тех, кто хорошо знал его, это было необъяснимо.

— Я не думаю, чтобы он был врагом народа,— сказал мне в 1939 году К. Е. Ворошилов.

Однако непоправимое уже случилось: Кожанов погиб.

Силы наши растут

В 1935 году было запланировано много учений и крупные маневры. От завода крейсер отошел необычно рано — в марте. Не теряя времени, я попросился уйти на Евпаторийский рейд и там заняться отработкой одиночного корабля. Какая благодать! Весь личный состав на месте; съездов на берег никаких. Даже ловкачи, которые в Севастополе умудрялись найти повод, чтобы нырнуть на берег, были заняты делом. Работа в таких условиях спорилась, и спустя месяц корабль было не узнать: все растерянное за зиму наверстали, молодое пополнение освоилось со своими обязанностями, крейсер был готов к плаванию в составе бригады.