Кристин Раш - Мастер возвращений (сборник)

• Название: Мастер возвращений (сборник)
• Автор: Кристин Раш
• Жанр: Научная Фантастика

Американская писательница Кристин Кэтрин Раш родилась в США в 1960 году. Ее дебют как писательницы-фантаста состоялся в 1987 году (первый опубликованный рассказ «Sing»). С тех пор она снискала себе известность и как писатель-прозаик и как редактор.

На сегодняшний день Раш с одинаковым успехом работает в жанрах «твердой» научной фантастики, фэнтези, участвует в новеллизации популярных киносериалов: «Звездный путь», «Звездные войны», «Люди-Х».

К сегодняшному дню в активе автора около пятидесяти романов и более ста повестей и рассказов, премии Hugo, Locus, Asimov’s и многие другие. Книги с произведениями Кристин Кэтрин Раш изданы в пятнадцати странах. К большому сожалению в России Раш переводится и издается немного: единственный роман «Новое восстание» и несколько повестей и рассказов в журнальных вариантах.

Кристин Кэтрин Раш является первым писателем-фантастом выигравшим в одном году сразу три читательских премии: «Asimov's Readers Poll Awards», «Ellery Queen Readers Choice Award», «Science Fiction Age Readers Choice Award» за одно произведение-повесть «Echea», которая к тому же получила премию «Homer Award» и была также номинирована на престижные премии «Nebula», «Hugo», «Locus» и «Sturgeon».

Многие произведения Раш написаны в соавторстве с мужем, писателем-фантастом

Дином Уэсли Смитом, а также с Кевином Андерсоном, Ниной Кирики Хоффман и Джерри Олшеном.

Любителям фантастики, желающим познакомиться с творчеством Кристин Кэтрин Раш, необходимо помнить, что она часто пользуется псевдонимами: так некоторые произведения, написанные в соавторстве с Дином Уэсли Смитом издаются под именем Сэнди Скофилд или Кэтрин Уэсли, произведения в жанре детектива под именем Крис Нелскотт, а в жанре romance как Кристин Грэйсон.

Значительное место в творчестве Раш занимает редакторская деятельность. Вместе с Дином Уэсли Смитом она редактировала журнал «Pulphouse: The Hardback Magazine», а с 1991 по 1997 годы занимала пост главного редактора одного из ведущих американских научно-фантастических журналов «Fantasy & Science Fiction». Успешная редакторская деятельность отмечена в 1994 году премией «Hugo» в номинации «лучший редактор».

НАГРАДЫ:

1. The Gallery of His Dreams (повесть) — Премия «Локус»/ Locus Award, 1992 /.

2. Echea (короткая повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 1999 /.

3. Millennium Babies (короткая повесть) — Хьюго / Hugo Award, 2001 /.

4. The Disappeared — Премия «Индевор» / Endeavour Award, 2003 / (Лучшая книга в жанрах фантастики и фэнтези).

5. Нырнуть в крушение(повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2006 /.

6. Возвращение «Аполлона-8» (лучшее произведение малой формы) — Сайдвайз / Sidewise Awards, 2007 /. + Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2008 /.

7. Комната затерянных душ (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2009 /.

8. Broken Windchimes (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2009 /.

9. Becoming One With The Ghosts (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2010 /.

10. День красных писем (рассказ) — AnLab / AnLab award (Analog), 2010/.

11. City of Ruins — Премия «Индевор» / Endeavour Award, 2011 / (Лучшая книга в жанрах фантастики и фэнтези).

12. The Application of Hope (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2014 /.

13. Snapshots (рассказ) — AnLab award (Analog), 2015/.

(Неофициальное электронное издание)

---

Я не видела в крушении спасательных капсул, но знаю по историческим документам: подобные вещи существовали на кораблях «Дигнити».

Вполне возможно, что все остальные катапультировались, были как-то спасены — и рассеялись по другим культурам, в ту эпоху безнадежно удаленным от их родного дома… И может быть, как раз эти события и породили те самые легенды, которые глубоко впечатлили Джайпа?

Или мне просто хочется верить: так оно и случилось.

Станция Лонгбоу никогда не была мне домом по-настоящему, только очень удобной штаб-квартирой, но теперь я от всей души жду не дождусь, когда мы с «Заботой» наконец долетим туда. Как хорошо будет попрощаться с мрачной Голубкой, которая по-прежнему не желает со мной разговаривать, и с нервным Карлом, который без устали твердит, что дни его дайвингов остались позади.

Мои тоже, хотя и на другой манер.

Мы с «Заботой» еще вовсю покатаем туристов, доставляя их к разнообразным крушениям, знаменитым и не очень. С обещаниями изумительно страшных и опасных дайвингов, каковые, само собой, не имеют ничего общего с действительностью.

Но что до всего остального — тут я пас.

Больше никаких загадочных крушений, никакого риска без необходимости и смысла. Спасибо, уже накушалась по горло.

Я выхожу из этой игры.

Мое неуемное любопытство долго гоняло меня по огромному региону Галактики. В поисках таких мест, где давным-давно уже никто не бывал, так давно, что они сделались потайными карманами и кармашками глубокого пространства. И в каждый из них мне ужасно хотелось заглянуть. Мое любопытство понукало меня слишком долго, так что в конце концов я натолкнулась на самый потайной, самый секретный карман Галактики в данной ее области.

И разумеется, я заглянула туда — и нашла свой джекпот, как выразился Джуниор. А потом я увидела собственными глазами, на что способна моя уникальная находка. И больше ничего, совсем ничего искать не хочу.

Все, я повесила свой дайверский костюм на гвоздик.

И вспоминаю, что мои ноги умели ходить по земле.

Там гораздо меньше опасностей — на колоссальной тверди с нормальной гравитацией. Не то чтобы я теперь сильно боялась крушений, нет. Не более, чем обычный среднестатистический спейсер.

Гораздо больше я опасаюсь совсем другого. Я ужасно боюсь этого чувства, этой страсти: МОЕЙ ЖАДНОСТИ. Которая овладела мной в мгновение ока, чтобы сделать слепой и глухой ко всему человеческому. К сомнениям моих лучших дайверов, к страху и уговорам моих старых подруг. Даже к собственной истерической эйфории внутри этого «Дигнити».

И я выхожу из игры, покуда еще не поздно.

Пока не потеряла себя, не докатилась до пиратства или мародерства. Пока моя жадность не вцепилась в меня с той же неумолимостью, как СТ в Джуниора.

Потому что, если не остановиться вовремя, алчность затянет тебя в свое измерение, чтобы не отпустить никогда. Раньше, чем ты догадаешься, что оказался в большой беде. Как не догадался Джуниор. Прежде чем ты поймешь, что вход один, а выхода нет совсем.

Что войти легко, но пути назад не существует.

КОМНАТА ЗАТЕРЯННЫХ ДУШ

Kristine Kathryn Rusch. The Room of Lost Souls. 2008.

Цикл «Космический дайвинг» (Space Diving).

Старый спейсерский бар на Лонгбоу-стейшн в здешних местах единственный, не имеющий названия. Ни логотипа, ни рекламы на двери, ни симпатичных фирменных эмблем на намагниченных чашечках. Дверь утоплена в грязную, облупленную стену.

Чтобы получить туда доступ, необходимы два специальных чипа. Первый вручается лично начальником станции, да и то после длительных размышлений. Второй встроен в ваше удостоверение личности. Его вы получаете вместе со статусом официального спейсера, то есть человека, получившего лицензию пилота.

Я обзавелась вторым чипом, поскольку остаюсь первой женщиной, ставшей членом команды грузового судна, до меня состоявшей из одних мужчин. Тогда мне было всего восемнадцать. Последние несколько лет я пользуюсь чипом все чаще, с тех пор как нашла потерпевшее крушение судно класса «Дигнити», где, как мне показалось, можно порыться в поисках золота.

Однако в результате крушение потерпело мое собственное благополучие.

Теперь я вожу туристов по всем известным местам аварий в этом секторе. Организую экскурсии, собираю деньги и нанимаю парней, которые изображают перед туристами настоящий рек-дайвинг[3].

Туристам не позволяется заниматься этим делом. Слишком рисковано. Сам процесс получил название от связанных с ним опасностей. В прежнее время рек-дайвинг назывался спейс-дайвингом, чтобы отличить его от земного океанского погружения.

Здесь воды нет. Мы не используем ее тяжесть или необычные свойства, особенно на огромных глубинах. У нас свои заботы: ни гравитации, ни кислорода — сплошь полярный холод.

Я стараюсь минимизировать риск: делаю все, чтобы обломки были исследованы, нанесены на карту и стали относительно безвредными для посещения.

До сих пор я не потеряла ни одного туриста. А вот друзей теряла. И несколько раз едва не погибла сама.

После злосчастного «Дигнити» я не занималась настоящим рек-дайвингом, мало того, отказывала другим рек-дайверам, прослышавшим, что я больше не выхожу на промысел, и просившим меня руководить их прыжками.

Им просто неизвестно, что, командуя рек-дайвингом на «Дигнити», я потеряла двух дайверов, а вдобавок и трех друзей, которые отреклись от меня.

Второй раз я этого не перенесу.

Поэтому я большей частью остаюсь на Лонгбоу-стейшн. Купила здесь отсек, хотя клялась никогда этого не делать. Впрочем, много времени я там не провожу. Обычно торчу в старом баре спейсеров и слушаю разные истории. А иногда сочиняю свои собственные.

Когда мне нужны деньги, я вожу туристов на экскурсию к самым известным обломкам. При этом все счастливы. Туристы получают «неподдельные» впечатления, дайверы — возможность лишний раз попрактиковаться, а я — неприличные деньги за несложную работу.

Но неприличные деньги мне ни к чему. Я купила здесь отсек, чтобы не приходилось таскаться на корабль, если слишком много выпьешь или хочешь вздремнуть с полчасика. Больших расходов у меня почти нет.

Раньше я тратилась на свою истинную страсть — поиск обломков. Причем меня даже не добыча интересовала, хотя иногда я кое-что продаю.

Меня интересовала история. В чем причина аварии? Где находился корабль в это время? Почему его бросили, что случилось с командой?

За эти годы мне удалось разгадать несколько исторических загадок. Меня манили тайны. Я трепетала в предвкушении открытия. И я любила опасность. Всего этого мне теперь не хватает.

Но каждый раз, когда я подумываю начать все сначала, передо мной встают лица потерянной навсегда команды: не только Джайп и Джуниор, принявшие ужасную смерть в том последнем путешествии, но и Ахмед, Мойше, Эджид и Дита, Пнина и Йони. Все они погибли во время дайвинга.

Иногда я убаюкивала себя, представляя альтернативные сценарии. Сценарии, в которых мои друзья оставались живы.

Но больше я этого не делаю.

Я вообще почти ничего не делаю.

Разве что сижу в старом спейсерском баре на Лонгбоу и жду заявок от туристов. Потом я планирую экскурсию, еду на место кораблекрушения, разбрасываю кое-какие сувенирчики, возвращаюсь, забираю туристов и дарю им самые захватывающие в их жизни ощущения.

Без всякой опасности.

Без всякого риска.

Без всякого волнения.

Какой контраст с тем, чем я когда-то занималась!

Она рождена на Земле. Не нужно видеть ее жирное, ширококостное тело, чтобы это понять. Достаточно понаблюдать за ее походкой.

Рожденные в космосе обладают грацией и легкостью жестов. Не все они хрупкие и тонкокостные. Некоторые, наиболее предусмотрительные родители первую половину детства воспитывают их на Земле, а вторую половину — в невесомости. Кости растут и крепнут, но легкость и грация остаются.

Эта женщина так тяжело ставит одну ногу перед другой, словно ожидает, что пол примет ее тяжесть.

Когда-то и я ходила подобным образом. Первые пятнадцать лет жизни я провела на планете, при настоящей гравитации.

У нас одинаковое сложение — у меня и у нее. Та самая комплекция, которая неизменно сопутствует крепким костям: полностью сформированное женское тело — следствие хорошего питания, которое можно найти только на планете.

Раньше я боролась и с тем, и с другим, пока не сообразила, что это дает мне преимущество, которого лишены спейсеры.

Я не ломаюсь.

Стоит неудачно схватить спейсера — и кость руки треснет, как сухая ветка.

Стоит неудачно схватить меня — на коже останется синяк.

Она садится, называет меня по имени, словно имеет на это право, и тут же вскидывает брови, будто именно они, а не тон ее голоса подчеркивают вопросительную интонацию.