Кристин Раш - Мастер возвращений (сборник)

• Название: Мастер возвращений (сборник)
• Автор: Кристин Раш
• Жанр: Научная Фантастика

Американская писательница Кристин Кэтрин Раш родилась в США в 1960 году. Ее дебют как писательницы-фантаста состоялся в 1987 году (первый опубликованный рассказ «Sing»). С тех пор она снискала себе известность и как писатель-прозаик и как редактор.

На сегодняшний день Раш с одинаковым успехом работает в жанрах «твердой» научной фантастики, фэнтези, участвует в новеллизации популярных киносериалов: «Звездный путь», «Звездные войны», «Люди-Х».

К сегодняшному дню в активе автора около пятидесяти романов и более ста повестей и рассказов, премии Hugo, Locus, Asimov’s и многие другие. Книги с произведениями Кристин Кэтрин Раш изданы в пятнадцати странах. К большому сожалению в России Раш переводится и издается немного: единственный роман «Новое восстание» и несколько повестей и рассказов в журнальных вариантах.

Кристин Кэтрин Раш является первым писателем-фантастом выигравшим в одном году сразу три читательских премии: «Asimov's Readers Poll Awards», «Ellery Queen Readers Choice Award», «Science Fiction Age Readers Choice Award» за одно произведение-повесть «Echea», которая к тому же получила премию «Homer Award» и была также номинирована на престижные премии «Nebula», «Hugo», «Locus» и «Sturgeon».

Многие произведения Раш написаны в соавторстве с мужем, писателем-фантастом

Дином Уэсли Смитом, а также с Кевином Андерсоном, Ниной Кирики Хоффман и Джерри Олшеном.

Любителям фантастики, желающим познакомиться с творчеством Кристин Кэтрин Раш, необходимо помнить, что она часто пользуется псевдонимами: так некоторые произведения, написанные в соавторстве с Дином Уэсли Смитом издаются под именем Сэнди Скофилд или Кэтрин Уэсли, произведения в жанре детектива под именем Крис Нелскотт, а в жанре romance как Кристин Грэйсон.

Значительное место в творчестве Раш занимает редакторская деятельность. Вместе с Дином Уэсли Смитом она редактировала журнал «Pulphouse: The Hardback Magazine», а с 1991 по 1997 годы занимала пост главного редактора одного из ведущих американских научно-фантастических журналов «Fantasy & Science Fiction». Успешная редакторская деятельность отмечена в 1994 году премией «Hugo» в номинации «лучший редактор».

НАГРАДЫ:

1. The Gallery of His Dreams (повесть) — Премия «Локус»/ Locus Award, 1992 /.

2. Echea (короткая повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 1999 /.

3. Millennium Babies (короткая повесть) — Хьюго / Hugo Award, 2001 /.

4. The Disappeared — Премия «Индевор» / Endeavour Award, 2003 / (Лучшая книга в жанрах фантастики и фэнтези).

5. Нырнуть в крушение(повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2006 /.

6. Возвращение «Аполлона-8» (лучшее произведение малой формы) — Сайдвайз / Sidewise Awards, 2007 /. + Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2008 /.

7. Комната затерянных душ (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2009 /.

8. Broken Windchimes (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2009 /.

9. Becoming One With The Ghosts (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2010 /.

10. День красных писем (рассказ) — AnLab / AnLab award (Analog), 2010/.

11. City of Ruins — Премия «Индевор» / Endeavour Award, 2011 / (Лучшая книга в жанрах фантастики и фэнтези).

12. The Application of Hope (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2014 /.

13. Snapshots (рассказ) — AnLab award (Analog), 2015/.

(Неофициальное электронное издание)

---

Да, тут же ответил я себе. Я слишком заинтригован, чтобы отказаться. И каким бы запутанным и сложным ни казалось начало, я непременно доведу это дело до конца.

— Для того, чтобы принимать решения, не обязательно обладать железным здоровьем и бычьей силой, — сказал я. — Достаточно иметь ясный ум и деньги, а у вашего отца и того, и другого должно быть в избытке. Он может нанять исполнителей, которые сделают все, что он пожелает.

— Не исключено, но маловероятно, — заметила Анетта. — Ведь я контролирую все его сделки. Любой исходящий от отца приказ или просьба в обязательном порядке попадает ко мне на стол или доводится до моего сведения иными способами.

Любопытно, подумал я. Означает ли это, что Анетта шпионит за собственным отцом? Быть может, она начинает потихоньку прибирать корпорацию к рукам, не дожидаясь его смерти? Что-то мне в этом не нравилось, хотя со стороны все выглядело логично и связно. Ладно, проверим и это…

— Где ваш значок клона? — спросил я, и Анетта нахмурилась. Вопрос был откровенно бестактным, если не сказать — оскорбительным.

Все-таки она приподняла сзади свою гриву, и я увидел чуть ниже затылка маленькую восьмерку, на которой не росли волосы. Эпителий в этом месте был изменен даже не на клеточном, а на молекулярном уровне, так что вытравить клеймо было невозможно. Даже если бы Анетта сделала пересадку кожи, крошечная цифра восемь проявилась бы вновь.

— А куда девались предыдущие семеро? — спросил я.

Анетта выпустила волосы, и они снова рассыпались по ее спине и плечам.

— Не удались, — коротко ответила она.

Это было по меньшей мере необычно, а все необычное в подобном деле вызывало подозрение, и я мысленно сделал еще одну зарубку на память.

Анетта словно подслушала мои мысли:

— Когда моя мать исчезла, она была беременна. Незадолго до этого ей делали пункцию плодного пузыря, и меня клонировали на основе отмерших клеток, найденных в околоплодных водах.

— Это были клетки матери или ребенка?

— Ребенка. В лаборатории это специально проверяли. Правда, прошло довольно много времени, прежде чем нашли клетку с неповрежденной генной структурой.

Звучало вполне правдоподобно, но я не был специалистом в данной области. Значит, и это тоже предстояло проверить.

— Должно быть, ваш отец очень хотел иметь дочь, — заметил я.

Анетта кивнула.

— Странно, что он не изменил завещание в вашу пользу, — продолжил я с наигранной задумчивостью.

Ее плечи слегка поникли.

— Отец боялся, что изменения, которые он сделает, будут слишком уязвимы с точки зрения закона, и считал, что я могу потерять все, если кто-то станет оспаривать их в судебном порядке.

— И поэтому он сделал так, чтобы вы все потеряли без всякой судебной волокиты?

Она вспыхнула, но справилась с собой.

— Нет! Отец очень хотел, чтобы после его смерти семья снова воссоединилась. И еще он хотел, чтобы мы с сестрой вместе…

— Так он говорит…

— Да, так он говорит. — Анетта нервным жестом провела рукой по волосам. — Мне кажется, отец надеется, что сестра уступит компанию мне. За определенный процент от прибыли, разумеется.

Это была, пожалуй, единственная лазейка в законе о наследовании по биологическому признаку. Клон мог вступить во владение наследуемым имуществом только в том случае, если оно переходило к нему непосредственно от донора генетического материала. Если, конечно, упомянутый донор не скончался при загадочных обстоятельствах. Впрочем, вариант, когда донор «уступал», как выразилась Анетта, свое имущество клону еще при жизни, тоже возможен, хотя лично я видел здесь некоторые нюансы, требующие особой ясности.

— Иными словами, вы охотитесь за деньгами сестры?

Я все еще пытался выпутаться из этого дела, которое засасывало меня все глубже.

— Вы ведь наверняка не верите в любовь, — насмешливо ответила она.

Анетта была права — в бескорыстное чувство я действительно не верил.

— Кроме того, — добавила она, — у меня есть собственный капитал. С отцовским наследством его, конечно, и сравнивать нельзя, однако этих денег вполне достаточно, чтобы я могла ни в чем себе не отказывать. И как бы плохо вы ни думали о моем отце, это он для меня сделал. Что касается матери и сестры, то… я разыскиваю их не ради себя или их самих, а ради корпорации. Я хочу, чтобы «Третья династия» осталась нашим семейным предприятием, и буду руководить ею так, как меня учили. А чтобы эти желания осуществились, я должна найти мать. Похоже, иного выхода у меня просто нет.

Что ж, причина казалась не очень красивой, но с течением лет я убедился, что именно корыстные мотивы чаще всего являются самыми честными. Впрочем, даже теперь я не собирался верить мисс Соболь на слово. Сто раз отмерить и только потом, может быть, отрезать — этим правилом я руководствовался всю жизнь. Не собирался я нарушать его и сейчас.

— Для начала вы заплатите мне два миллиона кредитов, — сказал я. — Это мой предварительный гонорар, и если вам повезет, все расследование уложится в эту сумму. Кроме этого, мы с вами заключим контракт. Полную версию я отправлю вашему поверенному, но сначала позвольте мне вкратце ознакомить вас с основными положениями…

Анетта Соболь кивнула, и я начал цитировать по памяти главные пункты договора — так я делал всегда, чтобы клиент впоследствии не мог сказать, будто я ввел его в заблуждение.

— Я имею право аннулировать контракт в любое время и по любой причине. Вы не можете разорвать сделку до тех пор, пока Исчезнувший не будет найден или пока я не приду к заключению, что для исчезновения имелись веские причины, которые продолжают действовать. Вы, а не я, являетесь официальным ответчиком по всем судебным искам, являющимся следствием любых неправомерных действий и преступлений, к которым ход данного расследования может вынудить третьи лица. Вы обязуетесь оплачивать мои текущие расходы немедленно по представлении счета, а также выплачивать мне ежедневное вознаграждение. При отказе сделать это расследование прекращается, но если мне станет известно, что вы намеренно приостановили ассигнования с целью помешать мне довести дело до конца, вам придется выплатить мне неустойку в размере десяти миллионов кредитов. Поиск Исчезнувшей — предположительно, вашей матери — я начну только после того, как проверю ваше досье. В случае, если еще до начала расследования я приду к выводу, что вы как клиент не заслуживаете моего доверия, я возвращаю вам половину предварительного гонорара… — Я сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух. — Там есть и другие любопытные пункты, но я перечислил основные. Итак, вас устраивают мои условия?

— Да.

— В таком случае я начну работать, как только получу задаток.

— Назовите мне номер вашего счета, и я немедленно переведу на него два миллиона кредитов.

Я протянул Анетте свою единственную пластиковую карточку, где был вытиснен номер моего счета условного депонирования [1]. Этот счет являлся прикрытием для полутора десятка других счетов, но ей вовсе не обязательно было об этом знать. Даже мои деньги никогда не поступали ко мне по прямым каналам — тот, кто умеет разыскивать Исчезнувших, сам может заставить исчезнуть некоторые предметы.

— Если вы пожелаете срочно со мной связаться, — сказал я, — переведите на этот счет шестьсот семьдесят три кредита.

— Странная сумма, — заметила Анетта.

Я кивнул. Число шестьсот семьдесят три, выбранное по случайной схеме, отныне становилось личным номером Анетты Соболь. Подобный номер получал каждый из моих клиентов. Даже теперь бывшие клиенты иногда присылали мне на счет условленную сумму, чтобы связаться со мной по какому-нибудь важному вопросу. Система была простой, но действенной.

— Получив указанную сумму, я свяжусь с вами через банковский компьютер. Должен предупредить, однако, что проделывать эти манипуляции без веских причин — например, просто потому, что вам захотелось проверить, как продвигается расследование — не стоит. Только в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств. О ходе расследования я сам буду информировать вас в конце каждой недели.

— А если у меня возникнут вопросы?

— Приберегите их на потом.

— А вдруг я смогу чем-то помочь?

— Свяжитесь со мной по электронной почте. — Я поднялся. Анетта Соболь внимательно следила за мной, и в ее глазах снова появился странный блеск.

— Прошу извинить, но у меня еще много дел, — сказал я. — Я свяжусь с вами, когда буду готов начать расследование.

Она тоже встала.

— Как вы думаете, сколько времени может занять поиск?

— Понятия не имею, — ответил я. — Все зависит от того, как много вы от меня скрыли.

Глава 4

Клиенты никогда не говорят всей правды. Никогда, как бы я ни настаивал, как бы ни убеждал их, насколько это важно для успеха поиска. Похоже, склонность ко лжи заложена в натуре человеческой со времен адамовых; у меня, во всяком случае, еще не было клиента, который мог бы удержаться и не солгать хотя бы по мелочам. Я говорю вовсе не о добросовестном заблуждении, я имею в виду сознательную ложь, причиной которой могут стать стыд, чувство неловкости и десятки других столь же «объективных» причин. Что касалось Анетты Соболь, то, учитывая обстоятельства ее появления на свет и дальнейшей жизни, похоже было, что она сказала мне довольно много неправды. Я ее не осуждал, нет, в конце концов, я и сам не без греха, однако мне было очень важно, какая часть этой лжи имеет прямое отношение к делу. А чтобы это выяснить, требовалось отдельное маленькое расследование.