Мэтт Ридли - Секс и эволюция человеческой природы

• Название: Секс и эволюция человеческой природы
• Автор: Мэтт Ридли
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48641-0

«Основой нашей эволюции всегда был и будет секс». Кому-то это заявление покажется слишком радикальным. Почему именно секс? Ведь существуют и другие проявления человеческой природы? Но согласитесь, что только репродукция — единственная биологическая цель, ради которой мы существуем. А все остальное — лишь средства к ее достижению.

Способность к самовоспроизводству — это то, что отличает живые существа, например, от камней. Человеческая натура универсальна: от материка к материку, от столетия к столетию она остается неизменной. Природа человека, которую описывал Шекспир, по своей сути ничем не отличается от природы современного человека, и т. д.

Состарились только слова, а суть не изменилась…

---

В доземледельческих сообществах насилие также могло быть путем к репродуктивному успеху — особенно, во время неразберихи. В самых разных культурах взятыми на войне пленниками были, в основном, женщины. Но отголоски этого доходят и до наших дней. Возможность насиловать женщин побежденной стороны зачастую мотивировала солдат не меньше, чем патриотизм или страх. Зная все это, генералы нередко закрывали глаза на различные эксцессы, а также позволяли женщинам следовать вместе с частями. Даже в XX веке поход в публичный дом был более или менее основной причиной кратких отлучек личного состава ВМФ. А уж изнасилования сопровождают войны до сих пор. В 1971 году за время девятимесячной оккупации восточного Пакистана (сейчас — Бангладеш) солдаты войск Западного Пакистана изнасиловали до 400 тысяч женщин{318}. В 1992 году в Боснии сообщения об организованных лагерях, где сербские солдаты насиловали женщин, стали слишком частыми, чтобы их можно было игнорировать. Дон Браун (Don Brown), антрополог из Санта-Барбары, вспоминает свои дни в армии: «Мужчины говорили о сексе день и ночь — и они никогда не говорили о власти»{319}.

Моногамные демократы

Природа мужчины, таким образом, состоит в использовании возможностей — буде они представятся — для полигамного спаривания, а также в использовании богатства, власти и насилия в качестве средств для достижения репродуктивного успеха в конкуренции с другими мужчинами (хотя обычно при этом устойчивые моногамные отношения в жертву не приносятся). Это не очень лестная картина, и она рисует природу, во многом противоречащую современным этическим установкам: моногамии, верности, равенству, справедливости и свободе от насилия. Но моя задача — описание, а не предписание. И в природе человека нет ничего неизбежного. Как сказала в «Африканской королеве» героиня Кэтрин Хэпберн (Katharine Hepburn) герою Хамфри Богарта (Humphrey Bogart), «природа, мистер Оллнат, это то, над чем мы в этом мире должны подняться».

Кроме того, долгое царство полигамии, начавшееся в Вавилоне около четырех тысяч лет назад, в западном мире, так или иначе, подошло к концу. Официальные наложницы превратились в неофициальных любовниц, а последние стали охраняемыми от жен тайнами. К 1988 году политическая власть, лишенная прежней способности делать своего обладателя полигамным, оказывалась под ударом из-за любого подозрения в неверности. Если китайский император Фэйди когда-то содержал в гареме 10 тысяч женщин, то Гэри Харт (Gary Hart), борющийся за власть над самой мощной державой мира, не смог управиться с двумя.

Что же случилось? Христианство? Вряд ли. Оно сосуществовало с полигамией многие века, и христианские институты преследовали свои интересы так же цинично, как это делал бы любой мирянин. Права женщин? Борьба за них началась слишком поздно. Викторианская женщина имела столько же веса в делах своего мужа, сколько и в Средневековье. Ни один историк до сих пор не может объяснить, что изменилось, но, среди прочего, предполагают: короли стали настолько нуждаться во внутренних союзниках, что им пришлось отказаться от деспотической власти. Так родилась своего рода демократия. Едва моногамные мужчины смогли проголосовать против полигамистов (а кто не захочет сбросить соперника, если очень хочется оказаться на его месте?), участь последних была решена.

Деспотическая власть, пришедшая с цивилизацией, снова пала. Все это похоже на какую-то аберрацию в истории человечества. До «цивилизации» и начиная с демократии мужчины не имеют возможности накопить такую власть, которая бы позволяла самым успешным из них становиться полигамными деспотами. Лучшее, на что могли рассчитывать плейстоценовые мужчины — одна или две верные жены и несколько случайных связей (и то лишь в случае, если их охотничьи или политические способности были достаточно велики). Лучшее, на что мужчины могут надеяться сегодня — симпатичная молодая любовница и преданная жена, которую можно менять примерно раз в 10 лет. Все опять вернулось к самому началу.

В этой главе мы решительно взялись за мужчин. Может быть, вам покажется, что тем самым попраны права женщин, что мы игнорируем и их самих, и их желания? Но мужчины с момента появления земледелия попирали женские права в течение бессчетных поколений. До того и с появлением современной демократии такой шовинизм невозможен. Система спаривания у человека, как и у других животных — это компромисс между половыми стратегиями самцов и самок. Интересно, что моногамные брачные связи пережили и деспотический Вавилон, и распутную Грецию, и неразборчивый Рим, и неверное христианское Средневековье, а в индустриальный век стали стержнем семьи. Даже в эпохи засилья полигамного деспотизма человечество оставалось верным институту моногамного брака — в отличие от любых других полигамных животных. Даже у деспотов, имевших много наложниц, обычно была всего одна королева. Объяснение человеческой привязанности к моногамному браку потребует от нас настолько же хорошего понимания женской стратегии спаривания, насколько хорошо мы поняли мужскую. Когда мы это сделаем, нас ожидает просветление. Об этом — в следующей главе.

Глава 7 Моногамность и природа женщин

SHEPHERD: Echo, I ween, will in the wood reply,

And quaintly answer questions: shall I try?

ECHO: Try.

What must we do our passion to express?

Press.

How shall I please her who never loved before?

Be Fore.

What most moves women when we them address?

A dress.

Say, what can keep her chaste whom I adore?

A door.

If music softens rocks, love tunes my lyre:

Liar.

Then teach me, Echo, how shall I come by her?

Buy her.

Jonathan Swift, «А Gentle Echo on Woman»

В ходе одного проведенного в Западной Европе исследования выяснились удивительные факты. Замужние женщины предпочитают заводить внебрачный роман с мужчинами старше себя, доминантными, обладающими симметричной физически привлекательной внешностью и женатыми. Женщины гораздо чаше изменяют мужьям, если те зависимы, молоды, физически непривлекательны и имеют несимметричные особенности строения тела. Пластическая хирургия, улучшающая внешность мужчины, удваивает его шансы на внебрачную связь. Чем привлекательнее мужчина, тем более плохим отцом он является. Примерно каждый третий ребенок, рожденный в Западной Европе — плод «незаконной» любви.

Если эти факты вас шокируют или покажутся невероятными, можете расслабиться. Это исследование было проведено не на людях, а на ласточках — невинных щебечущих вилохвостых птицах, радующих глаз стремительным полетом. Люди на них совершенно не похожи, правда{320}?

Одержимость браком

Гаремы древних деспотов продемонстрировали нам, что мужчины стремятся использовать любую возможность конвертировать высокий социальный статус в репродуктивный успех. Но на протяжении основной части истории человечества столь обширных сексуальных возможностей ни у кого быть не могло. Похоже, сегодня единственный способ стать владельцем гарема — это создать религиозный культ собственной святости и хорошенько промыть мозги своим потенциальным наложницам. Современный социум больше напоминает сообщества не начала исторического времени, а доисторические — охотников и собирателей. Ни одна группа последних не поддерживает полигамию, выходящую за рамки случайных сексуальных связей. При этом институт брака для людей универсален. Хотя сегодня мы живем в группах большего размера, чем раньше, но ядром человеческой жизни внутри них была и остается семья — муж, жена и их дети. Брак — это социальный институт, решающий задачу выращивания детей: вступивший в него мужчина берет на себя, по крайней мере, часть соответствующих обязанностей (пусть даже просто кормить семью). В большинстве своем мужчины пытаются быть полигамными, но удается это немногим. Да и в полигамных сообществах пастухов-кочевников большинство браков моногамны[69].

От других млекопитающих (включая человекообразных обезьян) нас отличает не наличие случайных внебрачных связей, а существование устойчивых моногамных. Из четырех других видов человекообразных — гиббоны, орангутанги, гориллы и шимпанзе — только у первых существует нечто, похожее на брак. Они живут в лесах юго-восточной Азии и образуют устойчивые пары, каждая из которых ведет изолированную жизнь на собственной территории.

Если мужчины в глубине души действительно являются оппортунистическими полигамистами (то есть, не упускают возможности заполучить новую партнершу — мы говорили об этом в предыдущей главе), то как возникает брак? Хотя мужчины непостоянны («Ты ведь боишься обязательств, не правда ли?» — выдает свой штамп типичная жертва соблазнителя), они ищут жен, чтобы построить с ними семью — и иногда держатся за свой брак мертвой хваткой, несмотря на собственную неверность. («Ты никогда не бросишь свою жену ради меня, правда?» — выдает свой штамп типичная любовница).