Осип Назарук - Роксолана

• Название: Роксолана
• Автор: Осип Назарук
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-14-5460-5, 978-966-14-5185-7, 978-5-9910-2414-3, 978-966-14-5464-3, 978-966-14-5461-2, 978-966-14-5463-6,

При дворе султана ее называли «хасеки Хуррем», то есть «мать наследника престола» и «та, которая дарит радость» – в Европе она известна под именем Роксолана. Настуся, пленница из Украины, была куплена на одном из многочисленных невольнических рынков Османской империи для гарема султана Сулеймана Великолепного. Ей удалось стать любимой женой повелителя и приворожить его настолько, что он бросил к ее ногам всю свою державу…

Книга также выходила под названием «Роксолана: Королева Востока».

---

– Дальний путь тебе, без мостов и дорог… По чернобыльнику, по грубым кореньям… Где цветет шалфей и первоцвет… Где сон-трава синеет… Где сверкает огнями горицвет и стелется дурман… И перекати-поле… перекати-пол-ле… перекати-пол-л-ле!..

Внезапно она, как в экстазе, остановилась, будто захлебнувшись, и кинулась на землю – собирать остатки рассыпанных грошиков. Затем выпрямилась, заглянула в глаза невесте и, не обращая внимания на Степана, торопливо подалась прочь. Оглянулась на Настусю раз, другой и сгинула за воротами.

Всем, кто стоял на подворье, сделалось не по себе после ее ухода. Первой заговорила старая Катерина:

– Это, дети, так всегда ворожат молодой перед венчаньем: и что богатая будет, очень-очень богатая, и что дорога ее ждет дальняя, и что сыновья у нее будут, и что будет ей и весело, и грустно, как во всякой жизни случается…

Настуся на это только улыбнулась и запела:

Ой, утоптана дорожка,
Посыпана житом!
Кто подскажет, как мне будет
За Степаном жити?..

И слегка прижалась к нареченому. Радость ее передалась парню. Лицо его прояснилось, и он в ответ весело пропел:

Ой, утоптана дорожка,
Горы да мочары!
А кто ее протоптал,
Любонька, ночами?

– Ты, ты, ты! – ласково молвила Настуся и повела жениха к матери. За ними разноцветным потоком молодежь хлынула в дом, потому что уже совсем стемнело и близилась ночь.

5

И ночь эта должна была стать для Настуси последней в отчем доме. И одной из последних на родной земле…

Она словно чувствовала это. Уж слишком пристально осмотрела свою скромную девичью светелку, единственное окно которой выходило на луг над Липой. Еще раз взглянула на свадебное платье и вещи, которые собиралась забрать с собой во Львов. Кое-что отложила в сторону, чтобы взять, когда в следующий раз приедет в Рогатин. Среди отложенного были и две книги – те, что перечитала чуть ли не два десятка раз, – «Повесть о Китоврасе» и «Повесть дивная о царе Соломоне».

Уснула поздно. В полусне чудилось ей, будто кто-то напевает бессвязные обрывки свадебных песен:

Благослови, Боженька,
Первую дороженьку!

Мы идем за барвиночком
Настусеньке на веночек…
Зельюшко посажено
Тонкое, высокое,
С листиком широким…

И хоть характер у Настуси был легкий и веселый, переломный момент в жизни подействовал на нее так сильно, что проснулась она как в тумане. Дрожь ожидания и страха перед неведомым наполняла все ее существо. Гомон свадебных гостей только усиливал ее тревогу.

Успокоилась она уже перед самым выходом из дома, когда была совсем готова к венчанию.

Венчать молодых должен был отец Иоанн, львовский дядя Настуси.

Около полудня гости и молодые вышли из дома и направились к церкви Святого Духа.

Но в то самое мгновение, когда Настуся с дрýжками ступили на нижнюю деревянную ступень церкви, что-то случилось. Что именно – никто из участников свадьбы в первое мгновение не мог сказать точно.

До них донеслись отдаленные крики – прерывистые, гортанные, пронзительные.

Охваченные тревогой, люди засуетились и начали инстинктивно озираться в поисках укрытия. Затем кто-то крикнул:

– Татары идут!

– Алла-ху!.. – послышались неистовые вопли уже на их улице. Свадебная толпа вмиг рассыпалась, поднялся страшный переполох. Каждый бежал куда глаза глядят – кто в сад, кто в проход между хатами, кто в заросли камыша и аира у реки.

Настуся, бросив дружек, ухватилась за своего суженого. Всего на мгновение они оба, будто окаменев, застыли неподвижно перед распахнутыми вратами ярко освещенной церкви. Мелькнула мысль – вбежать в храм, довериться покровительству Святого Духа, но надеяться на чудо сейчас не приходилось, и оба опрометью кинулись в сад.

Тем временем улицу уже заполонили татарские всадники. Издавая дикие вопли, неслись они вперед. Нечесаные гривы и хвосты их коротконогих неказистых коней-бакематов[32] вздымали пыль. Многие из приглашенных на свадьбу уже попались им в руки и теперь волочились на волосяных арканах. На оболони – низине за садом – тоже было полно татар, которые гонялись за одинокими беглецами верхом, а иные и спешившись. В хлевах ревела скотина, там и сям занимались пожарища – татары поджигали разграбленные дома предместья Рогатина.

Но город пока держался, готовясь к обороне. Вдали слышались звуки труб и рогов, гремел тревожный набат с колоколен рогатинских церквей.

Охваченная ужасом, Настуся сомлела и прямо в белом подвенечном платье безвольно осела на пыльную дорогу. А Степан, упав на колени, стремительно подхватил невесту…

И белый свет оборотился тьмой для них двоих.

Глава II «Ой, торным шляхом килиимским, Ой, диким полем ордынским…»

Там в долине огни горят, Там татары полон делят… Один полон с жиночками, Другой полон с девочками…

Из народной песни

1

…Настуся почувствовала, как в лицо ей плеснули студеной воды. Очнувшись, она открыла глаза.

Какое-то мгновение она не осознавала, где находится и что происходит вокруг. Над ней склонились две мужские фигуры, с черными раскосыми глазами, редкими усиками и выступающими скулами, в остроконечных шапках, с луками за плечами и в черных овчинных кожухах шерстью наружу. Грудь девушки сжал нестерпимый страх, который в следующее мгновение превратился в отчаяние. Невыносимые ужас и отвращение заполнили все ее тело, заплескались в глазах, стиснули горло, перехватили дыхание.

В голове промелькнула мысль, что она полонянка, находится в руках татар, и эти полудикие всадники с желто-смуглыми лицами могут сделать с ней все, что пожелают.

Настуся с трудом отвела взгляд. И только тогда обнаружила, что лежит на какой-то насыпи невдалеке от лесочка. А рядом сидят или дремлют в забытьи другие молодые женщины и девушки. Отыскала несколько знакомых лиц – городских девчат, но подружки Ирины среди них не заметила. Поодаль лежали и сидели мужчины, связанные волосяными веревками и сыромятными ремнями, и она сразу же увидела среди них своего Степана. Он напряженно всматривался в женский полон, и Настуся почувствовала, что он ищет ее среди пленниц.

Одновременно она подумала о том, что сталось с ее отцом и матерью, с подругами, с ее свадьбой… Все, все рассыпалось, как разбитое стекло, исчезло, будто сон.

Родной город Рогатин, с его стенами и домами, был не виден отсюда. И он сгинул, как сон.

Что ее ждет?

Эта мысль озарила ее голову, как багрянец, который появлялся на крыше их дома с первыми лучами нового дня.

Татары расхаживали между пленниками, раздавали какие-то приказания, тут и там со свистом взлетали в воздух нагайки. Стоны и крики наполняли воздух. Настусю немного утешало только то, что их, взятых в полон, очень много и ей будет с кем делить горькую невольничью долю…

2

Вечерело. Ночь куталась в нежную кисею таинственной печали. В ближних зарослях мягко мерцали огоньки светлячков – они были свободны, летали себе и светили. А где-то вдали догорало зарево пожарища.

Татары развели большие костры. Должно быть, их было много, они чувствовали свою силу и ничего не опасались. Сегодня они захватили многолюдный полон. Странное дело – в нем оказалось множество новобрачных, молодых парней и девушек. И как раз в этот час их принялись разделять. Настуся не понимала, какой смысл в таком разделении, и только молча наблюдала.

В темном небе нет-нет, да и мелькали падучие звезды-метеоры, временами казалось, что идет настоящий звездный дождь. А Настуся загадала всего одно желание: жить, жить, выжить – любой ценой выжить, даже в беде и в унижении, в татарской неволе! Потому что мир вокруг был такой красивый-красивый! А она еще такая юная, совсем юная!..

Огни, что мерцали на земле и в небесах, придавали ее первой ночи в неволе какую-то зловещую красоту. А грозные и дикие татарские лица вокруг, с их раскосыми глазами и островерхими шапками, вызывали у нее приступы доселе неведомого ей всеобъемлющего ужаса. Из зарослей доносились крики девчат и женщин, над которыми измывались дикари. Только здесь Настуся поняла смысл проклятия, которое иной раз слышала на базаре от ссорящихся торговок: «А чтоб тебя замуж выдали на Диком Поле ордынском!..» И еще поняла она, что и в несчастье случается удача: подобное обращение ей пока не грозило, потому что предводители татар уже обратили на нее внимание, сочтя особенно ценной добычей, и до поры оставили в покое.

3

Утром с восходом солнца татарский лагерь вместе с полоном снялся с места и двинулся на восток. Пленные мужчины шли связанными, а женщины – в окружении многочисленной стражи. Некоторые из них, измученные и до смерти напуганные, уже не могли идти. Их погрузили в черные обозные мажи[33] и везли следом за караваном. Больных и раненых мужчин добивали на месте. Поэтому каждый из последних сил пытался остаться на ногах.