Артур Миллер - Цена

• Название: Цена
• Автор: Артур Миллер
• Жанр: Драма
• Год: 1968

Пьеса «Цена», пожалуй, самая популярная из его пьес. В ней А. Миллер обращается к проблеме цены нашей жизни, ценностям настоящим и мнимым. Главные герои — братья, которые не виделись шестнадцать лет и вновь пытаются стать родными. Старший — известный врач. На пути достижения успеха, как он сам говорит, «выпалывал все, включая людей». Младший отказался от карьеры, чтобы поддержать отца в трудные годы.

В истории сложных, запутанных отношений двух братьев оценщик Грегори Соломон берет на себя роль совести. Он остроум и острослов, превосходно знает жизнь и видит каждого человека насквозь. Его замечания точны до болезненности, а присутствие одинаково дискомфортно для обоих братьев. Но такой дискомфорт сродни врачебному вмешательству, так как после него наступает исцеление. Под цепким взглядом Соломона куда-то улетучиваются практицизм и самоуверенность Уолтера. А Виктор, уже почти поверивший, что его идеалистическое отношение к жизни и людям никому не нужно, вдруг набирается сил.

Какую цену пришлось заплатить братьям за свое счастье и счастье близких? Как нужно жить, чтобы быть счастливыми? На эти и другие вопросы режиссер, актеры и зрители пытаются ответить во время спектакля, напряженно следя за развитием конфликта между самыми родными, но очень далекими людьми.

---

ВИКТОР (не соглашается, ибо догадался о смысле сказанного). Почему это я ее заработал? Свою долю ты заберёшь.

УОЛТЕР. А нельзя об этом потом? (СОЛОМОНУ). По-моему…

СОЛОМОН (ВИКТОРУ). Значит, сейчас ее даже не нужно делить. (ВИКТОРУ и УОЛТЕРУ). Вам повезло: дом сносят, и в конце концов вы поселитесь вместе.

УОЛТЕР. Я хотел сказать, она стоит минимум тысячи три.

ЭСТЕР. И я так подумала. (СОЛОМОНУ). И хотела сказать — три пятьсот.

УОЛТЕР (ВИКТОРУ, тактично). Здесь именно такая цена.

Молчание. СОЛОМОН сидит, сдерживая желание ответить, не смотрит на ВИКТОРА и моргает глазами в знак протеста. ВИКТОР на секунду задумывается, затем поворачивается к СОЛОМОНУ — он явно обескуражен.

ВИКТОР. Ну? Что скажете?

СОЛОМОН (беспомощно заламывая руки, оскорблённый). Что я могу сказать? Это просто смешно. Почему он говорит — три, а не пять и не десять?

УОЛТЕР (ВИКТОРУ, не критикуя его). Следовало бы, наверное, вызвать пару других оценщиков, понимаешь, всегда ведь бывает…

ВИКТОР. Уолтер, я звонил тебе по этому поводу всю неделю, а ты даже ни разу не подошел к телефону.

УОЛТЕР (краснея). И ты думаешь, тебя бы это остановило…

ВИКТОР. Я не считал, что имею право делать это один. Сестра ведь передавала тебе, что я звонил, а?

УОЛТЕР. Дел было по горло, да и не надо мне ничего — вот я и предположил

ВИКТОР. Но откуда я мог это знать?

УОЛТЕР (бросая упрек себе). Так. Правильно. Я… я прошу прощения. (Он считает, что на этом инцидент исчерпан).

СОЛОМОН. Извините, меня, доктор, но я вас не понимаю: сначала для вас это была рухлядь…

ЭСТЕР. Никакая это не рухлядь!

СОЛОМОН. Он сказал, что это рухлядь, как только вошел.

ЭСТЕР поворачивается к УОЛТЕРУ, озадаченная и сердитая.

УОЛТЕР (перехватив ее взгляд, СОЛОМОНУ). Извините, но…

СОЛОМОН. Нет, это вы уж извините. (Показывая на ВИКТОРА). Он любит реальность — так и давайте будем реалистами.

ЭСТЕР. Однако, Уолтер, какие неподходящие слова ты выбираешь!

УОЛТЕР (с чувством, ЭСТЕР). Я вовсе не это имел в виду.

СОЛОМОН. Пожалуйста, доктор, вы сказали «рухлядь».

УОЛТЕР (резко — чувствуя, что за этим стоит еще большее раздражение). Я не это имел в виду, мистер Соломон. (Берет себя в руки — и уже обоим). Когда растешь среди гор мебели, то от нее начинает тошнить. (ЭСТЕР). Я имел в виду это.

СОЛОМОН. Дорогой мой, если бы это был «Людовик Шестнадцатый», «Бидермайер» или что-нибудь в этом роде, вас бы не тошнило.

УОЛТЕР (показывает на какую-то вещь, но не слишком решительно, понимая, что преувеличивает). Ну, вон та вещица, по-моему, сделана под «бидермайер».

СОЛОМОН. Под «бидермайер»! (Снимает шляпу). Эта шляпа под «борсолино», но это не «борсолино». (ВИКТОРУ). Хочу вам сказать, если он хочет набить себе цену, ему вовсе не обязательно на меня давить.

УОЛТЕР (пытаясь показать, что его это позабавило). Ну и заявочки!

ВИКТОР (вовсе не желая «топить» СОЛОМОНА). На чем основана твоя цена, Уолтер?

УОЛТЕР (краснея, но улыбаясь). Не знаю… интуиция и все тут.

ЭСТЕР (ее это тоже вроде бы забавляет). А на чем основаны твои тысяча сто, дорогой?

ВИКТОР (сердито; его лидерстве в семье поставлено под угрозу). Я просто чувствую, что цена более или менее верная.

ЭСТЕР (она уже это слышала). О Господи, опять двадцать пять! Так возьми и вообще все выкини!

СОЛОМОН (указывая на ВИКТОРА). Пожалуйста, Эстер, мы ничего не выбрасываем. И этот человек вовсе не осел! (УОЛТЕРУ). Извините меня, но вы оказываете ему медвежью услугу!

УОЛТЕР (сдерживая себя и сохраняя улыбку). Вы, кажется, собираетесь меня учить?

ЭСТЕР (ВИКТОРУ, присоединяясь к реакции УОЛТЕРА). И в самом деле!

ВИКТОР (делая вид, что согласен, но в действительности хочет убедиться сам; дотрагивается до плеча СОЛОМОНА). Мистер Соломон! Побудьте-ка пару минут в спальне и дайте нам поговорить.

СОЛОМОН. Конечно, как вы скажете. (Встает). Только имейте в виду: вы заключили весьма выгодную сделку и вам нечего стыдиться. (ЭСТЕР). Извините меня, я не хотел никого обидеть.

ЭСТЕР (зло смеется). Он бесподобен!

ВИКТОР (снова пытаясь его выпроводить). Что ж вы не идете?

СОЛОМОН. Иду. Я только хочу, Виктор, чтобы вы знали, что если бы на вашем месте был кто-то другой… (Поворачиваясь к ЭСТЕР)…я бы сказал так: деньги получены — значит и делу конец.

УОЛТЕР. Делу не может быть конец, потому что есть я, Соломон. Мне принадлежит половина.

СОЛОМОН (ВИКТОРУ). Видите? А что я спросил, когда сюда вошёл? Я спросил: «Кто владелец?»

УОЛТЕР. Тогда зачем передергивать? Я ни на что не претендую, я только…

СОЛОМОН. Так зачем же вмешиваться? С его стороны — деньги, с моей — закон.

УОЛТЕР (приходя в ярость). Перестаньте валять дурака! Перестаньте! У меня в Нью-Йорке лучшие адвокаты, так что пойдите в спальню и посидите там.

ВИКТОР (поворачивается, собираясь сопровождать СОЛОМОНА). Спокойно, Уолтер, все, закончили.

ЭСТЕР (стараясь говорить довольным нежным голосом). Отчего же? Он совершенно прав.

ВИКТОР (сердито на нее смотрит и идет с СОЛОМОНОМ в глубину сцены). Вот, держите ваши деньги.

СОЛОМОН. Нет уж, они ваши, это вы их держите.

Он пошатывается, ВИКТОР хватает его за руку, УОЛТЕР встает.

УОЛТЕР. Вам плохо?

СОЛОМОН (у него кружится голова, он сжимает ее обеими руками). Да ничего я…

УОЛТЕР (подходит к нему). Дайте-ка я вас посмотрю. (Щупает СОЛОМОНУ пульс и смотрит в глаза).

СОЛОМОН. Я просто немножко устал, ведь сегодня днем я даже не вздремнул.

УОЛТЕР. Тогда пойдемте, немножко полежите. (Ведет СОЛОМОНА в спальню).

СОЛОМОН. Да вы не беспокойтесь, я… (Останавливается и, облокачиваясь на буфет, показывает на свой портфель). Доктор, пожалуйста, если вам не трудно — у меня там шоколад.

УОЛТЕР не спешит выполнить его просьбу.

Он мне помогает.

УОЛТЕР неохотно идёт и лезет в портфель.

Вообще я человек очень здоровый, но без сна, вы понимаете, я должен…

УОЛТЕР вытаскивает апельсин.

Нет, апельсин не нужно, шоколад на дне.

УОЛТЕР достает плитку шоколада.

Вот умница! Мне уже лучше, не беспокойтесь. Вы очень милые люди.

СОЛОМОН и УОЛТЕР входят в спальню. ВИКТОР смотрит на деньги — они всё еще у него в руке — потом бросает их на стол и кладет на них рапиру.

ЭСТЕР. Чего ты извиняешься?

ВИКТОР. Перед кем?

ЭСТЕР. Да перед стариком. Он сразу предложил эту сумму?

ВИКТОР. Почему ты поверила Уолтеру? Он же явно назвал её от фонаря.

ЭСТЕР. Да, но я с ней согласна. Ты хоть пытался поторговаться?

ВИКТОР. Я этого не умею и учиться не собираюсь.

ЭСТЕР. Я хочу, чтобы ты не витал в облаках, Виктор, нам уже не двадцать лет. Нам нужны эти деньги.

Он не отвечает.

Ты слышишь?

ВИКТОР. Я сделал дело и все тут. Знаешь, ты иногда говоришь таким тоном, будто я и в самом деле ничего не соображаю.

ЭСТЕР (встает и с волнением подходит к нему). Ну, так или иначе, а что-то ты получишь. Боже, а он здорово изменился. Удивительно!

ВИКТОР (не слишком соглашаясь). Ну, может быть.

ЭСТЕР (хочет, чтобы он согласился). Просто ангел! И даже смеется!

ВИКТОР. Что ж он раньше не смеялся, так по-твоему?

ЭСТЕР (с тревожной улыбкой). Но я что-то слышала или мне показалось?

ВИКТОР. Надо еще подумать.

ЭСТЕР (спокойно). Так ты отдашь ему его долю?