Томми Моттола - Хитмейкер. Последний музыкальный магнат

• Название: Хитмейкер. Последний музыкальный магнат
• Автор: Томми Моттола
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05449-4

Томми Моттола один из крупнейших специалистов в области поиска и продвижения музыкальных талантов. Самое известное место его работы – компания Sony Music, потенциал которой он увеличил в несколько раз. С его именем напрямую связан успех выдающихся поп-звезд и рок-музыкантов, и о некоторых из них в книге воспоминаний музыкального мегапродюсера рассказано немало интересного. Также на страницах мемуаров представлен мир закулисных интриг и далеких от музыки кабинетных работников звукозаписывающих компаний. Помимо деталей собственной биографии и судьбы различных организаций, где ему довелось работать, Томми Моттола уделил внимание и анализу влияния технического прогресса на развитие музыкальной индустрии. Он оптимист и считает, что впереди шоу-бизнес ждет масса интересных метаморфоз. Кто же перед нами? Авторитарный Дон Томми, железной рукой выжимавший миллиарды долларов из таланта сотен артистов по всему миру, или благородный идеалист, который трансформировал свое юношеское стремление стать музыкантом в работу над созданием условий для раскрытия таланта других людей?

Предоставим самим читателям судить об этом.

---

Я даже не осознавал всего того, что впитывал во время этих выступлений. Но бессознательно я уже начинал находить связь. Хотя Линк Чемберленд выступал в тени вокалиста своей группы и всего себя посвятил искусству игры на своем инструменте, а Уэйн, наоборот, всегда был впереди и будто пытался обрушить крышу нам на головы, у этих двоих было нечто общее. Они оба были местными суперзвездами, практически богами. Но ни у одного не было синглов, попавших на вершину хит-парадов радиостанций. Оба записывались в небольших независимых студиях с незначительным объемом сбыта. Эти мысли заронили во мне зерно понимания того, что отделяет звезду местного значения от звезды региональной и так далее – до масштабов всемирной известности. Я тогда даже не понимал, что уже думаю об этом, и просто наслаждался лучшими днями своей жизни.

А знаете, что сделало ту поездку еще лучше? Я наконец нашел общий язык с родителями. После того случая они взглянули на меня и все поняли – я видел это понимание в их глазах: «Жизнь коротка. Знаешь что? Больше не будем бороться с ним, пытаться его переделать… Пусть следует за своей мечтой!» Теперь за обедом мы больше не говорили о том, какие предметы я буду изучать в колледже, – теперь мы обсуждали, чем бы я хотел заняться в мире музыки. Я никогда не узнаю, вспоминала ли тогда мама о той пощечине, которую закатил ей ее отец, когда она произнесла слово «шоу-бизнес». Возможно, того ужаса, который она испытала при мысли о моей бесславной смерти от перитонита, оказалось вполне достаточно.

К тому времени, как мы начали собирать домой, я уже окончательно решил пойти по стопам Диона и Элвиса. Этот шрам и все то, что было с ним связано, оставили на мне несмываемую отметину, которая особенно хорошо была видна родителям. Теперь они были стопроцентно на моей стороне.

Скажу вам прямо: если бы демозапись восемнадцатилетнего паренька по имени Томми Моттола попала ко мне на стол в то время, когда я уже управлял Sony Music, я бы ни за что не стал иметь с ним дела. Я бы сразу понял, что по десятибалльной шкале его голос тянет на пять или шесть – несмотря на старание и выразительность.

Бьюсь об заклад, в глубине души я уже тогда понимал все это. Я мог распознать такие вещи насчет вокала, потому что со слухом, слава богу, у меня было все в порядке. Мои уши всегда знали правду, более того, именно слух позволял мне почувствовать потенциал никому не известного талантливого исполнителя. Этот дар был благословением, но имел и оборотную сторону – когда я слушал, как я сам играю на гитаре, я понимал, что мои руки не могут сделать того, что мои уши хотели бы услышать.

Но восемнадцать лет в жизни бывает только раз, и ничего нет удивительного в том, что я не просто разрывался от амбиций, а мчался вперед, как паровой каток, – таковы были моя невинность и наивность. Я понятия не имел, сколь многого еще не знаю о музыкальной индустрии, а потому считал, что нет такого препятствия, которого бы не одолел. Я видел, как Дион управляется на Белмонт-авеню, а Сэл Минео с Джеймсом Дином – в фильме «Бунтарь без идеала». Так что для еще одного решительно настроенного паренька из Бронкса было вполне естественно думать: «Эй, если они могут, то почему бы и мне не попробовать?»

Я решил, что быстрее всего наверх можно пробиться, если одновременно стать и певцом, и актером. Отец оплатил уроки актерской игры в городской студии Уинна Хэндмена, самой престижной в то время. Уинн – основатель и художественный руководитель American Place Theatre, и если вы ничего не слышали о нем самом, то наверняка слышали о тех, кто с ним работал. Для примера, о Роберте Де Ниро, Роберте Дювале, Ли Марвине и Дензеле Вашингтоне.

Родители поддерживали меня не только в финансовом плане, но и морально. А это значило, что в мою пользу работали и связи моего отца. У своего двоюродного брата, который знал даже Синатру, отец навел справки о хорошем учителе вокала. Благодаря этому я посещал в Карнеги-холле занятия у знаменитого мастера Карло Менотти.

Я почувствовал себя членом своего рода мафии. Из своего общежития в Хофстра я ездил в город на занятия, перекусывал в ресторане Carnegie Deli и по вечерам слонялся в холле отеля Americana в надежде повстречать какую-нибудь знаменитость. Затем шел вниз по Бродвею мимо здания Brill Building, где помещались офисы крупных звукозаписывающих компаний – в надежде, что немного витающей в тамошнем воздухе волшебной пыльцы осядет и на мне. Мечтатель… мечтатель… мечтатель… Но я был убежден, что стою на верном пути.

Я получил роль в фильме «С леди так не обращаются», где также сыграл Род Стайгер. И не важно, что это была крошечная роль прохожего, не важно, что я был внештатным актером за 75 долларов в день. Я оказался в одном кадре с «Чарли» из драмы «В порту», а кроме того, я должен был появиться на тех же самых экранах по всей стране, что видели Сэла Минео и Элвиса. На таких условиях я поучаствовал в съемках восьми фильмов и как губка впитывал каждую деталь процесса. Я изучал приемы режиссеров, актеров, даже бригады осветителей. На каждых съемках я был еще и лучшим учеником. Я чувствовал себя на своем месте и официально покинул колледж Хофстра с благословения родителей.

У отца был в Бронксе друг детства, который знал людей, связанных с индустрией ночных клубов. Этот друг представил меня Питу Беннету. Это был огромный шаг вперед в плане карьеры. Пит Беннет был лучшим промо-агентом в стране. С 1968 года не было никого более могущественного, когда дело касалось отправки аудиозаписи на радио. Скажем так, он был способен наэлектризовать не меньше людей, чем вся компания Con Edison[5]. Ему доводилось одновременно работать с The Beatles, Rolling Stones, Бобом Диланом и Синатрой, вот так. Да, я был никому не известен, но про Пита как раз и говорили, что он делает неизвестных людей звездами, а звезд – суперзвездами. Так утверждал знаменитый журнал Billboard.

Пит был низкорослым и полным малым с личиком херувима, но вот вел себя и выражался он в точности как заправский гангстер. Хотя его могли принять за человека недалекого, он был хитрой лисой, и в его присутствии стоило покрепче держаться за кошелек. А еще он умел создать вокруг себя ауру смертельно опасного человека, способного даже на убийство. Не стоит раздражать убийцу с лицом ребенка. Из всего этого следовало вот что: если он заходил в нью-йоркский офис WMCA с записью под мышкой, то эта запись попадала в эфир. Точка. Конец. А WMCA была тогда очень престижной и популярной радиостанцией.

Пит прослушал пару демозаписей, которые я сделал с моим приятелем Дэвидом Спинозой, а потом обговорил дело с моим отцом. Подробности их сделки мне неизвестны, но в скором времени мы с Питом уже шли по коридорам студии Epic Records. Меня, девятнадцатилетнего, вели на встречу с вице-президентом компании. Его звали Дэвид Капралик, и у него тоже был отличный слух. Это он заключил договор со Sly & the Family Stone, Бобби Винтоном и Донованом-старшим.

– Енто, – сказал Пит Беннер, кивая в мою сторону, – мой новый протежей.

– О’кей, – ответил Капралик. – Никаких проблем.

Да, так вели дела в Бронксе. Никаких тебе бумажек на подпись. Беннет просто говорил: «Енто мой новый протежей». А бумаги появлялись потом.

Для начала нам был нужен продюсер. Капралик позвонил по телефону, и вскоре в дверях появился Тед Купер. Купер был той рукой, что привела к успеху Бобби Голдсборо и «Би Джей» Томаса. Мы были радикальной противоположностью друг друга – Тед был продюсером альбомов, которые расходились миллионами копий, а я еще в жизни не написал ни единой песни.

– Ты будешь продюсером сингла этого паренька, – заявил Капралик.

Никаких тебе «Хочешь ли ты?», никаких «Как ты думаешь?» – просто: «Ты будешь продюсером!»

Купер отлично знал правила игры. Новому «протежею» Пита нужно было записать парочку песен. И Тед отправился на их поиски.

Он выбрал кантри и блюз – Women without Love и Evil Woman. Поначалу это меня не сильно впечатлило, я не был большим фанатом кантри. Но своих собственных песен я не писал, и под рукой больше ничего не было. Спорить было не время и не место – в конце концов, меня взяли на Epic Records. Я достиг высот.

Избранная Купером стратегия раскрутки была для того времени обычной. Заставь старую песню звучать по-новому, перепев ее в другом жанре. Он нанял аранжировщика, чтобы тот сделал мелодии посовременнее. И не какого-то там аранжировщика, а самого крутого парня в этом ремесле – Чарли Калелло. Какое-то время Чарли играл в группе The Four Seasons, но его истинный талант заключался в том, чтобы превращать композицию в единое целое. Чарли работал с Синатрой, с Рэем Чарльзом, Барри Манилоу, Нилом Даймондом и – благодаря Питу Беннету – с мальчишкой по имени Томми Моттола.

Не помню, как я оказался в гостиной дома Чарли в Ривердейле. Я сидел рядом и пытался сохранять хладнокровие, но думаю, что я тогда разинул рот от потрясения. Тот, кто делал Нилу Даймонду аранжировку его Sweet Caroline, теперь работает над моими песнями!