Евгений Басин - Любовь и искусство

• Название: Любовь и искусство
• Автор: Евгений Басин
• Жанр: Визуальные искусства
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9905926-7-4

Оставляя читателя антологии наедине с яркими и глубокими высказываниями теоретиков и мастеров искусства о любви (и как в творческом акте, и в содержании произведений, во впечатлении от подлинных шедевров), автор-составитель ставит главной задачей обоснование своей гипотезы об энергийной природе изучаемого феномена. Эта цель и определяет характер отбора материалов, составивших книгу. Антология может привлечь внимание тех, кого интересуют экстрасенсорные (телепатические) аспекты любви, как в искусстве, так и в жизни. В текст книги включена статья С. С. Ступина, дополняющая авторскую концепцию с позиций аналитики антропологически значимых характеристик художественных языков.

---

«Нам любовь не рай да кущи, нам любовь гудит про то, что опять в работу пущен сердца выстывший мотор.» (с. 564);

«И вот с какой – то грошовой столовой, когда докипело это, из зева до звезд взвивается слово золоторожденной кометой.»

«Себя до последнего стука в груди, как на свиданье, простаивая, прислушиваюсь: любовь загудит – человеческая, простая. Ураган, огонь, вода подступают в ропоте. Кто сумеет совладать? Можете? Попробуйте…» (с. 565–566);

«Я все равно тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем.» (с. 569).

Том 2

Облако в штанах

«Нежные! Вы любовь на скрипки ложите. Любовь на литавры ложит грубый. А себя, как я, вывернуть не можете, чтобы были одни сплошные губы!» (с. 5);

«Меня сейчас узнать не могли бы: жилистая громадина стонет, корчится. Что может хотеться этакой глыбе? А глыбе многое хочется!» (с. 6);

«Мама! Ваш сын прекрасно болен! Мама! У него пожар сердца.» (с. 9);

«Мария! Поэт сонеты поет Тиане, а я – весь из мяса, человек весь – тело твое просто прошу, как просят христиане – «хлеб наш насущный даждь нам днесь.» (с. 21);

«Тело твое я буду беречь и любить.» (с. 22);

«Мотаешь головою, кудластый? Супишь седую бровь? Ты думаешь – этот, за тобою, крыластый, знает, что такое любовь? Я тоже ангел, я был им – сахарным барашком выглядывал в глаз, но больше не хочу дарить кобылам из севрской муки изваянных ваз. Всемогущий, ты выдумал пару рук, сделал, что у каждого есть голова, – отчего ты не выдумал, чтоб было без мук целовать, целовать, целовать?!» (с. 23);

«А я вместо этого до утра раннего в ужасе, что тебя любить увели, метался…» (с. 26);

«…убери проклятую ту, которую сделал моей любимою!» (с. 27);

«Знаю, любовь его износила уже.» (с. 31).

Люблю

«Любовь любому рожденному дадена, – но между служб, доходов и прочего со дня на день очерствевает сердечная почва. На сердце тело надето…»

«Морщинами множится кожица. Любовь поцветет, поцветет – и скукожится.» (с. 131).

Так и со мной

«Флоты – и то стекаются в гавани. Поезд – и то к вокзалу гонит. Ну, а меня к тебе и подавней – я же люблю! – тянет и клонит. Скупой спускается пушкинский рыцарь подвалом своим любоваться и рыться. Так я к тебе возвращаюсь, любимая. Мое это сердце, любуюсь моим я. Домой возвращаетесь радостно. Грязь вы с себя соскребаете, бреясь и моясь. Так я к тебе возвращаюсь, – разве, к тебе идя, не иду домой я?! Земных принимает земное лоно. К конечной мы возвращаемся цели. Так я к тебе тянусь неуклонно, еле расстались, развиделись еле.» (с. 138).

Про это

«В этой теме, и личной и мелкой, перепетой не раз и не пять, я кружил поэтической белкой и хочу кружиться опять.» (с. 174);

«Эта тема день истемнила, в темень колотись – велела – строчками лбов. Имя этой теме:…..!» (с. 176).

«Звал: решись с этажей в мостовые! Я бегал от зова разинутых окон, любя убегал. Пускай однобоко, пусть лишь стихом, лишь шагами ночными – строчишь, и становятся души строчными, и любишь стихом, а в прозе немею. Ну вот, не могу сказать, не умею. Но где, любимая, где, моя милая, где – в песне! – любви моей изменил я? Здесь каждый звук, чтоб признаться, чтоб кликнуть. А только из песни – ни слова не выкинуть.» (с. 203);

«Семь лет стою, буду и двести стоять пригвожденный этого ждущий.» (с. 205); «Я много в теплых странах плутал. Но только в этой зиме понятной стала мне теплота любовей, дружб и семей.» (с. 394);

«Если я чего написал, если чего сказал – тому виной глаза – небеса, Круглые да карие, горячие до гари.» (с. 396);

«Я землю эту люблю.» (с. 399);

«…море уходит вспять море уходит спать Как говорят инцидент исперчен любовная лодка разбилась о быт С тобой мы в расчете И не к чему перечень взаимных болей бед и обид» (с. 432).

Б. Л. Пастернак

Доктор Живаго. М., 1989.

«Для открытия в науке и искусстве требуется подъем, духовное оборудование». «Это, во – первых, любовь к ближнему, этот высший вид живой энергии, переполняющий сердце человека и требующий выхода и расточенья» (20).

Теоретические тексты. Философы, эстетики

Платон

Пир

В том, что эти двое, то есть Земля и Эрот, родились после Хаоса, с Гесиодом согласен и Акусилай. А Парменид говорит о рождающей силе, что первым из всех богов она сотворила Эрота. (…)

…покинуть строй или бросить оружие влюбленному легче при ком угодно, чем при любимом, и нередко он предпочитает смерть такому позору; а уж бросить возлюбленного на произвол судьбы или не помочь ему, когда он в опасности, – да разве найдется на свете такой трус, в которого сам Эрот не вдохнул бы доблесть, уподобив его прирожденному храбрецу? И если Гомер говорит, что некоторым героям отвагу внушает бог, то любящим дает ее не кто иной, как Эрот. (…)

Ведь любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом. Вот почему, послав Ахилла на Острова блаженных, боги удостоили его большей чести, чем Алкестиду. Итак, я утверждаю, что Эрот – самый древний, самый почтенный и самый могущественный из богов, наиболее способный наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти. (…)

Что Эрот двойствен, это, по – моему, очень верное наблюдение. Но наше искусство – искусство врачевания – показывает мне, что живет он не только в человеческой душе и не только в ее стремлении к прекрасным людям, но и во многих других ее порывах, да и вообще во многом другом на свете – в телах любых животных, в растениях, во всем, можно сказать, сущем, ибо он бог великий, удивительный и всеобъемлющий, причастный ко всем делам людей и богов. И начну я с врачевания, чтобы нам, кстати, и почтить это искусство. (…) Двойственный этот Эрот заключен в самой природе тела. (…)

…музыкальное искусство есть знание любовных начал, касающихся строя и ритма. Впрочем, в самом строении гармонии и ритма нетрудно заметить любовное начало, и любовь здесь не двойственна. Но когда гармонию и ритм нужно передать людям, то есть либо сочинить музыку, что называется мелопеей, либо правильно воспроизвести уже сочиненные лады и размеры, что достигается выучкой, тогда эта задача трудна и требует большого искусника. (…)

…люди совершенно не сознают истинной мощи любви, ибо, если бы они сознавали ее, они бы воздвигали ей величайшие храмы и алтари и приносили величайшие жертвы, а меж тем ничего подобного не делается, хотя все это следует делать в первую очередь. Ведь Эрот – самый человеколюбивый бог, он помогает людям и врачует недуги, исцеление от которых было бы для рода человеческого величайшим счастьем. (…)

…любовью называется жажда целостности и стремление к ней. Прежде, повторяю, мы были чем то единым, а теперь, из – за нашей несправедливости, мы поселены богом порознь, как аркадцы лакедемонянами. Существует, значит, опасность, что, если мы не будем почтительны к богам, нас рассекут еще раз, и тогда мы уподобимся не то выпуклым надгробным изображениям, которые как бы распилены вдоль носа, не то значкам взаимного гостеприимства. Поэтому каждый должен учить каждого почтению к богам, чтобы нас не постигла эта беда и чтобы нашим уделом была целостность, к которой нас ведет и указывает нам дорогу Эрот. Не следует поступать наперекор Эроту: поступает наперекор ему лишь тот, кто враждебен богам. Наоборот, помирившись и подружившись с этим богом, мы встретим и найдем в тех, кого любим, свою половину, что теперь мало кому удается. (…)

Но любовь, – заключила она, – вовсе не есть стремление к прекрасному, как то тебе, Сократ, кажется.

– А что же она такое?

– Стремление родить и произвести на свет в прекрасном.

– Может быть, – сказал я.

– Несомненно, – сказала она. – А почему именно родить? да потому, что рождение – это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу. Но если любовь, как мы согласились, есть стремление к вечному обладанию благом, то наряду с благом нельзя не желать и бессмертия. А значит, любовь – это стремление и к бессмертию. (…)

…если ты убедился, что любовь по природе своей – это стремление к тому, о чем мы не раз уже говорили, то и тут тебе нечему удивляться. Ведь у животных, так же как и у людей, смертная природа стремится стать по возможности бессмертной и вечной. А достичь этого она может только одним путем – порождением, оставляя всякий раз новое вместо старого (…).

Л. Фейербах

Избранные философские произведения в 2 тт. М., 1955.

Таким образом, бытие есть тайна созерцания, ощущения, любви.

Только в ощущении, только в любви «это», то есть это лицо, эта вещь, иначе говоря, эта единичная сущность, обладает абсолютной ценностью, только в ощущении конечное оказывается бесконечным; в нем, и только в нем, коренится безмерная глубина, божественность и истинность любви. Только в любви бог, для которого все волосы на голове сочтены, истинен и реален. Христианский бог сам есть лишь абстракция человеческой любви, только образ любви. Но именно потому, что «это» имеет абсолютную ценность лишь в любви, – только в ней, а не в абстрактном мышлении заключается тайна бытия. Любовь есть страсть, и только страсть есть признак бытия. Существует только то, что является объектом страсти, будь он действительный или возможный. Абстрактное мышление без ощущения и страсти разрушает отличие между бытием и небытием, а для любви это ускользающее от мысли отличие составляет реальность. Любить – значит не что иное, как убеждаться в этом отличии. Кто ничего не любит, тому все равно, существует ли что-нибудь или нет, – каков бы ни был предмет этой любви.