Ричард Дэвидсон - Пламя Яхве. Сексуальность в Библии

• Название: Пламя Яхве. Сексуальность в Библии
• Автор: Ричард Дэвидсон
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-69728-1

Эта книга – не имеющее аналогов всеобъемлющее исследование библейских представлений о человеческой сексуальности. Известный специалист по Библии рассмотрел каждый пассаж священного текста, касающийся сексуальных отношений, и представил общие контуры того, как понимали сексуальность в мире Библии и других древних культурах. Автор демонстрирует красоту и естественность библейских представлений о человеческой сексуальности на фоне грандиозной картины прелюбодеяния в Древнем мире во всех его проявлениях, подчас шокирующих.

---

В Писаниях есть лишь одно упоминание о qĕdēšîm: Иов 36:13–14. Элигу восклицает: «Но нечестивцы питают в сердце гнев и не взывают к Нему, когда Он заключает их в узы. Поэтому душа их умирает в молодости и жизнь их оканчивается с храмовыми проститутками (qĕdēšîm)». Из слов Элигу лишний раз видно, сколь низок был статус культовых проституток на древнем Ближнем Востоке. Отражают его слова и унизительный образ жизни, известный нам по ближневосточным текстам (см. выше). Согласно Гэгнону, данный отрывок дает нам в руки еще одно свидетельство тому, что qĕdēšîm – это храмовые проститутки мужского пола: «Если бы qĕdēšîm были просто служителями культа, не связанными с сексуальным развратом, было бы непонятно, с какой стати автор сделал их символом недолговечности». Гэгнон также отмечает, что обличается прежде всего «не гнев как таковой, а пагубное действие затаенного гнева и отвратительной сексуальной безнравственности, двух форм саморазрушения, на качество и продолжительность жизни».[594]

Судьи 19. В Пророках/Писаниях есть лишь одно прямое упоминание о попытке гомосексуальных действий, не связанных с религиозным культом. Книга Судей рассказывает жуткую историю, в которой мужские жители Гивы посягали на левита: «Как они развеселили сердца свои, вот, мужчины города, люди развратные (буквально «мужчины сынов Белиала». – Р. Д.), окружили дом, стучались в двери и говорили старику, хозяину дома: выведи мужчину, вошедшего в дом твой, мы познаем (yāda) его» (Суд 19:22). Судя по глаголу yāda («познать»), речь явно идет о сексе. Дальнейший ход событий подтверждает это (стихи 23–25): хозяин дома вмешивается и предлагает толпе «изнасиловать» (ānâ) свою дочь-девственницу, а также наложницу левита (стих 24). Нечестивцы отказываются его слушать, и тогда, наконец, левит выводит им свою наложницу. «Они познали (yāda) ее и издевались (ālal) над ней всю ночь до утра. И отпустили ее при появлении зари» (стих 25). Без сомнения, глагол «познать» в стихе 25 предполагает сексуальный акт, и аналогичной сексуальной коннотации требует контекст стиха 22.

Хотя гомосексуальных действий в этой сцене нет, повествователь не оставляет сомнений в том, как смотрели на подобные вещи. Хозяин дома говорит насильникам: «Нет, братья мои, не делайте зла (rāa̜ в гифиле. – Р. Д.), когда этот человек вошел в дом мой, не делайте этого безумия (nĕbālâ)…» (Суд 19:23–24). Стало быть, хозяин считал важным оказать гостеприимство и уберечь гостя от группового гомосексуального изнасилования – тогда как толпа желала попрать обе нормы. И как видим, нечестие мужчин Гивы состояло не только в негостеприимстве: они сделали попытку гомосексуального изнасилования. Эти темы переплетаются, как и в очень похожем рассказе о Содоме и Гоморре (Быт 19). «Негостеприимство отразилось в попытке гомосексуального изнасилования. Негостеприимство и гомосексуальность не исключают друг друга».[595]

Гэгнон оспаривает расхожее утверждение о том, что данный отрывок обличает лишь гомосексуальное насилие, но не гомосексуальные акты в целом. Рассматривая отрывок в контексте Пятикнижия и так называемой второзаконнической истории, где отношение к гомосексуальным актам недвусмысленное, он задает важный вопрос: «С учетом данного контекста, можно ли разумно сомневаться в том, что гомосексуальная связь как таковая увеличивала ужас старика, левита – и рассказчика?» Гэгнон отвечает на свой собственный вопрос: «Отвращение к мужской пенетрации мужчин, видимо, сыграла немалую роль в том, что требование сексуальной связи с левитом дважды названо nĕbālâ – безумием, намного большим, чем секс с дочерью старика или наложницей левита».[596]

Отношение автора Книги Судей к насилию, задуманному и совершенному в Гиве, видно из слов, которое он приписывает современникам события: «Не бывало и не видано было подобного сему от дня исхода израильтян из земли Египетской до сего дня. Обратите внимание на это, посоветуйтесь и скажите» (Суд 19:30). И в начале, и в конце этого повествовательного комплекса (Суд 19–21), рассказчик ясно указывает на глубокую нравственную деградацию. Отрывок Суд 19–21 начинается с замечания: «В те дни, когда не было царя у Израиля…» (19:1). Заканчивается он еще красноречивее: «В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось правильным» (21:25). Столетиями позже Осия, не упоминая напрямую эту попытку гомосексуального изнасилования, намекает на нее, когда заводит речь о нравственном упадке Израиля его дней: «Глубоко упали они, развратились как во дни Гивы; Он вспомнит нечестие их, накажет их за грехи их» (Ос 9:9; ср. 10:9).

Иезекииль 16 и 18. Отрывок Иез 16:48–50 упоминает о Содоме и сравнивает его с современной Иезекиилю ситуацией в Иудее. Некоторые толкователи думают, что в число содомских грехов пророк не включал гомосексуальную практику. Между тем, как и в случае с Гивой, перед нами не «или… или», а «и… и». Действительно, Иезекииль подчеркивает грехи Содома, не относящиеся к сексу: «У нее и ее дочерей были гордость, изобилие еды и процветание, но она руки бедного и нищего не поддерживала» (Иез 16:49). Однако исследователи, полагающие, что речь идет только о несексуальных грехах, забывают контекст. Ведь буквально следующий стих (16:50) упоминает о содомской «мерзости» (tôēbâ). А именно словом tôēbâ названа гомосексуальная практика в Лев 18: 22 и 20:13![597]

Возражают: в Иез 16:50 tôēbâ относится лишь к социальной несправедливости, описанной в стихе 49. Однако Гэгнон показал, что понятие tôēbâ («мерзость»; ед. ч.) в стихе 50 подразумевает отнюдь не только социальную несправедливость, а понятие tôēbôt («мерзости»; мн.ч.) в стихе обобщает все четыре греха Содома, упомянутые в стихе 49–50.[598] Параллельный отрывок, подтверждающий данную интерпретацию, мы находим в сходном списке пороков в 18:10–13, где Иезекииль опять говорит сначала о tôēbâ (ед. ч.), а затем о tôēbôt (мн. ч.). В последнем случае ясно, что tôēbâ относится к действию, которое не тождественно угнетению бедного и нищего, а tôēbôt – общее обозначение «всех таких мерзостей» (18:13) предыдущего списка. Затем Гэгнон показывает, что использование слова tôēbâ в Иез 18 имеет сильную интертекстуальную связь с Лев 18 и намекает, в частности, на гомосексуальную практику.

Объяснение единственного и множественного числа tôēbâ в Иез 18:12–13, видимо, нужно искать в аналогичном явлении в Лев 18, части «кодекса святости» (Лев 17–26). Резюме после списка запретных сексуальных связей в Лев 18:6–23 характеризует все предыдущие акты как «мерзости» (tôēbôt; 18:24–30; множественное число появляется в 18:26, 27, 29, 30). Однако во всем «кодексе святости» лишь гомосексуальная связь отдельно упоминается как «мерзость» (18:22 и 20:13). Судя по всему, такова ситуация и в Иез 18:10–13: все предыдущие акты суть «мерзости», но один конкретный акт заслуживает данного определения больше других – гомосексуальная связь.[599]

Далее Гэгнон отмечает, что два других случая употребления слова tôēbâ в единственном числе у Иезекииля (22:11; 33:26), подобно всем случаям употребления (в единственном и множественном числе) tôēbâ в Книге Левит, подразумевают сексуальные грехи. «Эти данные позволяют сделать вывод, что tôēbâ в Иез 16:50 относится к содомской попытке совершить вопиющую сексуальную безнравственность (скорее всего, гомосексуальную связь, запрещенную в Лев 18:22; 20:13)».[600]

И дело не только в связи между «мерзостью» у Иезекииля и запретами на гомосексуальную практику в Лев 18 и 20. Нельзя упускать из виду, что тема разврата проходит красной линией через Иез 16. Это также показывает, что Иезекииль включал сексуальную безнравственность в число содомских грехов.[601] Есть гипотеза, что блуд Иерусалима, описанный в Иез 16, включал в себя перемену гендерных ролей: женщина (Иерусалим) «пытается вести себя как мужчина. Подобно мужчине, она связывается с войной и насилием, ищет многих сексуальных партнеров. Образно говоря, она имеет мужские гениталии и эякулирует, а не принимает и не содержит жидкости».[602] Если это толкование правильно, в своей духовной гиперсексуальности женщина (символически) переворачивает гендерные роли и ведет себя бисексуально (что, возможно, включает лесбийский секс с помощью фаллоимитаторов).[603]

Какова бы не была конкретика в данном отношении, в Иез 16: 43 Бог объявляет Иерусалиму: «За то, что ты не вспомнила о днях юности твоей и всем этим раздражала Меня, вот, и Я поведение твое обращу на твою голову… Разве ты не совершала разврат (zimmâ) с мерзостями?» Слово zimmâ («разврат», «нечестие») в этом отрывке – то самое, которое в Книге Левит и часто у Иезекииля обозначает «сознательные сексуальные грехи».[604] Как и в ситуации с Гивой, негостеприимство мужей Содома отразилась в гомосексуальных актах, которые суть «мерзость» (tôēbâ) и «разврат» (zimmâ). Иезекииль обличает как негостеприимство, так и гомосексуальную практику: все это – гордыня и бунт против Бога.[605]