Гилберт Честертон - Собака Баскервилей. Острие булавки (сборник)

• Название: Собака Баскервилей. Острие булавки (сборник)
• Автор: Гилберт Честертон
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-14-1878-2, 978-966-14-1879-9, 978-966-14-1875-1

В шестой том серии «Золотая библиотека детектива» вошли повесть А. Конан Дойла «Собака Баскервилей» и рассказы Г. К. Честертона («Загадочная книга», «Преступление коммуниста», «Зеленый человечек», «Острие булавки», «Преследование мистера Синего», «По-быстрому»).

---

– В самом деле? В таком случае можете считать, что ваше желание исполнилось, потому что мы как раз проезжаем болота, – сказал доктор Мортимер и показал на окно вагона.

Невдалеке, за изрезанным на зеленые квадраты полем и приземистым леском показался серый унылый холм со странной ухабистой вершиной, которая издалека казалась какой-то расплывчатой, напоминая один из тех фантастических пейзажей, которые иногда видятся во сне. Баскервиль долго всматривался вдаль, и по его беспокойному лицу я понял, как много для него значила первая встреча с землей, которая так долго принадлежала его предкам и для которой они столько сделали. Сэр Генри был одет в твидовый костюм, сидел в купе самого обычного железнодорожного вагона и даже разговаривал с американским акцентом, но все равно в ту минуту, при взгляде на это смуглое выразительное лицо я как никогда почувствовал, что передо мной – потомок древнейшего благородного рода, такой же горячий и властный, как и все его предки. В густых бровях, тонких чувствительных ноздрях и больших темных глазах читались гордость, отвага и сила. Если на этих болотах нам суждено попасть в переделку, по крайней мере можно быть уверенным, что этот человек не подведет и не оставит в беде.

С поезда мы сошли на небольшом полустанке на перегоне. Чуть поодаль, за низеньким белым забором стояла линейка, запряженная двумя коренастыми лошаденками. Наш приезд, по-видимому, был большим событием, поскольку станционный смотритель с грузчиками тут же бросились к нам, завладели багажом и, невзирая на протесты, понесли чемоданы и сумки к экипажу. Это было обычное, милое деревенское местечко, но меня удивило, что у ворот, опираясь на короткие винтовки, стояли двое солдат в темной форме, которые внимательно смотрели на нас. Извозчик, невысокий, мужиковатого вида парень с грубыми чертами лица отвесил сэру Генри поклон, и уже через пару минут мы выехали на широкую белую дорогу.

С обеих сторон не было ничего, кроме густо поросших сочной зеленой травой лугов да редких невысоких домиков с остроконечными крышами, но за этой мирной, залитой солнцем пасторальной картинкой на фоне начинающего багроветь неба темнели изрезанные зловещие холмы торфяных болот. Линейка свернула на уходящую в сторону холмов боковую дорогу. Скорее это была даже не дорога, а две колеи, за века выбитые в земле колесами, – глубокие, поросшие густым мхом, с выступающими жирными корнями листовика. Заросли бронзовых папоротников и крапчатой ежевики мерцали в лучах вечернего солнца. Мы, по-прежнему поднимаясь в гору, миновали узкий каменный мост над небольшой, но шумной речкой, которая, бурля и пенясь, несла свои воды вдоль серых булыжных берегов. И дорога, и поток, извиваясь, уходили в долину, заросшую невысокими дубами и елями.

Стоило нам заехать за очередной поворот, как сэр Генри тут же восторженно вскрикивал, начинал крутить головой по сторонам и задавать бесчисленное количество вопросов. Ему все вокруг представлялось живописным и прекрасным, мне же здешние места показались дикими и навевающими тоску. Когда мы проезжали под деревьями, желтые листья, кружась, сыпались нам на головы и падали на раскисшую дорогу. Грохот колес казался совершенно неуместным в окружающем нас царстве гниющих растений, этих жалких даров, которыми, как мне показалось, природа приветствовала возвращение наследника Баскервилей.

– Смотрите! – неожиданно воскликнул доктор Мортимер. – А это что такое?

За очередным поворотом нашим глазам открылся крутой, поросший вереском холм. На его вершине четко вырисовывалась мрачная неподвижная фигура вооруженного всадника, похожего на конную статую на пьедестале. Через руку у него была перекинута винтовка, и он явно наблюдал за дорогой, по которой ехали мы.

– Что это, Перкинс? – обратился доктор Мортимер к извозчику.

Наш возница повернулся и посмотрел на фигуру на холме.

– Из Принстаунской тюрьмы сбежал каторжник, сэр. Он уже третий день прячется где-то на болотах, поэтому на всех дорогах и станциях расставили часовых. Только пока его никто не видел. Фермерам это очень не нравится.

– Но им же, наверное, обещано фунтов пять вознаграждения за информацию о нем?

– Да, но кому охота за пять фунтов рисковать жизнью? Он ведь не воришка какой. Этому молодцу человеку горло перерезать, что вам плюнуть.

– Кто же это?

– Сэлден, ноттингхиллский убийца, слыхали, может?

Я прекрасно помнил это имя, поскольку Холмс в свое время очень интересовался его делом из-за неимоверной жестокости, с которой тот совершал убийства. Смертный приговор до сих пор не был приведен в исполнение лишь потому, что зверства Сэлдена были настолько ужасны, что у судей возникло сомнение в его психическом здоровье. Мы выехали на гору, и нашему взору открылся бескрайний простор, весь в грудах камней и невысоких холмах. Это и были торфяные болота. Неожиданно на нас налетел холодный ветер, отчего стало еще неуютнее. Где-то там, в этих оврагах, в какой-нибудь норе, как дикий зверь, прячется жестокий убийца. Его сердце клокочет от ненависти ко всему роду человеческому, отвергшему его. Все это, вместе с пронизывающим ветром и темнеющим небом, сложилось в такую невеселую картину, что даже Баскервиль притих и поплотнее закутался в пальто.

Плодородная местность осталась внизу позади нас. Обернувшись, мы увидели, как косые лучи предзакатного солнца раскрашивали в золото и багрянец лес, выступавший на равнину тупым углом, и коричневую свежевспаханную землю. Лежащая перед нами дорога уходила вдаль и терялась между бурыми и грязно-желтыми буграми, утыканными гигантскими валунами. По пути нам попались несколько домов, полностью выложенных из камня. Их грубые стены не увивал даже плющ.

Неожиданно дорога вывела нас на край низины в форме огромной чаши, которая была усеяна редкими дубами и елями причудливой формы. По-видимому, это сильный ветер, постоянно дующий в этой естественной воронке, изогнул и перекрутил стволы деревьев. За ними вздымались две высокие узкие башни. Извозчик указал на них хлыстом.

– Баскервиль-холл, – сказал он.

Новый владелец поместья поднялся с сиденья и устремил взволнованный взор на дом своих предков.

Через несколько минут мы подъехали к воротам сторожки с замысловатой кованой решеткой и двумя обветшалыми от непогоды столбами по обеим сторонам. Эти старые столбы были сплошь покрыты пятнами лишая, сверху на них красовались кабаньи головы – родовой символ Баскервилей. От самой сторожки почти ничего не осталось – лишь беспорядочная груда черных гранитных блоков да голые ребра стропил. Но рядом с ней находилось новое, правда, достроенное только до половины здание – первое материальное воплощение южноамериканских барышей сэра Чарльза.

Миновав ворота, мы снова оказались под сенью деревьев. Туннель, образованный плотно смыкающимися над головами ветками, казался неприветливым и мрачным. Посмотрев на длинную темную аллею, на фоне которой, напоминая потустороннее видение, мерцал большой дом, Баскервиль поежился.

– Это здесь произошло? – тихо спросил он.

– Нет, нет, Тисовая аллея с другой стороны.

Молодой наследник мрачно осмотрелся.

– Неудивительно, что дядя предчувствовал тут беду, – сказал он. – Живя в таком месте, как это, любой начнет хандрить. Но ничего, я повешу здесь электрические лампы, и через полгода вы это место не узнаете. А дверь у меня будет освещать «Сван и Эдисон»[10] в тысячу свечей.

Проехав по аллее, мы оказались на широком газоне, за которым нашему взору открылся дом. Несмотря на то что уже порядком стемнело, я смог различить массивное центральное строение с портиком. Весь фасад был увит плющом. Сплошная темно-зеленая вуаль имела проплешины лишь в тех местах, где поблескивали стрельчатые окна. Это здание служило основой для двух древних башен, стены которых были испещрены амбразурами и бойницами. Справа и слева к ним примыкали два крыла из черного гранита явно более современной постройки. В невысоких окнах со средниками горел неяркий свет, над покатыми островерхими крышами из одной из труб поднимался одинокий черный столб дыма.

– Добро пожаловать, сэр Генри! Приветствую вас в Баскервиль-холле!

Из тени портика вышел высокий мужчина и открыл дверцу линейки. Следом за ним появилась женщина. Она тоже подошла к экипажу и стала помогать разгружать наш багаж.

– Сэр Генри, вы не будете против, если я вас оставлю и сразу поеду домой? – спросил Мортимер. – Меня жена ждет.

– Как, даже не останетесь поужинать?

– Нет, я должен ехать. У меня уж, наверное, и работы накопилось немало. Я бы остался показать вам дом, но Бэрримор сделает это лучше меня. До свидания. И помните, что в любое время, хоть днем, хоть ночью, вы можете смело обращаться ко мне, если я вам понадоблюсь.