Владимир Туболев - Одиночный полёт

• Название: Одиночный полёт
• Автор: Владимир Туболев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Он поглядел на изуродованную машину и покачал головой.

Чтобы сдвинуть самолет с места, потребовался бы пяток тягачей. Капитан еще раз поглядел на овраг.

- Иван Иванович! - окликнул он шофера. Тот замер.

- Вы говорили, что были на руководящей работе...

- Да, да! - вскричал тот. - Пятнадцать лет как один день...

- Смогли бы вы организовать колхозников вон того села, - капитан указал на деревню, которую они только что проехали, - и засыпать овраг?

- Я?!

- Да, вы.

- Вы доверяете мне это?

- Очень бы вас просил.

- Можете на меня положиться! - Иван Иванович взглянул на овраг, потом на капитана. - Гениально! - вскричал он. - Единственно правильное решение... Но оно невыполнимо. Чтобы засыпать эту пропасть, нужно дня два.

- Даю вам два часа.

- Что?! Да за такое время...

- Вьшолняйте приказание.

- Да ведь это немыслимо, товарищ капитан! Добруш пристально посмотрел ему в лицо.

- Мне крайне неприятно, - желчно сказал он, - мне крайне неприятно... но если через два часа овраг не будет засыпан, я вынужден буду вас расстрелять. Иван Иванович вытянулся.

- Я готов, товарищ капитан, - проговорил он с достоинством. Добруш прищурился.

- К чему вы готовы?

- Стреляйте, товарищ капитан.

- После того, как вы засыплете овраг. Если не уложитесь в срок хоть на секунду.

- Крайне неприятно, - сказал Иван Иванович, - но такой срок, к сожалению, ни в какие физические рамки не влезает.

- Постарайтесь, чтобы влез.

Добруш круто повернулся и направился к самолету. Иван Иванович проводил его окаменелым взглядом.

Несколько секунд он стоял неподвижно, потом всплеснул руками и бросился к машине. Взревел мотор, и грузовик рванулся по полю...

8

Когда мотор был снят, капитан сел в кабину и откинулся на спинку сиденья.

- Разбудите меня на аэродроме, Иван Иванович, - сказал он шоферу. - Теперь можете ехать не слишком быстро.

Тело ломило от усталости, глаза слипались. Что-то кричали на прощанье женщины, но Добруш не смог даже поднять руку, чтобы помахать им в ответ. Он провалился в темноту.

Он не знал, долго ли спал. Но когда проснулся, машина все еще покачивалась на дороге. У капитана было такое ощущение, будто с ним только что случилось что-то хорошее. "Что же такое было? - попытался он вспомнить. Нe открывая глаз. - Ах, да. Девочка. Вера". Он улыбнулся.

Пока он разъединял соединения, вертел гайки, выбивал шпонки, рядом на крыле стояла пятилетняя девчушка, Верочка. Она была такая хорошенькая и такая серьезная.

- Дядя летчик, а мама мне велела стеречь самолет от безобразников мальчишек, - это было первое, что она сказала. - Я уж стерегла-стерегла...

- Спасибо тебе, - сказал Добруш. - И маме твоей спасибо.

- Пожалуйста, - сказала она очень серьезно. Потом повернулась к работавшим внизу женщинам и крикнула: - Мама, мама, дядя летчик пересылает тебе спасибо!

Она внимательно следила большими синими глазами за работой пилота и механиков.

"Если она улыбнется, я вернусь, - неожиданно подумал капитан. - Ну, улыбнись. Пожалуйста",- мысленно попросил он. Девочка улыбнулась. Она была очень похожа на его Зосю... Машина подпрыгнула последний раз и остановилась.

- Приехали? - спросил Добруш шофера.

- Приехали, товарищ капитан. Добруш открыл глаза и взглянул на циферблат. Было двенадцать дня. До вылета оставалось восемь часов,

- Вам придется подождать, пока механики снимут с машины мотор, - сказал капитан шоферу, ставя ногу на подножку. - Затем вы съездите...

Он оборвал фразу на полуслове. Взгляд капитана остановился на самолете, на котором ему предстояло лететь и с которого он утром приказал снять мотор. Мотор не был снят.

Некоторое время капитан молча смотрел на машину. Потом так же ровно закончил:

-... съездите на склад за бомбами и можете быть свободны.

Он вышел из кабины, похлопал по карманам и, достав трубку, сунул ее в зубы.

К нему, держась за распухшую щеку, подбежал старшина Рогожин.

- Вы... привезли новый мотор?! Капитан перевел на него тяжелый взгляд.

- Что это значит? - резко спросил он.

Старшина сник.

- Василь Николаич... когда вы уехали, пришел командир эскадрильи Зотов. Мы уже начали снимать винт. Он... отменил ваше приказание. Сказал, что новых моторов нет. - Рогожин с отчаянием взглянул на капитана. - Если бы я мог знать?..

- Та-ак...

- Это моя вина, командир, - сказал старшина. - Я не смог объяснить капитану Зотову... Добрую пожевал губами.

- Я вас не виню.

Он прошел к курилке и тяжело опустился на скамейку. А, черт, как же он забыл предупредить комэска? Конечно, тот знает, что на складе моторов нет и взять их неоткуда.

Капитан вдруг почувствовал себя дряхлым, смертельно уставшим стариком. Заныли старые раны от пуль и осколков.

Он взглянул на сгорбившегося рядом старшину, левая щека которого походила на подушку.

- Ну что, старшина? - тихо спросил он. - Что? Совсем зуб замучил? Я вот тоже что-то расклеился...

- Стариками становимся, Василь Николаич...

- Да, пожалуй... Вам сколько, старшина?

- Сорок девятый стукнул, Василь Николаич, - вздохнул тот. - И все возле самолетов... Из-за них и жениться не успел.

- М-да... Я вот тоже... Я, правда, женился, да... Ну, ладно.

Ветер утих. Ярко светило солнце, и было тепло. В воздухе над аэродромом плыла на юг паутина.

- Что делать-то будем, Василь Николаич? - спросил старшина. - С мотором-то?

- Не стоит об этом, старшина. Посидите. Отдохните. Вам за эту неделю и без того досталось...

- Василь Николаич... я подумал... если вам часа на три-четыре, то мотор еще выдержит. Мы там кое-что перебрали, заменили... Капитан покачал головой.

- Мне ведь на Кенигсберг, старшина. Тут в четыре не уложишься. Рогожин выпрямился.

- На Кенигсберг?! Добруш кивнул.

- Что же вы мне раньше не сказали, Василь Николаич - вскричал старшина. Да ведь я... я никакому бы приказу... О Господи... да если бы я знал... Капитан махнул рукой.

- Что уж сейчас об этом... Сидите. У меня еще будет время все это обдумать.

- Когда вам вылетать?

- В восемь.

- В восемь... Всего восемь часов...- Рогожин о чем-то задумался. Потом вскочил на ноги. - Василь Николаич, есть! Мотор у вас будет! Мы успеем. Капитан отмахнулся.

- Да ну, что вы такое говорите. Сидите. Ничего вы не успеете.

- Успеем, Василь Николаич! - возразил старшина. - Можете не сомневаться. Занимайтесь спокойно своими делами. В лепешку разобьемся, а мотор у вас будет!

Добруш поглядел на старшину и тоже поднялся. Выбив пепел из трубки, он сунул ее в карман.

- А пожалуй... вы правы. Ну что ж, старшина. Ладно. Действуйте. Только учтите, что мне еще потребуется время на облет машины.

Он повернулся и стремительно зашагал по стоянке, Он снова верил в то, что хорошо сделает свое дело...

9

Все вокруг замерзло. Здесь, на высоте восьми тысяч метров, термометр показывал минус тридцать пять. И близкие звезды, и чернота неба, и машина, и люди в ней - все застыло в неподвижности. Даже гул моторов, кажется, только потому не отстает от них, что примерз к обшивке самолета.

- Штурман, как курс? - спрашивает Добруш.

- Курс хорош, командир.

- Стрелок, у вас все в порядке?

- Все в порядке, командир.

- Не забывайте о кислороде. Какое у вас давление? На высоте восьми тысяч метров, где атмосферное давление составляет меньше половины нормального, пилоту нужно постоянно следить за самочувствием своего экипажа. Малейшая неполадка с подачей кислорода - и наступает обморок, а через несколько минут смерть, Человек даже почувствовать ничего не успеет,

- Сто двадцать, командир.

- Как? Вы успели съесть тридцать атмосфер?! Стрелок, вы что - костры им разжигаете?

Надо же! Кислород им особенно потребуется на обратном пути, потому что возвращаться предстоит на восьми с половиной - девяти тысячах метров. Им нужно экономить горючее, а именно на этих высотах у них будет сильный попутный ветер. Но если кислорода на обратный путь не хватит...

- Нет, командир, я им дышу, - с обидой возражает стрелок.

- Так дышите поэкономнее! Немедленно уменьшите расход кислорода!

В наушниках слышится сопение стрелка и потом его голос:

- Уменьшил, командир.

- Ладно. Штурман, у вас какое давление в баллоне?

- Сто двадцать пять.

- Ладно.

Хоть один умный человек нашелся. Добруш понимает, что несправедлив. Расход кислорода у стрелка нормальный. Но это уже сказывается Кенигсберг. Города не видно, но пилот всем своим телом чувствует его приближение, чувствует затаившуюся в ном опасность. И он нервничает.

- Эй, стрелок!..

- Я слушаю, командир,

- Не злитесь.

- Не буду, командир. - Стрелок веселеет. - Долго нам еще? Я совсем окоченел...

- Штурман, как цель?

- Девять минут тридцать секунд.

- Стрелок, вы слышали? До Кенигсберга - девять минут тридцать секунд.

- Понял, командир. И они смолкают.

10

...Добрушу необходимо было поговорить со штурманом Назаровым.

В землянке, служившей одновременно и клубом, и столовой, и библиотекой, было почти пусто. За столиком у окна двое летчиков играли в шахматы. Трос других, среди которых находился и майор Козлов, перекидывались в карты.