Станислав Меньшиков - Тайна папок Йонсона

• Название: Тайна папок Йонсона
• Автор: Станислав Меньшиков
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1988
• ISBN: 5-7133-0139-7

В нейтральной европейской стране убит премьер-министр. Полиция ищет убийцу.

Параллельно расследование ведут сотрудники Центра исследований ООН: друг покойного премьера и советский гражданин — эксперт ООН. Они раскрывают тайную деятельность банков и ТНК, связанных с разработками и производством новейших видов оружия, в том числе для СОИ.

Политический детектив написан известным советским ученым и журналистом-международником.

Для широкого круга читателей.

---

— Как поживаете, Мэри? — кинул он ей. — Давненько не приходилось вами любоваться.

— А, мистер Нефедов, — отвечала она с дружелюбной улыбкой, отрываясь от бумаг. — Где вы пропадали? Мы тут без вас скучали. Мистер Коуз освободится через минутку.

Нефедов был препровожден в маленькую комнату для посетителей. Он успел перелистать лишь несколько страниц «Уолл-стрит джорнэл», когда в комнату вошел, широко улыбаясь, высокий пожилой мужчина с приветливым открытым взглядом. На нем был серый деловой костюм. Под массивным его подбородком красовалась темно-синяя в белый горошек бабочка. Сколько помнил его Нефедов, Ричард Коуз был одет всегда одинаково, у него всегда наготове была дюжина точно таких же костюмов, набор идентичных рубашек, бабочек, ботинок, носков. Всем своим видом и одеждой он олицетворял неизменную стабильность своего положения и банка, в котором он был одним из старших партнеров и вице-президентов.

Ричард Беллингсон Коуз был человеком примечательным, как и его банк. «Братья Таккер» был основан еще в начале XIX века. В отличие от коммерческих банков вроде «Чейз Манхэттен» с сотнями отделений и многомиллиардными активами и от ведущих инвестиционных банков типа «Морган — Стенли», ворочавших миллиардными синдикатами по размещению ценных бумаг, частный банк «Братья Таккер» казался фирмой небольшой, скромной и второстепенной — но только непосвященным людям. В его конторах никогда не появлялись рядовые вкладчики, торопившиеся получить деньги по чеку, обменять валюту, поговорить о займе. Не давал банк и кредитов корпорациям. Его главной функцией было управление денежными капиталами очень богатых семей, предоставление им финансовых консультаций, причем чем дальше, тем больше в делах международных, а не внутренних. Зарубежные его филиалы находились в Лондоне, Токио, Париже и Цюрихе, а также на Гернсейских и Каймановых островах, славившихся крайне либеральным режимом налогообложения и официальной отчетности. Весь акционерный капитал банка принадлежал его партнерам и не фигурировал на фондовых биржах. Банк не публиковал отчетов и практически стоял вне контроля со стороны правительственной комиссии по ценным бумагам. Он был стабилен, как и его партнеры.

Ричард Коуз был известен в стране как финансист с немалым политическим влиянием. Два с лишним десятилетия до описываемых событий он занимал руководящий пост в министерстве финансов и по праву считался автором валютной политики тех лет. Уйдя от государственных дел, он оставался неофициальным консультантом правительства, возглавлял наблюдательные советы нескольких важных благотворительных фондов и научно-исследовательских учреждений.

Нефедова и Коуза связывала старая дружба. Познакомившись на симпозиуме в Принстонском университете, они регулярно встречались в Нью-Йорке, когда Сергей там работал, а потом и в Москве, где банкир нередко бывал по делам. Их дискуссии чаще всего касались сугубо профессиональных тем, и однажды они даже поместили совместную статью в академическом журнале. Нефедова в Коузе подкупала не только личная доброжелательность, но и политическая уравновешенность. Когда он слышал привычные клише, вроде «трезвых голосов в США», перед его глазами невольно возникал образ вице-президента банка «Братья Таккер».

В маленьком старомодном лифте они поднялись на третий этаж, в ресторан для партнеров. Их обслуживали чопорные пожилые лакеи. Ленч не отличался изысканностью. За столом господствовала та же стабильность. Какие-либо, даже небольшие отклонения от строгих норм банкирской диеты не допускались. В качестве аперитива — только сухой херес. В кабинетах царили тишина и полумрак. В эту тщательно отгороженную от внешнего мира крепость не проникали ни гул, ни суета окружавшего ее города, если и не крупнейшего в мире, то, во всяком случае, шумнейшего.

— Я удивляюсь недальновидности некоторых наших деятелей в Вашингтоне, — говорил Коуз, поднимая свою любимую тему. — Как будто бог лишил их разума. Откуда этот фанатизм, противоречащий практицизму Америки? Совершенно не понимаю, как можно доводить отрицание коммунизма до абсурда. Не будем пугать друг друга «ядер-ной зимой». Допустим даже, что кто-то, особенно в Пентагоне, выживет в будущей войне. Но ведь погибнут богатства, создававшиеся столетиями. Сколько времени понадобится для их восстановления? Очень много. Если это вообще будет возможно.

Закончив половинку грейпфрута, с которой он всегда начинал свой ленч, Коуз откинулся на спинку стула в ожидании главного блюда. Нефедов не торопился менять тему разговора.

— Даже и без войны Америка довела себя до таких дефицитов, которые в мои вашингтонские годы вызвали бы массовые самоубийства среди руководителей казначейств. Это — сумасбродство. Хрупкое здание международных финансов держится сейчас на шатком фундаменте, и возможно повторение двадцать девятого года. Если бы я это признал публично, меня бы осудили мои же коллеги. Но не потому, что они со мной не согласны. А почему? Потому что не принято лить слезы на корабле, трюмы которого и без того залиты водой и который вот-вот пойдет ко дну. В такое время всем нам приходится дружно откачивать воду и поддерживать корабль на плаву.

Они молча жевали отварную телятину с овощами. Нефедов решил, что пора перейти к делу, ради которого он пришел.

— Я знаю, Дик, что у вас тут неплохая информационная служба по международным делам. Я сейчас занимаюсь иксляндскими концернами, и меня заинтересовала повышенная активность вокруг некоторых из них. Создается впечатление, что на них надвигается опасность поглощения. Не могли бы вы помочь узнать, так ли это и откуда идет эта опасность?

Коуз слушал внимательно, в его неизменно приветливых глазах зажглась деловая искра.

— Очень симпатичная маленькая страна, эта Иксляндия, — пробормотал он. — Я бывал там еще в годы войны. — Дик Коуз служил тогда в военной разведке, и ему было о чем вспомнить.

— Впрочем, это все история, — отмахнулся он от своих реминисценций. — Да, вы правы, глобализация идет сейчас очень бурно, и даже эта симпатичная страна не избежала ее. Только сегодня я получил сообщение из Лондона, что ожидается слияние двух ведущих инвестиционных компаний Иксляндии — «Меркурия» и «Тангера». Вы слышали об этом?

Нефедов признался, что знает об этих фирмах только понаслышке. Он подумал, что его собеседник с Уолл-стрит знал о фирмах Иксляндии больше, чем он предполагал.

— Видите ли, — продолжал Коуз, — слияние это отнюдь не ординарное. Создается единый инвестиционный центр, в котором сосредоточены акции многих влиятельных концернов этой страны. В том числе и смешанных, то есть полугосударственных, если они вас тоже интересуют.

Банкир мельком взглянул на Нефедова, который поразился тому, что мысли их текут параллельными руслами.

— Да, и они тоже, — подтвердил он. — Например, ВВФ. Мы обнаружили, что там даже появился американский директор. Это — отход от многолетней традиции. Чем это объяснить?

Лакей внес кофе и предложил сигары. Сергей отказался, а Коуз взял одну и не спеша раскурил ее. Сделав несколько затяжек, он ответил на вопрос Нефедова:

— Об этом конкретном случае я пока ничего не знаю. Но думаю, что в ближайшие годы вы увидите много новых иностранных директоров в иксляндских концернах, как и во всех других, в том числе и в американских. Не удивляйтесь. Глобализация есть глобализация. Возьмите такой пример. Я сам, как вы знаете, состою в совете директоров «Сити ойл». Это — один из лидеров нашего нефтяного бизнеса. Недавно мы приветствовали своего первого иностранного директора. Он — швейцарец. Почему? Да потому, что мы теперь часто пользуемся еврорынками для получения дополнительного капитала. Присутствие европейца нам важно как символ уважения к нашим акционерам из Европы. Итак, глобализация касается и Америки. Она касается всех стран. Тут исключений быть не может. Даже социализм от этого не избавлен. Сначала Китай, потом и ваша страна пошли на смешанные общества. И у вас будут американские директора, так что приготовьтесь к этому. Кстати, присутствие в директоратах не означает контроля. Я сижу в десятке директоратов, но смешно считать, что я их контролирую.

— У нас есть твердое законодательство, которое нас надежно защищает, — возразил Нефедов. — Но в Иксляндии таких законов нет.

— Вы считаете это угрозой, — сказал Коуз, с интересом наблюдая, как нарастает пепел на кончике его сигары, — но имейте в виду, что идет обоюдный процесс. Вернемся, например, к слиянию «Меркурия» и «Тангера». Хотя они не публикуют списков принадлежащих им акций, нам известно, что в последнее время они намного увеличили вложения в компании других стран. Они даже контролируют некоторые фирмы в США. Тут нет ничего необычного. Это не улица с односторонним движением.