Вэл Корбетт - Лучший из врагов. На первой полосе

• Название: Лучший из врагов. На первой полосе
• Автор: Вэл Корбетт
• Издательство: Издательство «Покровка»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-89259-011-9

Похищение дочери Чарли Локхарт, главной героини романа «Лучший из врагов», взбудоражило весь Лондон. Жизнь Чарли и ее близких превращается в ад. Дотошные журналисты обнаруживают, что ее отношения с первой женой мужа Ванессой из рук вон плохи, а у самого Филипа имеется незаконнорожденный сын. Кажется, ничто на свете не заставит Ванессу примириться с ненавистной разлучницей, но внезапно вспыхнувшая любовь к человеку, которого она считала своим врагом, заставляет ее взглянуть на себя и на мир другими глазами.

Героини романа «На первой полосе» — три преуспевающие бизнес-леди. Можно ли совместить карьеру с любовью и верностью подругам — проблема для каждой из них очень актуальная и решить ее весьма не просто…

---

Катя улыбнулась, благодарная своим подругам за то, что они сменили тему разговора и не стали больше ее мучить. Зазвонил телефон. Катин шофер звонил ей по сотовому, чтобы сказать, что он ждет внизу. Руководители программы «TB-Утро» очень хотели бы включить в ее контракт пункт «в 21.00 находиться в кровати», но все же у них не хватило смелости для такой жесткой регламентации ее жизни. Да и Катя могла бы в этом случае невинно поинтересоваться: «А не уточните ли еще — с кем?» Зато они «великодушно» предоставили Кате машину, и хотя бы таким образом были в курсе о ее распорядке дня.

Подруги провели хороший вечер. Конечно, им еще многое нужно было сказать друг другу. Но тогда этот вечер никогда бы не закончился.

Глава десятая

В роскошных апартаментах Фергуса Кейнфилда в Белгравии[58] вновь раздался телефонный звонок. Эта квартира с семью спальнями была одним из самых дорогих в Великобритании объектов недвижимости такого рода. Только одна его спальня площадью двадцать восемь на двадцать пять футов, бывшая когда-то столовой лорда Виллиерса, тянула на четверть миллиона фунтов. Теперь эта комната являлась свидетельницей бурной и разнообразной половой жизни Фергуса.

Сегодня в его постели была Николь. Они занимались любовью — включая прелюдию — около пятнадцати минут, пока телефон не зазвонил в первый раз за этот вечер и не отвлек от нее Фергуса — с ним хотел говорить его поверенный в Токио. Но когда телефонный звонок раздался в четвертый или пятый раз, Николь, лежавшую рядом с ним под льняной простыней с монограммой, охватило отчаяние: что может сделать женщина, чтобы этот мужчина думал о ней, а не о ком-то или о чем-то другом?

Она вспомнила свое волнение перед сегодняшним ужином в обществе трех банкиров. Она пребывала в опасении, что те могут прийти со своими женами, которые неизвестно как к ней отнесутся. На какое-то короткое время у нее мелькнула мысль, что, может быть — все-таки их роман с Фергусом длится уже семь месяцев, — ее тоже примут за жену, но, когда эти женщины вошли в дверь, Николь очень быстро поняла, что в этом не было никакой необходимости. Так же как и им сразу стало понятно, кто она такая.

Женщины были по меньшей мере на двадцать лет моложе своих спутников к, совершенно очевидно, не особо разбирались в банковском деле. У них были прекрасные данные для упражнений в постели, но вовсе не для того, чтобы шевелить мозгами.

Одна из них, смуглая красавица с довольно экзотической внешностью, вызвала улыбку у всех присутствующих — когда ее спросили, откуда она родом, она с забавным акцентом ответила: «Я есть Лахор»[59].

Николь, высокооплачиваемый член Национального Союза Журналистов, была сильно оскорблена, что ее приравняли к красоткам из ночных клубов или им подобным.

Последний телефонный звонок разозлил ее окончательно, и Николь решила, что пора ей самой проявлять инициативу. Завтра же она примется изучать все руководства по сексу, которые только сможет достать, а пока нужно извлечь из ситуации все, что только возможно. Поэтому когда Фергус, приподнявшись на локте и закрыв рукой трубку, сказал «прошу прощения», она ничего не смогла ответить: к этому времени ее рот уже был занят…

Через несколько часов Николь, полная решимости, вошла в редакцию. Хотя ночью Фергус и говорил ей комплименты по поводу ее невероятной сексуальности и восхитительного белья, он должен наконец понять, что встречается с женщиной, у которой есть еще и голова на плечах. Что она не только доставляет ему удовольствие в постели, но еще и заботится об успехе возглавляемого им дела. Она горела желанием произвести на него впечатление — если кто и поможет газете получить новую сенсацию, так это она. В тот день она пришла в редакцию в десять часов утра. Это тоже была своего рода сенсация.

Николь еще раз внимательно рассмотрела снимок через увеличительное стекло, отметив про себя, что в одном месте отчетливо видна подкладка. Пожалуй, фотографию нужно еще несколько увеличить.

Когда новый вариант снимка был извлечен на свет из темноты фотолаборатории, Николь удалось рассмотреть на подкладке вышивку в виде завитков геральдических лилий. Позвонив в несколько мест, она вычеркнула из списка Версаче и Фрэнка Ушера. На плаще Ушера имелся такой же капюшон, но не было никакой вышивки. Модель Версаче была с пуговицами в виде морских раковин, и опять же без всякой вышивки.

Рассматривая через увеличительное стекло фотографии последних коллекций одежды, она наконец нашла то, что нужно.

— Это Брюс Олдфилд, чтоб я пропала! — Николь с видом победительницы подошла к своей секретарше. — Обычно кутюрье любят ставить на подкладке свои инициалы, но наш Брюс, кажется, решил изобрести собственное клеймо. С прошлого сезона он начал использовать геральдические лилии.

Представитель пресс-службы Олдфилда, услышав ее описание, признал, что этот плащ может быть одной из их моделей.

— Мы сделали множество вещей с такой вышивкой. Скажите, плащ с капюшоном?

— Да, именно, с большим капюшоном.

— Застежка на продолговатых деревянных пуговицах, и впереди отделка из сутажа?

— Одну минуту. — Николь внимательно всмотрелась в фотографию через увеличительное стекло. — Да, какая-то отделка есть, а пуговицы очень трудно рассмотреть на снимке.

Ее собеседник, кажется, начал что-то подозревать.

— Что вы имеете в виду под словами «трудно рассмотреть»? Это снимок одной из фотомоделей?

— Э-э, не совсем. Это фотография для газеты: какая-то женщина собирается на вечеринку. Вы понимаете, о чем я говорю.

— И даже на таком снимке вы можете разобрать, что это за это модель? — недоверчиво спросил он.

— Да, мой дорогой. И мне она очень нравится…

— Ладно, дадите мне взглянуть на фотографию. Скорее всего, я к вам заеду завтра утром.

— А вы не могли бы сделать это сейчас?

— Извините, сейчас на нашем компьютере обновляют данные, и я не могу отрывать людей от работы. Но в любом случае проблем с поиском не будет. Ни один из этих плащей в продажу еще не поступал.

К половине первого Николь уже могла похвастаться результатом — что ж, она проделала хорошую работу. И Тони тоже так считал. Пока Олдфилд не пустил эту продукцию на поток, владелицу плаща будет несложно вычислить. Он уже видел огромный заголовок: «СВИДАНИЕ СУПЕРМОДЕЛИ И ЗВЕЗДЫ КИНО» и большую статью на первой полосе.

Проходя по коридору редакции, Лиз заметила в привычной сутолоке разговаривающих Тони и Николь. Очень опасная парочка, но почему они вместе? Тони, верный отделу новостей, старался не иметь дел с сотрудниками других отделов, «с мелюзгой», как он обычно их называл. Что у них может быть общего? Первое, что пришло на ум, сразу же отпало. Николь ни за что не подставит под удар свои отношения с Фергусом, а Тони развлекается с Белиндой, и она слишком ему полезна, чтобы он стал крутить с другой женщиной из редакции. Но похоже, что эти двое друг другом довольны. Она должна выяснить, что у них за дела.

Традиционная музыкальная мелодия возвестила об окончании программы. Облегченно вздохнув, Катя уже в миллионный раз подумала, как глупо, наверно, это выглядит со стороны, когда ты сидишь на диване в студии, открытая всему миру, вроде бы непринужденно, как на своей кухне, болтаешь с гостями программы, время от времени делая глоток апельсинового сока, словно не нашла себе лучшего занятия.

Трюк, как всегда, заключался в том, что, когда ты разыгрываешь заранее продуманный сценарий, у зрителей не должно появиться ни тени сомнения, что это экспромт и все происходит совершенно естественно. Но вряд ли гости на самом деле чувствовали себя очень уж раскованно перед объективами направленных на них кинокамер: Катя не помнила даже такого случая, чтобы хоть кто-то из них облокотился на спинку одного из двух диванов с обивкой абрикосового цвета, стоящих в студии.

Сама же Катя во время бесед с различного рода звездами политики, шоу-бизнеса и литературы чувствовала себя всегда свободно. Когда время от времени программу случалось вести другому ведущему, менеджер отдела по связям с общественностью проклиная весь свет из-за Катиного отсутствия, потому что та, в силу своего обаяния, могла расшевелить любого, и самый пустой писатель, самый косноязычный актер в ее присутствии блистали красноречием.

Зрители почитали Катю как богиню. Один из них прислал в редакцию письмо с вопросом, когда она собирается в отпуск. «Как только у вас начнется отпуск, я перестану смотреть телевизор».

— Представляешь, какая у него будет бессмысленная жизнь, — усмехнулся Катин дублер по программе «ТВ-Утро» — время от времени ему приходилось вести эту программу, — втайне раздосадованный тем, что ему не пишут таких писем.

После окончания программы за чашкой кофе всегда происходило ее десятиминутное обсуждение. В это время можно было немного успокоиться, потому что несмотря на весь их опыт, во время программы уровень адреналина в крови резко повышался. Обычно он потом так же быстро спадал, и тогда Катю, — с ее шикарной прической и макияжем, — начинало клонить в дремоту. Иногда, наоборот, она подолгу не могла избавиться от возбужденного состояния.