Алексей Егоренков - Змеиный бог

• Название: Змеиный бог
• Автор: Алексей Егоренков
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Текилы, ми компа. — Южанин ухмыльнулся и хлопнул о стойку горстью крупных монет.

Этот язык Масляному Джеку был понятен. Он смел дробь в руку, с достоинством покряхтел и погрузился под бар.

— Как по-вашему «кукарача»? — Торговец бегло оглядел собрание. — Индейцев обидно звать как?

— Северных или южных? — спросил Красавчик.

— Да любых. А?

— Ну, красные… Красножопые, — пробормотал Илай. Он покосился на старшего и умолк.

Хозяин вынырнул, утвердив на стойке бутыль — массивную, полупрозрачную, обросшую паутиной и кукурузной шелухой.

— Эста буэно! Я пью — с меня анекдот!

Мизинцем придвинув к себе стакан, мексиканец понюхал желтоватое содержимое. Скривился было, но решительно запрокинул кожаную шляпу, высосал неведомую жидкость и грохнул стаканом о стойку. Масло недовольно поморщился.

— Приходит кукарача — красный по вашему, да — приходит, значит, красножопый к индейскому колдуну, — объявил испанец, выставив крепкий указательный палец — И говорит, хочу, говорит, вождь, огненной воды попить.

— К шаману, — поправил Красавчик. — И шаман, это ж не вождь.

— К шаману, эста буэно, — согласился мексиканец. — А красным в баре не наливают. Научи, говорит, как мне по-белому просить налить горькую?

Он блеснул золотой коронкой и воздел перстни к потолку.

— Идет тот красный по пустыне… А, да! Нет. Шаман, шаман говорит ему — слушай, компа, самое оно, говорит, скажи «накапай, хозяин, на два пальца, да чтобы вставило».

Красавчик Илай загоготал было, но икнул и смолк, завидев суровый взгляд Зебулона.

— Идет тот кукарача по пустыне, — вел свое испанец, — и тут мандраж у него.

— Это не бывает, чтоб у красного мандраж. — Масло качнул головой. — Индейцы все забобонные, их Сатана бережет.

— Ну, стукнуло ему в башку, солнце напекло, дери его койот, — отмахнулся торговец. — История к чему. Заходит он, значит, в бар — а в кавесе всё перепуталось, заходит и говорит, понял, «а вставь мне», говорит, понял, «вставь мне», говорит, «на два пальца. Да чтоб закапало». А?

Гости хранили молчание. Даже Красавчик не заржал, чтоб лишний раз на конфуз не нарваться.

— Слышал я твой анекдот, амиго, — сказал Масляный Джек. — Только по-другому его рассказывают. Не индеец там был — мексиканец. Заходит в лавку, сомбреро снял. Нанюханный. Не в обиду.

— Какие обиды, каждый божьим делом сыт! — Испанец вскинул руки в золоте. — Оба с тобой под Пресвятой Девой ходим.

— Аминь, — подтвердил Масло, раскрывая гроссбух. — Извини, сынок, как раз дело делать надо.

— О-о, нет! Да! Ведь и я как раз о делах, — торговец нагнулся через стойку и дружески приобнял Джека за обширные плечи, мешая тому смотреть в книгу.

— Из далекой Мехико, через проклятый Лос-Анхелес из-за самой Стеклянной стены, — объявил испанец, распрямившись и заправив пальцы в жилет, — я принес тебе, хозяин, благую весть.

Масляный Джек смолчал. Лишь упрямо раскрыл деловую книгу. И самокрутку закусил по-новому.

За спиной мексиканца потихоньку расцвели смешки.

— Дрогадос, но-о-о, — с чудовищным акцентом протянул Зебулон.

— Наркотики привез, амиго? — спросил молодой диггер. — Джек, не слушай, он тебе наркотики впарить хочет.

Рука мексиканца с неожиданной прытью нырнула под жилет. Разомлевшие старатели дернулись, когда гость широким жестом метнул в них небольшой грубо скроенный мешочек.

Шлёп!

— Пейот, амиго, — сообщил испанец. — И мучо колитас.

Рядом шлепнулся мешочек побольше. Оба старателя едва не нырнули под стол, таращась на два свертка как на тарантула, пожаловавшего из ядовитой пустыни.

— Бесплатные образцы, пор фавор! — Мексиканец обнажил золотые коронки и снова отвернулся к бармену. — Меня звать Пако. Пако Бенедикто Пасифико Хуан Мария Рамиреc.

— Чем могу служить? — Джек уперся руками в стойку.

— А, служить! Да. Нет. Что б ты сказал, хозяин, — Мексиканец убавил тон до интимного делового, — если Пако пообещает тебе, что через год — может, меньше — твой, э-э… «Дырявый енот» будет самым богатым, самым знаменитым баром в округе?

— Это — салун, сынок, — ответил бармен, не поднимая головы от каракулей. Он постучал по стойке костяшками. — Вот это бар.

— Что если, — Пако вел дальше, не слушая, — не только из Касл-Рока и Колорадо-Спрингс, а из Денвера, Детройта, Санта-Фе, пор диабло, из самого Нью-Йорка к тебе ехать будут. Был бы ты доволен?

— И каким же образом? — спросил Масляный Джек, прикрыв книгу и заложив ее окурком.

— А-а-а, — испанец потряс указательным пальцем. — Оставь это Пако. Способ я знаю.

Налив себе еще текилы, он проглотил ее и шумно вытер нос.

— Раз! — объявил Пако. — Вывеска снаружи. Честно скажу. Не искал бы — проехал бы мимо. Подумал бы, угольный сарай, только разве двухэтажный. Не-е, — мексиканец потряс головой и тронул свой тяжелый крест. — Дери меня койот, я привезу тебе такую вывеску, чтоб сияла как Эль-Капитан. Чтоб фраера так и перли. Газ. Электричество. Самое яркое, по лучшему разряду.

— Сынок. — Бармен вынул самокрутку изо рта, отложил гроссбух и прокашлялся. — Самое яркое, что касалось моего салуна — это каленое железо. Году так… в две тыщи третьем, чтоб не соврать. Вывеску мне сделал покойный гробовщик, он знал буквы и умел рисовать енота. Я дал ему двенадцать баксов. И совсем не жалею о деньгах, которые старый жмот унес тогда в могилу.

— Два! Твоя шарманка, — продолжил мексиканец, не запнувшись. — Тоже, видно, гробовщик делал? Я показал бы тебе, что за машины стоят в Вегасе. Магнитно-электрический звук. Как они поют! Как играют!

Он сложил пальцы щепотью и смачно поцеловал их.

— Эль-лек-трический, — неторопливо произнес бармен, и позади Пако снова захихикали. — В том-то и беда, сынок. Нет у нас электричества. И долго еще не будет.

Испанец медленно наклонился к стойке, осклабившись и глядя Масляному Джеку в глаза.

— А вот здесь ты не прав, — протянул он и стремительно выпрямился. — Твое электричество прямо за той дверью. Генератор. Сколько нужно? Тридцать киловатт? Сорок? Отдам за копейки! Даром подарю.

— А топить его чем? — хмуро спросил Масло. — Горючее откуда брать?

Пако развел руками с оскорбленным видом.

— Обижаешь, компадре. Я сам тебе снаряжу. Две машины в год, прямиком из-за Стены. Исправно, как… — Он осмотрелся и кивнул на механический силок. — Что твой медный будильник.

— Прости, друг. — Масляный Джек выпрямился и подобрал чистую стопку, давая понять, что разговор окончен. — Мне это не интересно.

Мексиканца отказ ничуть не смутил. Он глянул стакан на свет, плюнул на ободок и вытер его о холщовые штаны. Масло нахмурился — ему не нравилось, когда так делали.

— Ай-яй-яй, друг. — Пако ухмыльнулся и поскреб усы. — Не уважишь переговорами? Ай-яй-яй. Разреши, покажу что-то.

Сунув руку под жилет, он вытащил полуавтоматический диллинджер — целиком позолоченный, со стволом длиной в локоть и рукоятью красного дерева.

«Превентивная полиция Мехико. Прогресс и безопасность», — сообщала гравировка вдоль ствола. И то же самое с другой стороны, по-испански.

— Прогресс — и безопасность, — прочел Пако, аккуратно пристроив диллинджер между собой и барменом, английскими буквами вверх. — Поганые федералес украли наш первый девиз. И для тебя, гринго, написали, чтоб тебе понятно было!

Старатели, вернувшиеся было на стулья, опять бесшумно удалились под стол. Пистолет и торговца они разглядывали с новым интересом.

— Итак, ми компа. — Испанец щелкнул пальцами. — Генератор пятьсот. Первая сотня галлонов — тысяча… а-а, черт с тобой, старая крыса, забирай за восемьсот пятьдесят. Итого…

— Как насчёт перебраться со своей ярмаркой в другое место? — раздался новый голос.

Пако умолк и неторопливо облизнул губы.

— Это кто? — потребовал мексиканец, не оборачиваясь. Он покосился на траппера. — Часовщик! Это твой мальчик, что сумки носит?

Тощий ответил посторонним голосом:

— Э-это… э-э… я его не знаю. Клянусь.

— Я слингер, — сообщил Пепел, не вставая.

— Слингер, вот как. — Пако игриво приподнял бровь. — Плохо знаю язык, да. И что же делают эти ваши «слингеры»? Развлекают приезжих?

Масляный Джек хохотнул из-под стойки.

— Бывает, — протянул чужак. — Порой свинцом кормят.

— Свинцом, говоришь? — подхватив золотой диллинджер, Пако взвился как хищная гиена, оказавшись к наглому гринго лицом…

Лишь затем, чтоб обнаружить ствол, глядящий ему в глаза.

Музыкальный автомат дотренькал мелодию и притих, уронив модератор на струны, и лишь пение вечерних сверчков доносилось с улицы.

Зицнь! Бум! БАХ!

Механический силок, доныне отдыхавший в луже спирта, вдруг ожил, подпрыгнул и с грохотом повалился на пол; Пако выстрелил, рефлекторно положив пулю в соседнюю цель.