Жаклин Уинспир - Незавершенная месть. Среди безумия

• Название: Незавершенная месть. Среди безумия
• Автор: Жаклин Уинспир
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-090077-0

Старый друг Мейси Доббс, магнат Джеймс Комптон, просит ее расследовать череду поджогов, ставших настоящим бедствием в тихой кентской деревушке. Местные жители привычно винят во всем цыган. А Мейси в ходе расследования узнает о том, что во время войны здесь погибла целая семья, и начинает подозревать: поджоги связаны именно с этим…

Загадочная гибель бездомного на улице, отравление собак в приюте для животных и письма террориста, угрожающего уничтожить британское правительство, если оно не улучшит условия жизни военных ветеранов. Что может быть общего у этих событий? Однако связь, безусловно, есть, и Мейси Доббс, подключившаяся к расследованию, намерена установить ее, пока не произошло новое преступление…

---

Мейси вздохнула и принялась за еду.

– Я…

Тут она поняла, что собиралась в очередной раз оправдывать свои действия (или свое бездействие), и просто добавила:

– Ладно, папа, давай спокойно позавтракаем, иначе все остынет.

– И то правда. Я только хотел свое мнение высказать.

– Я рада, что ты это сделал. – Мейси подняла взгляд над тарелкой и поспешила сменить тему: – Сегодня попробую заночевать в Геронсдине – если, конечно, найду комнату. Надо провести там пару суток, проникнуться обстановкой. В пятницу к тебе приеду.

Фрэнки кивнул, встал из-за стола, поставил тарелку в тазик с водой. Вымыл руки, чмокнул Мейси в темечко.

– Ну, мне к лошадкам пора. – С этими словами Фрэнки снял с гвоздя куртку. – Будь осторожна на проселках. По ним ездить – тоже сноровка нужна.

– Хорошо, папа.

* * *

Мейси долго сидела за столом. Наконец, вздохнув, взялась за мытье посуды, после чего собрала свои вещи. Еще не пробило семь утра, когда Мейси надела резиновые сапоги и вышла через заднюю дверь в сад. Длинный и узкий участок был засажен преимущественно овощами, однако по периметру, с трех сторон, росли розы. Собственно, Фрэнки Доббс и Морис Бланш сошлись на почве любви к розам. Их участки граничили между собой; конечно, усадьба Дувр-хаус, примыкавшая к владениям Комптонов, была куда внушительнее, чем клочок земли, выделенный челстоунскому конюху. Из-за особенностей рельефа вдобавок казалось, что Дувр-хаус свысока смотрит на домик Фрэнки Доббса.

Мейси пошла через сад, по росистой траве. Добралась до забора, стала смотреть на поля и лес. Слава богу, что папа еще в четырнадцатом году переехал в Челстоун, слава богу, что ему разрешено жить в этом домике до конца его дней. Мейси с ужасом думала об этом конце – больше родных у нее не было, а папе перевалило за семьдесят.

Она хотела уже повернуть к дому, но задержала взгляд на Дувр-хаусе. Видны была только крыша да стеклянная стена оранжереи, где Морис любил завтракать. Мейси представила: вот он берет еще горячую булочку (свежий хлеб – одна из его немногих слабостей), вот макает ее в крепкий кофе. Так Мейси стояла, вспоминая добрые старые времена, когда они с Морисом полушепотом обсуждали то или иное дело. Вдруг за оранжерейным стеклом мелькнула тень. Морис Бланш смотрел на Мейси, зажав под мышкой газету. Ладонь он козырьком приложил к глазам, защищаясь от резких лучей утреннего солнца, что вторглись в оранжерею. Затем помахал Мейси. Поразмыслив, Мейси помахала в ответ. Морис явно ждет, чтобы она открыла задвижку на калитке и прошла к нему по тропинке, через лужайку, через розарий. Наверное, уже и распорядился принести вторую чашку с блюдцем – вдруг Мейси согласится выпить кофе? Нет, она не пойдет ни в оранжерею, ни на попятную. По крайней мере, сегодня.

Глава 5

На въезде в Мейдстоун, увидев в ряду магазинов красную телефонную будку, Мейси заглушила мотор. В справочной ей быстро назвали адрес и номер телефона компании «Уайт, Бертранд и Спелтон». От немедленного соединения с компанией Мейси отказалась.

Она оставила «Эм-Джи» возле старой хлебной биржи. Офис на Хай-стрит обнаружился без труда. Предварительной договоренности о встрече у Мейси не было, немедленно попасть на прием к адвокату она не стала и пытаться – не хотела получить отказ. Вместо беседы с мистером Спелтоном, адвокатом мальчиков, Мейси пообщалась с секретарем мистера Спелтона и узнала, что мальчики отправлены пока в исправительную школу. Их обвиняют во взломе, порче имущества и воровстве. В лучшем случае они отделаются несколькими (от трех до шести) месяцами заключения, учитывая, что прежде не привлекались к ответственности. Впрочем, пострадавшая сторона категорически против таких мягких мер. Хорошо, что мальчикам нет еще шестнадцати лет, не то их упекли бы в колонию.

– Там бы они узнали, почем фунт лиха, – добавил секретарь.

Прежде чем уйти, Мейси задала еще несколько вопросов. По крайней мере, мальчиков не будут сечь – ни розгами по филейным частям, ни ремнем по ладоням. Хотя, конечно, и без телесных наказаний исправительная школа – далеко не рай. Впрочем, речь не о степени суровости наказания; Мейси должна просто предотвратить его, и все.

Она свернула на Уик-стрит, где располагалась редакция местной газеты. Здесь освещались все кентские новости, как важные, так и пустячные. Секретарша оказалась толковая: на просьбу Мейси поговорить с кем-нибудь из старых репортеров, работающих в редакции пятнадцать и более лет, девушка отвечала, что у них текучки нет, а значит, годится любой репортер.

– Лучше всего, мисс, вам будет встретиться с Битти. Она с самой войны работает, все знает, что в Кенте происходило. – Поколебавшись, секретарша добавила: – Все равно мужчины-репортеры сейчас в «Королевском гербе».

Поджидая хваленую Битти, Мейси листала газету. Отметила, что кражам из Сандермировой усадьбы отведено несколько дюймов соответствующей колонки. Имеется даже комментарий самого Альфреда Сандермира: «С начала войны мы страдаем от вторжений малолетних бандитов. Пора преподать им урок! Мало нам цыган – так еще и мальчишки безобразничают!» Далее следовал репортерский текст, затем снова включался Сандермир: «Я лично прослежу, чтобы малолетних негодяев судили по всей строгости закона. Пусть неповадно будет прочим преступникам!»

– Вы – мисс Доббс?

Мейси подняла взгляд и увидела женщину среднего роста, в деловом костюме-двойке из светло-серой тонкой шерсти и в белой блузке. Юбка-клинка с модными складками и черные туфли демонстрировали стремление к комфорту. «Наверное, за день редко когда присядет, – подумала Мейси про Битти. – Выбрала нейтральный серый цвет, чтобы потенциальный интервьюируемый не спешил составить о журналистке мнение».

– Да, очень приятно. Спасибо, что согласились встретиться со мной, мисс…

– Просто Битти. Мое имя Беатриса Драммонд, второе имя – Тереза. Вместо «Битти» я бы предпочла сокращение «Трисия», но «Т» в «Терезе» решило дело. Зовите меня Битти. – Она взглянула на часы в деревянном корпусе, более уместные в викторианской школе, чем в редакции газеты. – Может, выпьем кофе? Здесь недалеко, через дорогу. Пятнадцать минут выделю – а потом, извините, должна буду вас покинуть.

– Спасибо, только я, наверное, вас разочарую – новостей для газеты у меня нет.

Битти усмехнулась:

– Так уж и нет, мисс Доббс? Поверьте, я слежу за вашей деятельностью.

Мейси изобразила улыбку, хотя сообщение Битти отнюдь ее не порадовало. О ней редко писали газеты, и Мейси не стремилась к такого рода известности, даром что после каждого упоминания заказы проливались на нее золотым дождем. Ремарка Битти насторожила Мейси – с этой журналисткой надо будет держать ухо востро.

В открытые окна кофейни залетал освежающий ветерок, нашептывал: бабье лето в разгаре. Мейси заказала две чашечки кофе и две эклсские слойки с изюмом. Битти тем временем заняла место за столиком у окна.

– Хорошо, что вы без блокнота.

Мейси решила говорить, что думает. Тут важно выбрать правильный способ подачи – в данном случае комментарий был сделан как бы походя, пока Мейси, придерживая поднос, расставляла на столике чашки и блюдца.

Битти взяла чашку, потянулась за слойкой.

– Битти, могу я начать вот с какого вопроса: как вы стали репортером?

Битти откусила изрядный кусок, расплылась в блаженной улыбке, рукой смахнула крошки с губ. Подняла палец: дескать, сейчас прожую и отвечу. Смачно проглотила.

– Я голодная, как сто волков. Все утро кручусь, даже чаю попить было некогда. – Она отхлебнула кофе, вернула чашку на блюдце. – В газету я пришла в шестнадцатом году. Мне тогда было шестнадцать. Почти всех ребят из типографии призвали в армию, а станок – он работать должен, вот и стали нанимать женщин. Конечно, в типографии заправляли те, кто для войны был староват, и скоро я доросла до наборщицы. Читать я всегда любила и пописывала тайком; вот и просила начальство перевести меня в репортеры. Надо мной откровенно смеялись. Я начала сама искать новости, строчила заметки, приходила с ними к редактору – а он, глядя мне в глаза, швырял мою писанину в мусорное ведро.

– Это несправедливо.

– Еще бы. Только я не из тех, кто сдается. Я претендовала на место помощницы литературного редактора – и получила таковое, может, отчасти потому, что многие сотрудники погибли на войне. Однако мои заметки по-прежнему стабильно отправлялись в мусорницу. Но вот однажды все наши репортеры-старики зависли в пабе, сами себе, по обыкновению, сократив рабочий день, а я раскопала историю о молодой женщине, которая совершила самоубийство, узнав, что ее муж погиб под Пашендалем. Опередила всех этих пивохлебов. Они еще ни сном ни духом, а у меня заметка готова. И вообразите, эту заметку не выбросили. Оказывается, о войне надо не в патриотическом ключе писать – тогда и печатать будут. А я как раз военной темы краем коснулась. Я просто написала про погибшего парня и его молоденькую жену.