Майкл Гаррисон - Нова Свинг

• Название: Нова Свинг
• Автор: Майкл Гаррисон
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10639-0

Майкл Джон Гаррисон – британский писатель-фантаст, умеющий гармонично соединять фантасмагорические картины, хореографически отточенное действие и глубокий психологизм. Его трилогию, начатую неподражаемым «Светом», продолжает столь же прихотливая и многогранная «Нова Свинг».

Через несколько лет после судьбоносного путешествия Эда Читайца к Тракту Кефаучи Гало стало туристическим маршрутом, а Тракт начал расширяться и изменяться, задевая своими областями Землю и создавая Зоны, где Вселенная решила отдохнуть от законов физики. Оттуда просачиваются загадочные артефакты и организмы, сбегают живые алгоритмы, способные спровоцировать непредсказуемые изменения. Для предотвращения этих бедствий существует Полиция Зоны, противостоящая авантюристам и так называемым «турагентам», которые могут управлять – или думают, что могут, – искаженной физикой, перекошенной географией и психическими атаками Зоны. И однажды загадочный и в лучшем случае лишь наполовину биологический феномен находит лазейку в нормальный мир.

---

– Ты же знаешь, что он мог тебе навредить, – сказал он.

Теперь уже она улыбнулась.

– Вы за меня не переживайте, – заверила она Эшманна. Ее карьера в спортивной полиции, объяснила она, требовала такой перекройки, что гражданским портняжкам и не снилась. И это не последнее профессиональное преимущество.

– Давай-ка на Роуздэйл-авеню, – приказал Эшманн.

Эта часть города была под постоянным колпаком. Над всем здесь нависали межзвездные круизные лайнеры: «Джейн Энн Филлипс»[14] компании «Пангалактик», формайловская «Церера»,[15] «Нервная анорексия» от «Бетс/Хирстон» и с полдюжины других; колоссальные корпуса кораблей обгорели до матово-серого оттенка от многочисленных прохождений через атмосферу и кое-где стали с поверхности похожи на соты от непредсказуемых гамма-бурь Радиозалива. С каждым приближением к планете корабли теряли очередной слой краски; по этому можно было судить, как далеки они от начала тура, ибо опаленный трением металл слабо светился под бледно-красными и тускло-голубыми корпоративными ливреями.[16] А глубоко в машинных отсеках, облачась в освинцованные скафандры, жокеи-частичники ломали головы, как согласовать три разных набора законов физики, каждый со своим комплектом якобы нерушимых граничных условий, так, чтобы стартовать с планеты, не побеспокоив пассажиров перегрузкой.

Эшманн созерцал огромные корпуса, чуть колыхавшиеся друг относительно друга, словно деревья в лесу.

– Отсюда приходят все наши проблемы, – сказал он.

– Я-то думала, что из Зоны.

Он счел, что круто взял, и сменил тему.

– Прошлым вечером я заглядывал в клуб «Семирамида». И как ты думаешь, кого я там обнаружил? Викова приятеля, Толстяка Антуана, с Моной на буксире. Пили те странные коктейли, какие ему по вкусу.

– Вот и улика, – сказала ассистентка.

Для нее все очевидно: Серотонин связан с Антуаном, де Раад связан с Антуаном, а Антуан – с кафе «Прибой». Но Эшманн пожал плечами.

– Может, это что-нибудь и означает, – согласился он, – но, скорее всего, нет. А притормози-ка.

Он что-то уловил: какое-то движение, тень, скользящую вдоль ограды туристического порта. Когда он посмотрел туда снова, все уже исчезло. Возможно, кто-то перелез внутрь или вылез наружу.

– Поехали, – сказал он. – Там ничего нет.

Он не доверял туристическим заборам.

– И вообще никаким заборам не доверяю, – сообщил он ассистентке. Порты привлекали отщепенцев и психопатов, но Эшманна эти места не потому напрягали. Они слагали очередное звено цепи, связующей с ненадежным, случайным внешним миром. «Кадиллак» величественно развернулся на север и поехал вниз, к морю, где пальмы, похожие на швабры, жалостливо сгибались под резким прибрежным ветром. Дождь перестал. Эшманн надолго замолк. Ассистентка искоса поглядывала на него; наконец, словно отвечая на ее невысказанный вопрос, он пробормотал:

– Вик Серотонин никому не навредит, кроме самого себя. Но с Поли нам пора конкретно перетереть.

* * *

После того как они уехали, Серотонин еще долго стоял под дождем. Мимо проскочила рикша, увлекая за собой стаю бабочек мягких цветов. В двух дверях ниже по улице от «Мира сегодняшнего» лучилось светом окно ателье Дяди Зипа, обещая всем встречным-поперечным немедленное и мгновенное преображение. Вик пару минут глядел с тротуара в открытые каталоги: эмблемы, бренды, умные татушки, дисконтные предложения лучших качеств выдающихся мужчин и женщин прошлого. Гений Майкла Джексона, внешность Альберта Эйнштейна, цветущий дух Пауло Коэльо – не пора ли сменить прикид на более модный, а потом свалить на другую планету? Ему не хотелось больше встречаться с Поли де Раадом. Ему не хотелось встречаться с Эшманном и полицией артефактов Саудади. Контрабанда хабара из Зоны Явления сулила десятилетнюю отсидку. Вик в этот момент не мог даже припомнить, сколько получил, сбагрив хабар Поли через теневика.

* * *

Словно не желая отпускать Зону дальше чем на расстояние вытянутой руки, Эмиль Бонавентура на пенсии осел в комнате на третьем этаже глоубтаунского домика, в треугольнике тихих узких красивых улочек, облагороженном близостью порта. Там, в тени огромных межзвездных кораблей, за ним ухаживала женщина, которая, по собственным утверждениям, приходилась Эмилю дочерью. Ухаживала в дни лихорадок и галлюцинаций, потерь памяти и прочих постэффектов времечка, прожитого Бонавентурой в Зоне. Верна она ему была яростно, хотя и не подчеркивала этого. В остальном держалась сама по себе, жила на нижнем этаже и вела себя так, словно и вправду считала его отцом.

– Я протупил, Эмиль, – признал Вик, когда женщина впустила его и он поднялся по лестнице на третий этаж. Он описал Эмилю случившееся, роль Поли де Раада и оператора Поли де Раада. Тем временем, добавил Вик, Лэнс Эшманн собрался наехать на Поли, считая его замешанным в каких-то делишках безвестного бара на другом конце Саудади, и детективу взбрело в голову, что Вик тоже к ним причастен.

– Если все так, как ты рассказал, – заключил Бонавентура, – ты влип еще хуже, чем я.

– Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю, – ответил Вик.

Он предложил Бонавентуре бутылку, которую втихаря пронес под курткой. Бонавентура принял ее и жадно уставился на ярлык. У него время от времени что-то происходило со зрением; как и с памятью, проблема была не физиологическая.

– Это «Блэк Харт»? – спросил он.

– Если нет, то я переплатил, – ответил Вик.

– Хочешь совет?

– Не-а.

Бонавентура пожал плечами и откинулся на подушки, держа бутылку так, словно ее вес был для него непосилен. Ему шел шестидесятый год, но выглядел он куда старше: долговязый нескладный человек с белым гребнем волос, подчеркивающим в профиль тяжелый крюкообразный нос. В конце концов Бонавентура поднес бутылку к губам и подержал ее там. Вик тем временем оглядывал голые половицы и чистое льняное белье, потом сказал:

– Эмиль, ну бога ради, это же для нас двоих было.

– Мне сколько ни наливай, все мало будет, – сказал Бонавентура. – Вик, я тебя попрошу: не таскай больше ничего оттуда. – Эта просьба прозвучала внезапно, будто Эмиль только сейчас поймал нить мысли. Он искоса воззрился на Вика; в свете лампы белки глаз отливали желтым. – Ты мне обещаешь, что не будешь оттуда ничего таскать?

Вик улыбнулся.

– Поздновато завязывать, Эмиль. Да и потом, ты-то сам оттуда хабар грузовиками возил.

– Тогда все было иначе, – ответил Бонавентура, отвернувшись.

Он так исхудал, что видно было, как жидкость перколирует по его телу от вены к вене. Волосы его приобрели оттенок сигаретного пепла, седая щетина на лице перестала расти. Он перестал выходить из дома. Он редко вставал с кровати. В редкие дни хорошего самочувствия глаза его становились ярко-голубыми и почти довольными, но в такие моменты, как сейчас, казались цвета накипи. Вся его энергия разрешалась паркинсоническим тремором, слабой лихорадкой да постоянными искрящими просверками под кожей цвета, какой бывает при тяжелом отравлении металлами. В такие дни, как сейчас, даже постельное белье Эмиля казалось зараженным. Он был похож на мешок с крысами. Он попытался еще что-то сказать, но повторил только:

– Все было иначе.

– Об этом я и хотел бы с тобой поговорить, – осторожно подхватил Вик. – Там что-то происходит.

Старик пожал плечами.

– Там постоянно что-то происходит, – сказал он. И добавил с типичной для его поколения логикой: – По этому можно узнать, что ты еще не вышел наружу. – Он помолчал, давая Вику возможность осмыслить фразу. – И мой тебе совет, – продолжил он, – не подражай пацанятам, которые вообразили, словно могут все это место закартировать.

– И чьим же таким пацанятам, Эмиль?

Бонавентура не обратил на него внимания.

– Они и слышать не хотят о случайности, – сказал он. – Вот это уж точно. – Он уставился на ярлык с надписью «Блэк Харт», словно читать разучился. – Эти ребята, – обратился он сам к себе, – кто они? Entradista-лайт. Они тут думают карьеру сделать! Купили у Дяди Зипа карту и пистолет Чемберса, из которого им не суждено будет выстрелить. Оно и к лучшему, потому что такие пушки – сущий кошмар жокея-частичника.

– Эй, Эмиль, – вмешался Вик, – а отдай-ка мне бутылку.

– Они одеты, как туристы. Они болтают, как виршеплеты. Они о себе ничего не рассказывают, но в то же время их оскорбляет, что ты о них ни бум-бум.

– О ком ты, Эмиль?

– Они там никогда не потеряются, Вик, они ничем не рискуют.

– Ты обо мне говоришь? – спросил Вик Серотонин.

Он попытался рассказать о том, что с ним произошло в ореоле. События эти казались ему историей из другого мира, но, может, так оно и было на самом деле. Связной, но бессмысленной историей из другого мира, уже свернувшегося внутрь себя и оставившего дурные воспоминания. Клиентка бежала от него по куче частично поросших сорняками обломков, распахнув шубку плевкам дождя. Одновременно с этим по склону кучи зигзагами, с таким видом, словно животное любопытство в нем пересилило, петлял артефакт, впоследствии проданный Поли де Рааду. Артефакт был похож на оленя или пони, а может, крупную собаку: косолапый, но странно грациозный, безволосый, с мультяшными человеческими глазами. Потом Вик обнаружил себя в баре Лив Хюлы и стал угрожать Антуану, что пристрелит его, если толстяк будет к нему с историями приставать.