Эмине Хелваджи - Наследница Роксоланы

• Название: Наследница Роксоланы
• Автор: Эмине Хелваджи
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-966-14-9762-6, 978-966-14-9759-6, 978-966-14-9763-3

Продолжение романа «Дочь Роксоланы»!

Великая Османская империя, XVI век. Юная Айше, внучка султана Сулеймана, поклялась, что весь род коварной Роксоланы ответит за гибель ее отца!

Названая сестра Джанбал помогает Айше бежать из-под стражи. Девушки выбирают путь мести. Однако сдержать клятву не так-то легко…

Автор благодарит за консультации Марве Симсек, социолога и замечательную переводчицу с пяти языков.

---

– Ушел стражник?

– Ушел, – кивнула Джанбал. А потом ухватила Бека за руки и силой втянула в лодку.

– Ты чего? – Он возмущенно встряхнулся, показывая, что совсем не устал. – Сейчас немного передохну, а потом еще поныряю. Там решетка старая, крепления проржавели…

– Справишься без инструментов?

– Ага. Расшатаю, вытащу… Конечно, со стороны бассейна тоже будут прутья, но если весь этот водовод с бассейном одновременно делали, то и там их будет нетрудно расшатать.

– Это уже не твоя забота.

– Ну да, Джан. Не моя. Твоя…

Девушка снова кивнула. В детстве она гордилась тем, что силой и ловкостью не уступает брату, по ловкости-то все так и осталось, но вот силы у него теперь, на подступе к юности, конечно, куда больше. То есть ей там придется действовать не руками. Кинжал будет нужен, без него никак. Хотя лучше бы, конечно, зубило кузнечное…

– Кинжал во дворце, наверное, куда как легче будет отыскать, чем зубило… – пробормотал Бек. Они, само собой, сейчас думали одинаково.

– Ныряй уже, – прервала его Бал. – Скоро стражник в следующий обход пойдет. Думаешь, ему не покажется подозрительным, что мы тут с тобой второй час сеть ищем?

– Не скажи. – Джанбек покачал головой. – Вот Альтана, что из дома под платаном, отец так жизни учит за каждый разбитый горшок и потерянную серьгу, что тот…

– Ныряй, – строго повторила Бал.

Брат улыбнулся уголком рта, прыгнул в воду.

Джанбал подтянула к борту заброшенную раньше сеть и, хоть они были здесь совсем не ради рыбной ловли, не смогла сдержать возгласа восхищения: две большие белые кефали и одна редкого золотистого оттенка, со странными красноватыми глазами. Рыба билась сильно, не хотела умирать.

Джанбал вспомнила старую сказку про рыбину с золотой чешуей, которая если кого полюбит, то исполнит любое его желание.

– Пусть у нас с Айше получится бежать, – сказала она, глядя рыбе прямо в глаза. – Пусть меня никто не узнает и с моей семьей ничего плохого не случится.

Рыба замерла в ее руках, будто слушала внимательно и соображала, как бы получше выполнить желание Джанбал.

Девушка опустила ее за борт, и странная рыба сразу ушла в глубину, сильно изгибая тело.

Только тут Джанбал пришло в голову, что можно было бы просто пожелать лучшего мира, в котором султановы наследники не убивают и не казнят друг друга, а везде царят понимание, добро и любовь, как Аллах и задумал, этот мир создавая.

Наверное, можно было так пожелать, но рыба уже ушла в глубину, да и ерунда все это, старые сказки, просто рыбе повезло иметь необычный оттенок чешуи, вот и спаслась.

На себя только можно рассчитывать. Вот на Джанбека еще. И на бесконечную милость Аллаха.

– Я решетку вытащил из креплений и обратно поставил, – сказал Бек, отфыркиваясь и залезая в лодку. – Ее нужно будет сильно толкнуть изнутри. Труба узкая, руку вдоль тела можно не вытянуть, так что ныряй туда сразу руками вперед.

Джанбал передернуло при мысли, как просто будет в этой трубе им обеим захлебнуться и остаться там, пока не найдут и не опознают: стиснутыми, пучеглазыми, с уродливо вывалившимися наружу распухшими языками…

– Зачем поставил? – спросила она. – Лишнее препятствие.

– Затем же, зачем ее изначально ставили. – Джанбек пригладил мокрые волосы, открывая родинку у виска. – Чтобы рыба и прочая речная живность в бассейн не поднималась. А то пойдет купаться Адак-ханум, а там рыбы тычутся в ее прелести – холодные, склизкие…

– Прелести холодные? – Бал развеселилась, несмотря на неотступную тревогу. – Дурак ты все-таки. И мальчишка. Как был, так и не вырос…

– Ну, может, и так. – Джанбек посмотрел на нее серьезно, будто только сейчас осознавая, что все это не игра, не приготовления к большой шалости, что опасность реальна и велика. – Ты уверена, Джан?

– Да, Джан, – кивнула сестра, словно и не было у нее страхов и сомнений. – Погребли домой, еще многое надо сделать.

– Слушай, а ты как думаешь, когда Айше клялась, ну… наследников Хюррем со свету сжить и кровную месть… – Джанбек запнулся.

– Договаривай уж, – буркнула сестра.

Они уже подгребали к дому. Бал прикидывала, как бы ей половчее, ни с кем не столкнувшись, проскользнуть в свою комнату, чтобы никто не заметил, что на ней мальчишеская одежда.

– Она что… действительно это самое и имела в виду?

– Конечно, – удивилась Бал. – Такие вещи если говорят, то это из глубины сердца идет. Даже, наверное, так: будто и не ты сам, а тобою что-то руководит.

– Что?

– Ну… справедливость, например.

– Представить не могу. – Бек покачал головой. – Вот она проникает во дворец… ну, скажем, Баязида. Или Селима. Да кого угодно.

– Думаешь, это так легко?

– Думаю, наоборот, вообще невозможно. Но допустим. Идет по коридору с кинжалом, открывает дверь… И что же, размахивается и вонзает клинок в живого человека? Чувствует, как лезвие проходит в плоть, задевает ребра, вспарывает там, в глубине, печень или легкие? Айше, моя… наша Айше, так сможет? Я и представить этого не могу.

Джанбал помолчала, прищурилась на камыши, сильно загребла веслом. Лодка пошла вперед быстрее.

– Это потому, что ты не знал настоящей ненависти, – сказала она тихо. – И, милостью Аллаха, никогда не узнаешь. Такая ненависть приходит от отнятой любви. Представь себе, что кто-то убил меня. Ни за что, просто за то, что у меня такая кровь. И нет меня, лежу мертвая, а враги руки потирают. Как бы ты с этим жил и что бы хотел сделать с обидчиками?

Джанбек не ответил, но сжал свое весло так крепко, что костяшки побелели.

Некоторое время они гребли молча.

– Хорошо, что у нас кровь простая, – сказал Бек, когда они уже привязали лодку к маленькому причалу. – Ни от матери, ни от отца нет в наших жилах крови, за которую убивают.

– Точно знаешь?

– И знать не хочу. То, что было в прошлом, в далеких незнаемых краях, оно там и осталось, разве нет? И теперь мы свободны быть теми, кем хотим, правда?

– Да, это хорошо, – откликнулась Джанбал. И тронула на груди, под воротом рубахи, топазовый медальон, безошибочно ощутив его сквозь ткань.

Они оба, конечно, сейчас вспомнили о слезах моря и защитном камне острова Зебергед. Но это же совершенно другое, правда? Ведь так?

Брат пошел вперед по аллее, а она кралась в тени деревьев. У дома стоял Ламии, рассматривал куст поздних осенних роз редкого дамасского сорта «Слеза заката». Пахли они одуряюще. Старая служанка Динч-ханум всегда собирала и сушила лепестки, потом пересыпала ими одежду, и, открывая сундук, Бал с детства привыкла чувствовать их тонкий чарующий запах.

Ламии в теплом вечернем предзакатном свете вдруг показался Бал особенно высоким и – девушке вдруг вспомнились слова из какого-то дастана о достославных воинах: «Столь прекрасен он ликом и телом, что говорит луне: “Или ты всходи, или я взойду”». Она сейчас впервые о нем так подумала, но мысль, показавшаяся нелепой до смешного, не задержалась, тут же исчезла – Бек подошел к Ламии, отвлек его разговором, стал показывать пойманных кефалей. Бал проскользнула мимо них быстрой тенью: в арку, в коридор, в свою дверь. Уф, никого.

Через несколько минут Джанбал вышла из своей комнаты уже в девичьем наряде, расчесав густые волнистые волосы, освежив лицо розовой водой и наконец-то смыв с рук рыбный дух.

Джанбек и Ламии вошли в дом вместе, брат показал и ей двух больших уснувших рыбин, похвастался уловом. Бал чуть заметно скривилась, наморщила нос.

– Рекой пахнут, – сказала она. – Но молодец, что поймал. На кухню отнесешь?

– Нет уж, я поймал, а ты отнеси. – Бек взглянул на нее с мальчишеской зловредностью. – Пусть Динч-ханум их нам зажарит, кефаль сейчас вкусная, жиру на зиму нагуляла.

Был день пазар, воскресенье. Подготовка к побегу шла по плану.

В пазар-эр-тези, понедельник, они нарезали камыша и сейчас вязали из него длинные, как бревна, плавучие веретена.

– Вот так, смотри, – показал сестре Джанбек. – Не надо слишком ровно, ты же не рукоделием занимаешься. Когда мы закончим плотик, он должен выглядеть как плавучий островок. А у тебя, посмотри-ка, все такое аккуратное, прутик к прутику, будто гладью вышиваешь.

Плавучий островок… В это время года камыш уже сухой и хрупкий, течение ломает его, относит к берегам и сбивает в неряшливые кучи. Их потом мотает по всей реке. Вот так и должен выглядеть их плотик, Бек прав.

Однако нечего ему задаваться, мальчишке!

– Да уж, твое такое вышивание никакую ткань не украсило бы, – сказала Бал, оглядывая творение брата: камышинки торчали во все стороны, то здесь, то там виднелись почерневшие листья, подгнившая трава. Но выглядел кусочек плавучего острова действительно как настоящий, будто не мальчишеские руки его связали, а сбила темная, уже по-осеннему холодная вода, при одной мысли о которой Джанбал захотелось убежать в свою комнату.