Брендон Сандерсон - Герой Веков

• Название: Герой Веков
• Автор: Брендон Сандерсон
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10787-8

Древнее пророчество истолковано ошибочно – и на свободу выпущен Разрушитель, воплощение распада. Уже не только Последняя империя, но и весь измученный мир с каждым днем все глубже погружается во тьму и хаос. Рожденные туманом Вин и Эленд Венчер должны остановить вездесущее и всеведущее божество, которое управляет ордами безумных монстров и вызывает извержения вулканов. Ключом к победе или поражению может стать атиум Вседержителя, самый ценный из алломантических металлов. Но каково же истинное предназначение этого металла и почему он спрятан так надежно, что даже Разрушителю не удается его найти? Кто поможет могущественным, но не всесильным алломантам в их нелегкой борьбе? И осталась ли хоть малейшая надежда, что мифический спаситель, Герой Веков, все-таки придет?

---

Одним прыжком Венчер оказался на вершине вала, преодолев при помощи алломантии огромное расстояние. Большинство солдат пригибалось и пряталось за укреплениями, хотя враг был еще далеко. Венчер же, выпрямившись во весь рост, стоял в своем белом мундире и вглядывался в горизонт, прикрывая сощуренные глаза ладонью.

– Они разбивают лагерь, – заметил он с улыбкой. – Отлично! Лорд Фатрен, готовьте людей к атаке.

– Атаке? – переспросил Фатрен, едва успевший вскарабкаться следом за Венчером.

– Колоссы устали после перехода и увлечены обустройством на ночлег. У нас не будет лучшей возможности, чтобы напасть.

– Но мы же заняли оборону!

Венчер покачал головой:

– Очень скоро твари разъярятся до умопомрачения. Надо атаковать первыми, а не ждать, пока нас всех перережут.

– И оставить вал без защиты?

– Ваши укрепления впечатляют, лорд Фатрен, но от них никакой пользы. У вас нет достаточного числа солдат, чтобы защитить весь периметр, а колоссы, как правило, выше и решительнее людей. Они просто захватят вал и хлынут в город.

– Но… – начал было Фатрен. И осекся.

Взгляд у алломанта был спокойный, но твердый и выжидающий. Все становилось понятным без слов. «Я теперь тут главный». Больше никаких споров.

– Да, мой господин.

И Фатрен подозвал гонцов, чтобы те передали приказы.

Император молча наблюдал за мальчишками-курьерами, которые ринулись прочь. Среди солдат началось волнение: они не ожидали, что придется идти в атаку. Все новые и новые взгляды устремлялись на Венчера, который с гордо поднятой головой стоял на земляном валу.

«Он и в самом деле выглядит как император», – против собственной воли подумал Фатрен.

Приказы передавались дальше, дальше… Когда уже вся армия смотрела на Венчера, он вытащил меч и поднял его к пепельному небу. Затем с нечеловеческой стремительностью спрыгнул с земляного вала и бросился по направлению к лагерю колоссов.

Секунду-другую он бежал один. Потом, стиснув зубы, к императору присоединился Фатрен. И наконец волной захлестнув укрепления и пронзительно крича, за ними последовали солдаты.

С оружием в руках они бежали навстречу смерти.

* * *

Сила, переданная мне, преобразила мой разум. Понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы стали понятны ее природа, ее история и ее предназначение.

Однако знание еще не означало, что я смогу этой силой воспользоваться: не хватало опыта и необходимых умений. К примеру, мне было теперь известно, как передвинуть планету в небе. Но куда же ее поместить, чтобы она не оказалась слишком близко к солнцу или слишком далеко от него?

2

День Тен-Суна начался, как обычно, во тьме. Отчасти потому, что у него не было глаз. Конечно, Тен-Сун мог создать себе парочку: он ведь принадлежал к Третьему поколению, которое считалось старым даже среди кандра, и переварил достаточно трупов, чтобы изучить строение органов чувств и творить интуитивно, не нуждаясь в образце для подражания.

К несчастью, от глаз мало толку – требовался череп. И еще Тен-Сун знал, что бо́льшая часть органов не может нормально работать без полноценного тела и без скелета. Его же собственная масса раздавит глаза, стоит лишь неосторожно пошевелиться. Да и вращать ими будет очень сложно.

Тем более на что смотреть? Тен-Сун чуть сдвинулся, меняя форму внутри своей тюремной камеры. Его тело представляло собой груду полупрозрачных мышц, похожих на скопище соединенных друг с другом больших улиток или слизней, или на тело моллюска. Сосредоточившись, кандра мог растворить одну из мышц и объединить ее с другой или создать что-то новое, однако без подходящего скелета он был почти беспомощен.

Тен-Сун снова пошевелился в своей камере. Его кожа обладала чувствительностью – своеобразным ощущением вкуса и запаха. Прямо сейчас кандра, к примеру, воспринимал смрад собственных экскрементов, покрывавших стены камеры, но не осмеливался отключить это чувство. Связей с внешним миром осталось не так уж много.

«Камера» на самом деле была не более чем каменной ямой, которую сверху прикрывала решетка. Тен-Сун едва в ней помещался. Через решетку тюремщики бросали еду и иногда поливали узника водой, чтобы утолить его жажду и смыть экскременты через маленькое дренажное отверстие в полу. Кандра не смог бы просочиться ни сквозь это отверстие, ни сквозь решетку – даже мышцы невозможно сжимать до бесконечности.

Сколько все это продолжалось, Тен-Сун не знал. Месяцы? Человек бы уже давно сошел с ума, но кандра был наделен Благословением Ясности. Его разум не сдавался с такой легкостью.

Впрочем, иногда узник проклинал Благословение за то, что оно не позволяло погрузиться в блаженное безумие.

«Сосредоточься!»

Даже не имея мозга, Тен-Сун был способен думать. Почему? Вряд ли это понимал хоть один кандра. Разве что Первое поколение? Они наверняка знали больше остальных, но не торопились просвещать своих сородичей.

«Они не могут держать тебя здесь вечно, – мысленно проговорил Тен-Сун. – Первый договор…»

Но он начинал сомневаться в Первом договоре – точнее, в том, что Первое поколение хоть как-то его соблюдало. Только вправе ли Тен-Сун их в чем-то обвинять, если и сам он нарушил обязательства? Пошел против воли хозяина, помог другому человеку. Предательство привело к смерти того, с кем он заключил Договор.

И даже столь постыдное деяние было лишь самым малозначительным из преступлений Тен-Суна. За нарушение Договора полагалась смерть, и если бы он не успел больше ничего натворить, собратья убили бы его, и дело с концом. К несчастью, на кону стояло нечто намного более важное. Показания Тен-Суна – его допрашивало Второе поколение без свидетелей – выявили куда более серьезный и опасный промах.

Тен-Сун выдал тайну своего народа.

«Они не смогут меня казнить, – думал он, сосредотачиваясь на этой мысли. – По крайней мере, до тех пор, пока не узнают, кому я рассказал».

Тайна. Самое ценное.

«Я погубил всех. Весь свой народ. Мы снова станем рабами. Нет, мы уже рабы. Мы станем куклами, которыми будут управлять чужие разумы. Нас захватят и используют, и наши собственные тела уже не будут нам принадлежать».

Вот что он наделал, вот к чему могли привести его действия. Он заслужил заточение и смерть. И все же хотел жить. Он должен был презирать самого себя. Но почему-то казалось, что его поступок являлся единственно верным.

Тен-Сун снова изменил форму: клубок скользких мышц пришел в движение и вдруг застыл, не закончив трансформацию. В камне ощущались вибрации. Кто-то приближался.

Перестроившись, кандра растопырился по всей тюремной яме так, что в середине тела образовалось углубление. Предстояло поймать всю пищу до последней капли – кормили узника совсем скудно. Однако никто не стал лить на него похлебку. Тен-Сун все ждал и ждал, когда решетка вдруг открылась. У него не было ушей, но он чувствовал вибрацию, которая сопровождала движения наверху: грубую железную решетку оттащили в сторону, бросили…

«Что?»

В мышцы впились крючья и, вспарывая плоть, потащили тело из ямы. Было очень больно. Не только из-за крючьев, но еще и из-за внезапного ощущения свободы, когда его швырнули на пол. Против собственной воли Тен-Сун ощутил вкус грязи и засохшей похлебки. Мышцы дрожали, отсутствие каменных стен казалось удивительным, и он потянулся, двигаясь в направлениях, о которых почти забыл.

Потом в воздухе появился новый запах. Кислота. Густая и жгучая, должно быть, в позолоченном изнутри ведре, которое принесли с собой тюремщики. Они все-таки собирались его убить.

«Но они не посмеют! Первый договор, закон нашего народа – это…»

Что-то упало. Не кислота – что-то твердое. Тен-Сун нетерпеливо прикоснулся к незнакомому предмету, мышцы двигались одна за другой, ощущая, изучая, пробуя на вкус. Предмет был круглым, с отверстиями и кое-где казался острым… Череп.

Вонь кислоты усилилась. Ее размешивали? Тен-Сун быстро вобрал в себя и заполнил череп. В особом внутреннем кармане хранился небольшой запас растворенной плоти. Этим запасом узник и воспользовался, чтобы быстро покрыть череп кожей. Потом сосредоточился на легких, создал язык… Действовал с отчаянием, потому что кислота воняла все сильней…

Боль. Мышцы на боку обожгло, часть тела растворилась. Видимо, Второе поколение отчаялось разузнать его секреты. Однако перед тем, как убить, приговоренному были обязаны дать возможность высказаться. Так гласил Первый договор – вот для чего потребовался череп. Но стражам явно приказали покончить до того, как Тен-Сун успеет сказать хоть что-нибудь в свою защиту. Следуя букве закона, исполнители в то же самое время игнорировали его дух.

Однако им было невдомек, насколько быстрым может быть Тен-Сун. Лишь немногие кандра провели столько же времени, исполняя Договоры, сколько он: все Второе поколение и большая часть Третьего давным-давно отошли от дел и жили, не зная невзгод, в Обиталище.