Мюриэл Спарк - Жемчужная Тень

• Название: Жемчужная Тень
• Автор: Мюриэл Спарк
• Издательство: АСТ:Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-074895-2, 978-5-271-38721-0

Мюриэл Спарк — классик английской литературы, писательница, удостоенная звания дамы-командора ордена Британской империи. Ее произведения — изысканно-остроумные, балансирующие на грани реализма и сюрреализма — хорошо известны во всем мире. Критики превозносят их стилистическую многогранность, а читателей покоряют оригинальность и романтизм.

Никогда ранее не публиковавшиеся на русском языке рассказы Мюриэл Спарк. Шедевры «малой прозы», представляющие собой самые разные грани таланта одной из величайших англоязычных писательниц XX века.

Гротеск и социальная сатира…

Черный юмор и изящный насмешливый сюрреализм…

Мистика и магический реализм…

Колоссальное многообразие жанров и направлений, однако все рассказы Мюриэл Спарк — традиционные и фантастические — неизменно отличают блестящий литературный стиль и отточенная, жесткая, а временами — и жестокая ирония.

---

Я придерживаюсь особой системы выбора карт. Ее подробности раскрывать нельзя, скажу только, что в ее основе лежат семерки и пятерки. Семерки и пятерки, и если вы приметесь расспрашивать меня о подробностях первого этапа гадания, я солгу вам: я и вправду дорожу ими и считаю весь процесс на редкость хрупким, поэтому не стану распространяться о нем, чтобы не утратить силу. Я имею в виду то же самое, что и Йейтс:

Свои мечты я расстелил,
Не растопчи мои мечты.[3]

Перед началом гадания я прошу клиента перетасовать карты. Затем сдаю их по своей системе семерок и пятерок, откладываю в сторону отобранные карты и снова прошу клиента стасовать оставшиеся. Опять беру колоду и сдаю часть карт и то же самое повторяю в третий раз — значит, циклов всего три. Затем клиент тасует отложенные карты, это и есть карты его судьбы. Одновременно я прошу его мысленно загадать желание и как можно лучше сосредоточиться на нем.

После этого собираю карты и опять сдаю их. Не следует считать, что я делаю это торжественно, только потому, что серьезно отношусь к своим способностям. Для меня все это — воздушная мечта, обязанная полетом своей легкости. Я вовсе не строю из себя мистическую гадалку, я вообще ни во что не играю, когда гадаю на картах, просто остаюсь самой собой.

Итак, я беру выпавшие моему клиенту карты и сдаю их в следующем порядке: (1) тайное «я»; (2) известное «я» (под ним я подразумеваю более ограниченный аспект личности, очевидный для окружающих); (3) надежды клиента; (4) степень заблуждений клиента о самом себе; (5) его цель в настоящее время (я не говорю «его судьба» по той причине, что любая участь, которую мне откроют карты, окажется преждевременной и не даст клиенту самому отклониться от нынешней цели. Обстоятельства меняются. Меняются и намерения. По большому счету человеческая натура непредсказуема. Но «цель» тем не менее часто определяет судьбу. Поверьте, ни один ясновидящий ничего более определенного не скажет); (6) дела сердечные, то есть преобладающие пристрастия — к любым объектам, в том числе и к деньгам, пусть время от времени; (7) желание — сбудется или не сбудется?

Я снова вижу мадам Дессэн, склонившуюся над столом в ее уютной библиотеке, как много лет назад. Вместе с сидящим рядом мужем она ждет, когда я объясню, что говорят карты.

Когда она тасовала карты, я заметила, что эту задачу она выполняет со всей ответственностью. Пока я сдавала карты, и сдавала их по своему тайному методу, мадам пристально следила за мной, что я восприняла как несомненную веру в мои способности. Очевидно, загаданному желанию она придавала огромное значение. Ее вниманием завладели карты, которым предстояло рассказать ее судьбу, поэтому я беспечным тоном посоветовала не относиться к ним слишком серьезно, сосредоточиться на желании и ждать, что со временем исход гадания прояснится сам собой.

— Слишком уж много пик, — заметила мадам Дессэн, — вот даже туз пик, мадам.

Меня озадачило настойчивое обращение «мадам», тогда как я была несомненной «мадемуазелью». Начался третий цикл сдачи. Толкуя значение карт, я никогда не придерживаюсь традиций. Да, никто не радуется, увидев в раскладе туз пик, однако он не обязательно означает смерть того, кому гадают. Возможно, это гибель надежды или исчезновение страха. Все зависит от сочетания карт. Так или иначе, я сдала карты в третий раз, сказала: «Если позволите, я сама все объясню» — и закончила цикл.

После этого я собрала карты, выпавшие мадам Дессэн.

— Когда же он кончится, этот дождь! — произнесла мадам Дессэн, повернувшись к огромным застекленным дверям. Эти слова прозвучали небрежно и отчужденно, словно собственная судьба ее больше ничуть не волновала.

— Думайте о своем желании, мадам, — напомнила я.

— А я о нем и думаю. Дождь привлекает туристов, только если им нравятся затопленные поля — живописное зрелище. — И она смехом развеяла напряженную атмосферу гадания, но я видела, как она взволнованна и с каким нетерпением ждет результата. Ее муж тоже обратился в слух. Мне хотелось напомнить им, что это лишь игра, но я воздержалась: не стоило заострять внимание на их нервозности.

Я сдала карты для семи частей расклада, о значении которых, естественно, не объявляла. Выпало всего тринадцать карт, среди них я заметила необычно много фигурных.

Итак, первое — личное «я» мадам Дессэн. Восьмерка пик. Известное «я» — шестерка пик.

— На мое желание выпали пики! — сразу воскликнула мадам Дессэн.

— Наберитесь терпения, — попросила я, продолжая раскладывать карты. Мне вдруг стало ясно, что она пытается выведать подробности моего способа гадания: когда я выложила короля червей, она объявила: «А вот и прекрасный возлюбленный!» Но на это предположение я никак не ответила, хотя и рассердилась, что мне говорят под руку.

Расклад вышел таким.

Тайное «я»: восьмерка пик и шестерка треф.

Известное «я»: шестерка пик и девятка бубен.

Предмет надежды: король червей и туз пик.

Степень заблуждений о самом себе: пятерка червей и король треф.

Нынешняя цель: дама червей и тройка червей.

Дела сердечные: трефовая дама и бубновая тройка.

Желание: валет червей.

Мадам Дессэн совсем растерялась. Перед ней были карты для всех семи частей расклада, а она никак не могла догадаться, по какому принципу я разложила их. Блестящими глазами она уставилась на карты так, словно это она предсказывала мне судьбу, а не я ей.

— Ваше желание исполнится, — сразу сказала я, заметив, что она перевела взгляд на карту, лежащую отдельно, — валета червей, которому ничто не препятствовало. — Но это желание вам не следовало загадывать.

— А какие карты обозначают мое желание? — спросила она почти в панике, неожиданной у столь сдержанной дамы.

Я не ответила, только улыбнулась.

— Это же просто игра.

Она сделала вид, будто успокоилась и взяла себя в руки. Но я видела, что она по-прежнему нервничает.

С этого момента я говорила ей совсем не то, что сообщали мне карты. У меня были причины для осторожности. Глядя на общую картину, образованную семью группами карт, я видела, что эта пестрая мешанина постепенно превращается в мозаику рисунков и одна идея выделяется в ней, смотрится значительнее и ярче прочих. В какой-то миг я вдруг поняла, что мадам Дессэн от природы наделена способностью к ясновидению и может прочитать мои мысли с большей легкостью, чем я — карты ее судьбы. То, чем я занималась ради смеха и воспринимала как игру, словно преобразилось, опасно приблизилось ко мне, и я осознала, что в какой-то мере желание клиентки связано со мной. Я говорю «связано со мной», а не «направлено на меня», потому что направленности в нем не чувствовалось, и в то же время в нем явно таился злой умысел.

Я держалась как ни в чем не бывало, наговорила ей всякой чепухи, но при этом видела: она поняла, что я не настолько откровенна с ней, как хотелось бы. Теперь в той части расклада, которая говорила о ее тайном «я», я читала, словно в книге, что моя клиентка — ясновидящая.

Теперь я иначе воспринимала и другие части ее расклада — к примеру, ее известное «я». Становилось ясно, что ее привлекательность, худоба и аристократизм далеко не так бесхитростны, как казалось, когда она хлопотала у надворных построек или мыла огромные кастрюли в просторной, отделанной камнем кухне. Взгляд мадам Дессэн, обращенный на красивые окна со стеклами в свинцовых рамах, стал безмятежным. Я заметила, как пристально следит за ней муж, и решила, что он завидует, пытается угадать, какое желание она задумала, и ждет реакции жены на мои слова.

Я наговорила ей немало хорошего, в том числе и малую толику вполне вероятных событий.

— Вы надеетесь, — продолжала я, — увидеть в гостях рослого бородатого человека, если не ошибаюсь, англичанина, увлеченного садоводством… — И вдруг я получила от карт мадам Дессэн строгое предостережение, касающееся сада.

— Это Камилло, он подрабатывает у нас, — подсказал встревоженный муж. — Пять дней назад он уехал и уже давно должен был вернуться. Но ведь он итальянец…

— Ален! — укоризненно воскликнула мадам Дессэн. — Дай мадам Люси договорить.

Я продолжала, уже ничуть не сомневаясь, что сердце мадам Дессэн отдано этому гостю. Скорее всего он ее ровесник, вероятно, американец или англичанин (мог быть и немцем, но весьма маловероятно, чтобы женщина в возрасте мадам Дессэн, да еще с таким характером, как у нее, обзавелась немцем-возлюбленным). Навстречу этому роману она неслась на всех парусах. Я уже знала, что ее возлюбленный гостил в шато, когда был еще женат — возможно, как и сейчас, — и был определенно богат. Это увлечение грозило катастрофой дому и семье мадам.

Все это я увидела в картах, и мадам Дессэн поняла, что я все вижу. О чем она не подозревала, — или же не желала признавать в порыве чувств, — так это о том, сколько забот и тревог сулит ей этот путь. А для ее мужа, хотя и ему случалось изменять ей, этот роман должен был стать источником горечи и обид.