Олег Суворов - Моя итальянская возлюбленная

• Название: Моя итальянская возлюбленная
• Автор: Олег Суворов
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7020-1134-1

Молодой писатель впервые в жизни отправляется за границу. И ни куда-нибудь, а в Италию, осуществив мечту всей своей жизни. Не желая быть связанным программой туристической группы, новоявленный путешественник оформляет себе индивидуальный тур. Однако вожделенная свобода оборачивается цепью неожиданных злоключений. Впрочем, все заканчивается благополучно: наш герой находит не только сюжет для нового романа, но и свою любовь…

---

Заинтересованный портье тоже вышел на улицу, встал рядом с мусорщиком, и теперь они оживленно обсуждали мои поиски. Судя по их разговору, спор шел о том, что именно я потерял — бумажник с деньгами или золотое кольцо. Неизвестно, как долго бы я рылся в проклятой урне, но тут мусорщик коснулся моего плеча и покачал за часы:

— Синьор, я должен ехать.

— Минуту, — пролепетал я, чувствуя закипающие слезы. Неужели все кончено?

— Извините, синьор, время.

Наверное, не на каждых похоронах и не каждый родственник следил за погребением гроба дорого покойника с таким выражением лица, с каким я смотрел на рабочего, взявшего мешок в руки и опрокинувшего его в чрево мусоровоза.

— Не расстраивайтесь, синьор, — сказал он мне, водворяя урну на прежнее место и привинчивая крышку. — Жизнь продолжается, и, несмотря ни на что, она прекрасна.

Оказывается, не только гробовщики, но и мусорщики любят пофилософствовать. Мы еще пожали друг другу грязные руки, после чего мусоровоз, словно катафалк моих надежд, медленно тронулся в путь. Проводив его взглядом, я пожал плечами и взглянул на портье, который тоже сказал мне что-то ободряющее. Он первым вошел в вестибюль, а я задержался снаружи, не зная, что делать дальше. «Эх, пропади оно все пропадом! Целый день еще мучиться. Сесть прямо сейчас на самолет — и домой!» Сам не зная зачем, я подошел к газетному киоску, поздоровался с пожилым киоскером и стал вяло рассматривать обложки журналов. И тут вдруг меня кольнуло — карта!

— Извините, синьор, — торопливее, чем самый торопливый итальянец, проговорил я, — у вас есть карта Рима?

— Да, конечно… пожалуйста, синьор.

И этот пожилой ангел протянул мне карту. Одной рукой я еще шарил в кармане джинсов в поисках денег, когда мой взгляд уже наткнулся на желанную площадь. Ну, конечно же — пьяцца Мариано Армеллини! Как я мог забыть это чудное, ласкающее слух имя — Мариано Армеллини! Славный был человек!

Расплатившись с киоскером и прижав карту к груди, я вдруг почувствовал легкое головокружение. О Боже, а ведь жизнь действительно прекрасна. Джулия, милая моя Джулия, мы с тобой обязательно встретимся! У меня замечательная зрительная память, так что стоит мне оказаться на этой площади, как я сразу вспомню все остальное.

Только немного успокоившись и взглянув на часы, я понял, что торопиться некуда. Сейчас полседьмого утра — зачем же будить мою славную итальянскую девчонку? Кроме того, мне надо принять душ, позавтракать и привести себя в порядок.

Мурлыкая себе под нос «О, sole mio!», я вернулся в свой номер и только там вспомнил об Анатолии. Да, чуть позже надо будет сходить, предупредить экскурсовода, но прежде всего — в душ.

Впрочем, мне не пришлось заботиться о своем вчерашнем знакомом, потому что не прошло и часа, как явился он сам, — усталый, злой и неопохмелившийся. К тому времени, побрившись его бритвой, надев свежую рубашку и выпив кофе, я уже был в форме.

— Здорово, — хмуро буркнул он, открывая дверь. — Ты куда вчера исчез?

В его голосе не было никакой угрозы, но тем не менее я несколько смутился и выдал самое убедительное алиби.

— Ты думаешь, я знаю? Последнее, что я еще помню, — как мы сидели за стойкой бара в какой-то дискотеке и пили виски с содовой. Дальше я отключился и проснулся только утром в нашем номере. Сам-то откуда?

— Из полиции… — И мне пришлось выслушать рассказ о том, что я и без того знал. — Оштрафовали на пол-лимона и отпустили, — закончил Анатолий. — Ну и хрен с ними, зато одного из вчерашних вышибал я неплохо отметелил. Жаль, что ты этого не видел.

— Действительно, жаль, — из вежливости согласился я.

— Ну что, надо бы опохмелиться? Где тут у них пиво продают, еще не узнал?

— Узнал… везде.

— Ну так сходи, а я пока побреюсь. Денег тебе дать?

— Это смотря сколько ты хочешь…

— Возьми дюжину банок, а там разберемся, — и он достал из кармана бумажку в сто тысяч лир.

Время у меня еще было, поэтому я и сходил за пивом, и выпил с ним одну банку за компанию. Впрочем, Анатолий был ужасно нудным собеседником — он мог говорить лишь о том, что занимало его в данный момент, но зато по три, а то и четыре раза. Вконец утомившись рассказом, как здорово он «отметелил вчерашнего бугая», я встал и заявил, что мне пора ехать.

— Ну и езжай, — неожиданно охотно согласился он. — А я пока вздремну. — И тут же завалился на постель, даже не сняв кроссовок.

Я спустился к портье и, решив не рисковать, попросил его вызвать по телефону такси. Он кивнул, снял трубку и не прошло и десяти минут, как к подъезду подъехала машина. Я забрался внутрь, сказал шоферу адрес и покатил по Риму, жадно смотря в окно. Конечно, как и некоторые другие мегаполисы, Рим немало пострадал от тоталитарных реконструкций — хотя воздействие Муссолини не сравнить с чудовищным размахом Кагановича, — не говоря уже о не менее разрушительной деятельности современных городских служб. И все равно он великолепен — зеленые парки со множеством линий, живописные развалины и многочисленные купола церквей, возвышающихся над островерхими крышами из разноцветной красно-розово-коричневой черепицы. А прекрасные, отделанные мрамором дворцы, с расписными фасадами, скульптурные фонтаны, изысканные витрины магазинов.

Другое дело, что ехать по Риму весьма утомительно — узкие улочки создают многочисленные пробки, а стоит потоку машин вырваться на какую-нибудь площадь, как начинается что-то чудовищное — каждый водитель пытается обогнать всех остальных, чтобы первым нырнуть в следующую улочку. Да еще эти чертовы мотоциклисты! Жаль, что у меня с собой не было магнитофона и потому я не смог записать итальянский мат, которым ругался мой шофер. Могу лишь сказать, что на слух он намного музыкальнее русского.

Когда мы добрались до площади Мариано Армеллини, было уже двадцать минут десятого. Расплатившись с шофером, — вся поездка стоила мне девятнадцать тысяч лир, — я ступил на тротуар и с волнением посмотрел на знакомый дом. А вдруг она уже ушла, и я опоздал? А вдруг у нее сейчас находится римский любовник? А вдруг она будет мне совсем не рада? Хотя какая разница — ведь у нее моя сумка… Не очень уверенными шагами я направился к дому Джулии.

Не знаю, как бы могли развиваться дальнейшие события, если бы не мои застарелые привычки, оказавшиеся вдруг удивительно полезными, просто подобными чуду. Любое чудо всегда происходит вдруг и только вдруг — и сердце начинает сходить с ума, и разум замирает, и вечность мгновенно спрессовывается в необыкновенное, неописуемое мгновение. Выражаясь менее торжественно, я засмотрелся на роскошную синьору с глянцевыми от загара ногами, повернул голову в ее сторону и где-то вдалеке увидел знакомую фигурку. Я бы узнал ее по одной походке, по повороту головы, по легкому колыханию юбки вокруг многократно рассмотренных ног.

Сорвавшись с места, я побежал сломя голову, обгоняя на ходу прохожих, лавируя по тротуару и с привычной ловкостью уворачиваясь от столкновений, благодаря многолетней практике вечно спешащего городского жителя. Джулия находилась довольно далеко от меня, и я то и дело терял ее из виду, пугаясь при этом, как безумный. Но вот она свернула в сторону и вошла в какой-то дом. Подбежав следом, я остановился и облегченно перевел дух — это был галантерейный магазин. Ну теперь надо подумать над тем, что ей сказать и вообще… А, прекрасно, да вот же цветы!

Пятясь, как рак, и не отводя глаз от входа в магазин, я приблизился к цветочнице, несколько озадаченной таким поведением, не торгуясь, купил большой букет и торопливо вернулся на свое место. Выкурив сигаретку, я еще немного походил у входа, прежде чем меня настигло одно подозрение: почему входящих в магазин людей гораздо больше, чем выходящих?

Не смея поверить пугающей догадке, я отбросил окурок и ворвался в магазин. Джулии нигде не было, зато я увидел другую дверь — магазин занимал угловое здание и имел еще один выход в переулок. Чувствуя, как схожу с ума, я вырвался наружу, едва не прищемив букет створкой двери. Джулии не было! Метнувшись в одну сторону, я добежал до угла, а затем развернулся и, обливаясь потом, помчался обратно. Пробежав небольшой переулок, я выскочил на боковую улицу.

Джулия, оглядываясь по сторонам, переходила проезжую часть. Только теперь я понял, как себя чувствует приговоренный к смертной казни, когда ему в последний момент объявляют о помиловании. Улица была довольно пустынной, и затеряться в толпе Джулия просто не могла. Тем не менее я вновь бросился за ней, но едва сошел с тротуара, как загорелся красный свет. Этого я уже не мог выдержать и, досадуя на свой растерянный голос, отчаянно закричал, размахивая букетом:

— Джулия! Джулия, я здесь! Подожди!

Она удивленно обернулась, увидела меня и, улыбаясь, пошла мне навстречу. Радость моя итальянская…