Галия Мавлютова - Моя еврейская бабушка (сборник)

• Название: Моя еврейская бабушка (сборник)
• Автор: Галия Мавлютова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-90670-569-3

Галия Мавлютова – петербургский писатель, журналист, член Союза российских писателей, член Литфонда России. По основной специальности – юрист. Работала старшим воспитателем, инспектором по делам несовершеннолетних, старшим оперуполномоченным уголовного розыска, старшим инспектором по особым поручениям. Подполковник милиции. В настоящее время вышла на пенсию по выслуге лет. За период службы в органах внутренних дел многократно награждена престижными российскими и международными наградами, в том числе премией «За активную борьбу с наркоманией и наркобизнесом» и национальной полицейской премией Канады. Член Международной Ассоциации женщин-полицейских. Автор почти трех десятков книг, вышедших в крупных российских издательствах.

---

С горящими глазами, возбужденная азартом, я обежала всех знакомых на предмет сбора денег в пользу развития мебельного производства. И никто не отказал. Деньги мне дали, но частями. Беготни было много. Затем была долгая история с доставкой и погрузкой, но все обошлось благополучно. В двенадцать ночи диван прибыл на место дислокации. И сразу стал родным и близким. На нем прекрасно спалось. Чудесно отдыхалось. Но это еще не все… Он не был просто спальным местом, диван сделал из меня писателя. До него я и не помышляла о сочинительстве. Жила себе и жила. Лавры Ельфриды Елинек меня не волновали. Диван вдохновил меня. На нем зарождались новые сюжеты, слагались стихи, сочинялись рассказы. Предмет обихода располагал к творчеству. На нем можно было предаваться красивому страданию. Пребывать в нирване. Медитировать. И это было прекрасно. Мои книги благополучно издавались, гонорары поступали на счет в банке с исключительным педантизмом.

И вот родился новый сюжет. Естественно, на нем, на диване. Нужно сделать ремонт и поменять обстановку. В сущности, ничего экстремального, ремонт в квартире – признак благополучия и процветания. Значит, дела у конкретного человека и целиком в стране идут отлично. Если люди делают ремонт, покупают мебель, избавляясь от старой рухляди, значит, страна спешит в будущее, у страны есть товарооборот, отсутствует инфляция, растет уровень ВВП.

Когда наступил исторический момент публичного показа писательского благополучия, я выяснила, что мебелью, вполне доступной по ценам и добротной по качеству завалены все магазины. В старой мебели никто не нуждается. Даже на дачу покупают новую, а мне нужно было избавиться от своего, хотелось чего-то нового. С превеликим трудом я нашла покупателя на мой эксклюзивный диван. Покупатель расположился во дворе нашего дома в бывшей дворницкой. Он долго слушал мои удивительные рассказы об уникальном диване, все время смотрел куда-то вбок, угрюмо и свирепо молчал, тяжело, с присвистом дышал, затем приподнял грузное туловище и взмахнул рукой: дескать, пошли отсюда, я на все согласен. И даже отдал мне деньги. Целых полторы тысячи рублей. На выходе брезгливо сунул скомканные бумажки в мою руку. Позже ко мне домой пришли его приятели, такие же грузные и молчаливые и, взвалив диван на плечи, уволокли мое сокровище в дворницкую. Я тихо всплакнула, прощаясь, но быстро успокоилась. Впереди уже брезжила новая жизнь, и не какая-нибудь, а в модном хайтеке, с прозрачными шторами и жидкокристаллическим телевизором. Совсем как в модном журнале. Пустая комната и огромный экран. Не квартира, окно в большой мир.

Быстро промелькнули трудные дни, поглощенные войной со строителями, электриками, антеннщиками, малярами, столярами и плиточниками. Каждый был строг и требователен. И каждый жаждал власти. Все хотели видеть мою квартиру на свой лад. По-своему. И лишь одна я видела ее иначе.

Но все проходит на этом свете. Ремонт закончился. Началась новая жизнь. Хайтек прочно поселился в моей квартире. В пустом пространстве сверкало и бурлило жидкокристаллическое окно в огромный мир, но оно напоминало котел с кипятком, и я откровенно заскучала. Сначала мне нравилась пустота, затем я ощутила, что мне чего-то не хватает. Наверное, страданий, но красиво страдать можно и в хайтеке, это не запрещено действующим законодательством. И вдруг я поняла. Мне плохо потому, что книги отвернулись от меня, нет во мне ни одной умной мысли. У меня и во мне ничего нет. Пустая комната. Пустая голова. Пустая душа.

И я побрела в дворницкую. Я не надеялась на благополучный исход, но случилось настоящее чудо, мой родной диван стоял на видном месте. Я уселась на него и почувствовала энергию. Мой! Родной. Душевный.

– Продай диван, – вежливо предложила я. – Пожалуйста!

– Двести баксов, – сразу согласился сидевший за столом мужчина, даже не подняв головы. Ему было скучно на меня смотреть.

– Ты что, очумел! Ты же у меня купил его за пятьдесят! – завопила я, забыв, что являюсь видным литератором всех времен и народов.

– Двести. И точка.

Не сказал, но отрезал. Мужчина решительно провел ладонью по столу, словно подтверждая сказанное. И правильно. Дураков учить надо. Нечего диванами расшвыриваться. Это же не мусор.

– Грабеж в чистом виде! – Уверенности у меня поубавилось.

– Не грабеж, а жестокие законы бизнеса – оскалился грабитель.

– Звериный оскал капитализма, вот что это такое! – рявкнула я и промаршировала к выходу.

Внутри у меня все кипело, пылало и бурлило, но отвечать на чужую наглость было нечем. И мне пришлось смириться. Жизнь продолжалась, но творческая муза больше не приходила в хай-тек. Что я только не делала! И виски пила, и сигары курила, в ночной клуб сбегала, все было бесполезно. Я съездила за город, обошла с визитами всех знакомых, прочитала уйму книг, просмотрела десяток фильмов. Никакого толку. Голова звенела от пустоты.

И я снова пошла в дворницкую. Все располагалось на своих местах. Диван в углу, мужчина – за столом. Словно не прошло несколько недель, не сменился сезон, не зазеленели листья на деревьях.

– Продай диван, согласна на двести баксов, – миролюбивым тоном начала я, присаживаясь на свою роднулечку. Сразу стало тепло на душе. Хорошая энергетика у моего дивана!

– Не могу, – усмехнулся мужчина, по обыкновению, он даже не посмотрел на меня.

– Почему?

У меня даже колени задрожали, и сердце застучало. Видимо, прошлые стрессы сказывались, неотмщенные обиды взыграли.

– Теща купила, – еще больше ощерился мужчина. – Представляешь, встретил ее с поезда, мосты уже развели, я привез ее сюда. Она переночевала на твоем диване, а утром говорит мне, дескать, подари диван, а я ни в какую. Тогда она пристала с ножом к горлу, мол, продай, раз подарить не хочешь. Вот, продал. За триста баксов.

– Так это ты родной теще продал мой диван за триста баксов? – изумилась я. Сердце почти стучать перестало от такой наглости.

– Так она прямо влюбилась в него! Говорит, и сны ей сладкие снились, и бока не намяла, и отдохнула, будто морскими водорослями обертывалась. А такая процедура стоит в салонах больше ста баксов. Я прикинул, сколько она сэкономит, и предложил ей купить за триста, она обрадовалась, и побежала за грузчиками. Уже прийти должны, она давненько убежала.

– Продай за триста!

Я подступила к мужчине и встала на цыпочки, пытаясь заглянуть в его глаза, но глаз у него не было. Одни набрякшие веки, как у Вия. Страшно, аж жуть!

– Пятьсот! – Мужчина подался назад всем туловищем, пошатнулся, но удержался. – Пятьсот. И забирай. Надоела ты мне со своим диваном. Тоже мне, Жорж Санд нашлась на мою голову. Местного розлива.

И что тут началось! В дворницкой вдруг образовался настоящий торг с упоминанием имен матерей всех абсолютно национальностей и народов, с перечислением заслуг и подвигов каждого из оппонентов, с упоминанием связей и родственников, разных мастей, могущественных и с уголовным уклоном, при этом в атмосфере витал пряный аромат легкого шантажа и провокации. Звенящая трель разорвала кипучий торг в самом разгаре. Звонил телефон. Это была теща. Мы узнали ее, не сговариваясь.

– Я согласна. За пятьсот, – прошептала я, словно меня мог кто-то услышать.

И диван несказанно обрадовался, он мгновенно переместился на три этажа выше и встал на прежнее место. Будто хозяин вернулся. А в моей голове мигом наступила ясность. Звенящая пустота заполнилась мыслями. В квартире стало меньше пустого пространства. А на следующий день я приступила к работе над новым романом под названием «Хайтек по-русски».

Санкт-Петербург, Россия, май 2006 года

Дамские шалости

Салон головных уборов. Полдень. Жарко. На улице оттепель, слякоть, в магазине тихо и душно. Кондиционеры натужно подвывают, разгоняя по стенам струи горячего воздуха, отчего кажется, что весь мир погрузился в мертвый сон. За барьером скучают продавщицы, они смотрят пустыми глазами в шляпное пространство, в глазах невыносимая тоска. В кружочках зрачков отражается страшная драма.

Две дамы примеряют шляпки. Они незнакомы, в магазине вместе оказались случайно. Наманикюренные пальчики ловко перебирают коварный товар. Женщины исподволь бросают жгучие взгляды одна на другую, но прямо не смотрят, каждая делает вид, что в магазине только одна покупательница. Брезгливо поджатые губы говорят сами за себя, безмолвно, но страстно: «А вам, женщина, шляпы вообще не к лицу, и нечего в рабочее время по бутикам болтаться».

В салоне много зеркал, но дамы-упрямицы выбрали одно и толкутся возле него уже битый час. С манекенов и болванок сдернуты все головные уборы, остался всего один, но он сидит высоко, на самой верхотуре, не достать. Дамы подпрыгивают, подскакивают, но за помощью к продавцам не обращаются, ведь тогда уловка раскроется, выяснится, что в магазине две дамы, а каждой хочется быть штучной, индивидуальностью, до смертных судорог хочется. Шляпка сидит высоко и в руки не дается, двадцать пальцев беспомощно вибрируют в воздухе. Молчание достигает высшего пика напряженности, комар пролетит, не пискнет, но будет слышно, как у него дрожат крылья. Наконец, решение найдено. Рядом стоит специально приспособленный для подобных манипуляций шест с крючком, женщины хватают его в четыре руки – и шляпка падает прямо в растопыренные пальцы, все двадцать коготков в один миг превращаются в капкан. Мертвая хватка, вот куда попала злополучная шляпка.