Шервуд Смит - Империя тысячи солнц. Том 2

• Название: Империя тысячи солнц. Том 2
• Автор: Шервуд Смит
• Издательство: Урания
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2015

Окончание третьего и два завершающих романа цикла «Империя тысячи солнц».

---

— Тау Шривашти, ты нарушил клятву, — сказал здоровенный урод. — Пришло время ответить за свое предательство.

Тау нанес удар.

Урода спасла только быстрота, с которой отреагировал один из его спутников. Гештар с запозданием узнала в нем телохранителя Панарха. Он отшвырнул пожилого назад, и смертельный удар Тау не достиг цели.

Затем рифтер повернулся и стал подбираться к Фелтону вместе с одним из келли. Гештар заметила у телохранителя на лбу келлийскую ленту. Фелтон дохнул на него смертельной струей нуматаната, но это не возымело действия.

А женщина молча вышла вперед и стала лицом к Тау.

— Должарианка, не так ли? — проворчал он. — Всегда хотел позабавиться с одной из вас.

Женщина сделала финт, отвела удар, два раза ударила сама — и Гештар услышала хруст костей. Тау упал на карниз со сломанной рукой, ловя воздух поврежденным горлом.

— Фелтон! — просипел он.

Но Фелтон выставил ладони вперед. Пока Тау смотрел, пораженный изменой своего телохранителя, тот ступил в лифт, и дверцы за ним закрылись, Гештар залилась смехом, желая, чтобы Тау взглянул на нее, но он, оскалясь, смотрел на должарианку.

Та пренебрежительно махнула рукой.

— Он твой, Монтроз.

Безобразный рифтер вышел вперед, разминая пальцы. Пока Гештар пробиралась вдоль стены за спинами остальных, он сказал с ненавистью:

— Ты загубил или извратил все хорошее, что было на Тимбервелле, и я давно уже поклялся убить тебя, если смогу.

Тау скалился, глядя на него:

— Нечего сказать, много надо мужества, чтобы натравить на меня вашу должарскую зверюгу. — Его голос стал почти неузнаваем. — Ну давай, бей, кретин...

Монтроз покачал головой с жуткой улыбкой на лице. Гештар протянула руку к контрольной панели, стараясь нажимать те же клавиши, что и Фелтон.

— Я не могу бить лежачего. — Монтроз шагнул вперед и поднял Шривашти так, что тот из-за сломанной руки не мог ему помешать. — Но сбросить его вниз я могу. — С этими словами он перекинул Тау через перила.

Толпа издала одобрительный рев. Тау, изгибаясь, пытался остановить медленное движение, относившее его от перил. Он будет падать долго, но вращательная сила тяжести, возрастающая с каждым метром его падения, в конце концов возьмет свое.

— Здесь скоро будут флотские, — сказал один из рифтеров другим.

— Уходим, — скомандовала женщина.

Гештар с улыбкой закрыла за собой дверцы, и лифт плавно пошел вниз.

24

Тау Шривашти боролся с болью и бессильной яростью. Эти подонки ушли, бросив его всего в нескольких метрах от спасительных перил. Если бы не рука, он мог бы снять с себя камзол и покрутить им, чтобы вернуться на карниз. Но попытка стянуть его, несмотря на сломанную кость, чуть не вызвала у Тау рвоту — а в невесомости это не очень приятно.

Ему очень хотелось спастись, увидеть лицо Гештар, когда он появится, и пристрелить ее — и Фелтона, когда он велит его выдрать. Как этот безродный ублюдок осмелился предать его? И почему?

Может, из-за этих его религиозных бредней. Тау здоровой рукой подтянул колени к груди. Если уменьшить площадь тела, ветер вращения не так скоро придаст ему ускорение, соответствующее местной силе тяжести.

А я-то думал, что, если не обращать на это внимания, он со временем забудет свою дурь. Тратить энергию на религиозные дела — это путь не к власти, а к подчинению.

Карниз медленно-медленно уплывал вверх, а Тау опускался вниз мимо массивных опор, поддерживающих рассеиватели. Ни до одной из них он не мог дотянуться — здесь спасения не было.

Некоторое время спустя — возможно, в промежутке он отключился — он сообразил, что босуэлл остался при нем. Можно вызвать кого-нибудь с челнока — пусть возьмут аэрокар. Он огляделся и увидел, что только что миновал гигантский проем между двумя рассеивателями. Внизу тянулась внутренняя поверхность Ареса, загибающаяся вверх со всех сторон, с зияющими ранами новостроек. Тау с удовлетворением отметил, как быстро вращается под ним этот ландшафт; ветер вращения до сих пор еще не захватил его.

Прекрасно — тем дольше он будет падать. Хорошо, что теперь полдень и фокус рассеивателей сосредоточен на другом конце онейла; будь это утро, Тау сгорел бы, как мотылек в пламени.

С трудом, всхлипывая от боли, он перенес босуэлл на здоровое запястье — сумятица поврежденных нервов сделала бы нейросвязь невозможной, а голос у него почти пропал. Но он все еще в четырех километрах над землей и опускается по-прежнему медленно. Время еще есть.

Челнок ответил сразу.

(Да, прабху Шривашти?)

Не успел Тау произнести ни слова, как босуэлл пронзительно заверещал и вспыхнул красным огнем. Пресечение Доступа! Тау сорвал босуэлл с себя, пока нейроиндукция не разорвала ему слуховые нервы, отшвырнул его прочь и от этого усилия потерял сознание на неопределенное время.

Когда он пришел в себя, поверхность стала гораздо ближе и вращалась как будто медленнее — ветер вращения неумолимо разгонял Тау до местной силы тяжести. Он поборол отчаяние, вызвав в себе ярость, и посмотрел назад, на ось вращения, теперь почти в километре над ним. Тогда он увидел мерцающий блик, летящий к нему между рассеивателями.

Нуллер.

Старик занял такую позицию, чтобы они могли смотреть друг другу в лицо. Ветер от пузыря овевал Тау теплым запахом трав.

«Его гравиплан без труда выдержит и меня, — подумал Тау. — Но чего он ждет? Чтобы я его умолял? Чтобы помянул о нашей общей крови, как бедный родственник?»

Тау отвернулся. Пусть старый дурак сам назовет свою цену.

— Помнишь ты своих деда и бабку?

На миг Тау захотелось сделать вид, что он не расслышал. Но в скрипучем голосе нуллера не было и намека на старческое слабоумие — как и в зорких глазах, несмотря на его морщины и дурацкое имя, которое он себе изобрел.

— До некоторой степени. — Тау повернулся обратно. Сломанное плечо запротестовало, и он поморщился, повторив свой обет: заставить должарскую ведьму страдать очень, очень долго. — Помню, как дед злился после коронации Геласаара на Карелаисе — на то, что ты не хочешь признавать семью. Бабка молчала.

— А не говорил он тебе, почему я от вас отрекся?

— Я не помню деталей — речь шла о каком-то обещании, перешедшем в политический раздор.

— Политический раздор. Хо!

Ветер вокруг Тау усиливался, и он падал уже быстрее. Ландшафт внизу, порядком приблизившийся, поворачивался еще медленнее.

— Поговорим о власти, — сказал старик.

— Изволь, — ответил Тау, вложив в свой жест как можно больше иронии. — Но советую тебе быть кратким.

— Вот в этом и заключается твоя первая ошибка. — Смех нуллера был похож на шорох песка по камню. — Коротких путей к власти, реальной власти, не существует. И она не длится долго.

Тау глянул вниз, и сердце у него, несмотря на все его самообладание, забилось в такт с пульсом.

— Я имел в виду время, которое у меня осталось.

— Времени достаточно, о сын мой в двадцатом колене. Перед тобой вечность. Помнишь ли ты Полярности?

«Наш род уже был древним, когда Аркады еще почитались выскочками, — с глубокой обидой подумал Тау. — Что мне эти корявые вирши?» Вслух он сказал:

— Боюсь, что память при данных обстоятельствах плохо служит мне.

— Ха! Тогда слушай: «Вере подорванной верных не знать: власть к душам людским не способна воззвать». — Нуллер придвинулся ближе. — На Тимбервелле погибло много верных, но это было лишь началом долгих лет подорванной веры.

Нуллер задумчиво смотрел вверх. Ландшафт внизу давил на Тау почти физически.

— Можешь ли ты назвать свою вторую ошибку? — после бесконечно долгой паузы спросил Тате Кага.

«Если это то, что ему нужно, есть еще время пойти на компромисс», — с мрачной иронией подумал Тау. Он еще на Тимбервелле усвоил, как полезно иногда отступить.

— Изволь, — сказал он. — Моя вторая ошибка в том, что я недооценивал поллои. Мне с детства внушали, что их назначение — служить нам, а наше — принимать их услуги, чтобы иметь возможность, в свою очередь, служить государству.

— Будь любезен, говори правду. Не надо недомолвок.

— Хорошо. — Тау снова сделал здоровой рукой почтительно-иронический жест. Холодный воздух свистел между пальцами. — Я взывал к телам, а не к душам. Это ты хотел услышать? — От быстрого падения у Тау заслезились глаза. — Это и есть та истина, которую я должен постичь? Разве ты не для того покинул мир Дулу и сделался профетом, чтобы освободиться от своих обязательств?

— Я никогда его не покидал. Разве наша беседа не типична для Дулу? А ситуация?

— Зачем тогда ты прячешься за этим дурацким именем?

Лицо Тате Каги сморщилось в улыбке.

— Неужели «Создающий Ветер» такое уж дурацкое имя? Однако это ты, а не я создал ветер, который теперь чувствуешь на себе. — Нуллер хохотнул. — И любые ветры пахнут лучше, чем имя Шривашти вот уже больше века.