Сергей Волгин - Лейтенант милиции Вязов. Книга первая

• Название: Лейтенант милиции Вязов. Книга первая
• Автор: Сергей Волгин
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы Узбекской ССР
• Жанр: Детектив
• Год: 1961

Первая книга детективной повести о работе советских милиционеров.

---

Рука поднялась непроизвольно, пальцы сжались в кулак. «Ударить?..» — Надя вздрогнула, отстранилась от дерева и пошла по тротуару.

«Что с ней? — недоуменно соображал Поклонов. — А… отца жалеет…» Он ухмыльнулся и пошел в другую сторону.

Надя шагала, с трудом передвигая ноги, спрашивала себя: «Не врет ли этот Поклонов?.. Откуда ему известны подробности? Надо спросить у отца, он знает все…» И хотя она сомневалась в правдивости слов Поклонова, сердце тревожно сжималось в предчувствии беды. У нее было такое же чувство, как тогда, когда они с мамой получили от отца письмо, в котором он писал, что лежит в госпитале тяжело раненный. Страх перед потерей близкого человека сковал волю, и ночь казалась Наде темнее, чем вчера.

Николай Павлович сидел за столом мрачный. Он отложил газеты в сторону и молча посмотрел на дочь.

— Папа, почему ты так долго задержался? Что у вас произошло? — спросила она, входя в его кабинет.

Рассказывать дочери о случившемся не было надобности, да и нельзя. Николай Павлович с трудом улыбнулся и шутливо проговорил:

— У нас всякие дела. Дочка пришла потребовать отчет?..

— Отчета мне не надо, такие скучные дела меня не интересуют. Я сейчас была у Михаила, его нет дома. Ты, папа, не скажешь, где он?..

Надя посмотрела на отца. Николай Павлович встретился с ней взглядом и понял, как не к месту была его улыбка.

— Он выполняет задание, — стараясь говорить спокойно, сказал Николай Павлович, откинулся на спинку стула и закурил.

— Серьезное? — Надя подалась к столу и снова в упор посмотрела на отца. Она знала: если он искусственно старается быть спокойным, то сильно волнуется.

Николай Павлович помолчал.

— Нельзя сказать, что очень серьезное, но небезопасное, — опять как будто шутливо проговорил он.

Некоторое время Надя стирала со стола какое-то пятнышко. Николай Павлович молча смотрел на нее. Раньше он думал, что заботы о дочери прекратятся, как только она подрастет. Ничего подобного. Вот она уже невеста, заканчивает институт, а беспокойство за нее не уменьшается. Пожалуй и тогда, когда она выйдет замуж и у нее появятся дети, ему нередко придется волноваться. Такова доля каждого отца.

— Ты будешь здесь, папа, до утра? — спросила Надя. Теперь ей было ясно, что Поклонов не обманул ее.

— Пожалуй, придется, — ответил Николай Павлович. — Тебя проводить немного?

— Проводи.

Через полчаса, вернувшись в кабинет, Николай Павлович позвонил дежурному в управление. От Вязова никаких известий не поступало.

Глава 23

Солнце проглядывало между пиками гор одним своим верхним краем и походило на пламя. Свет и сумерки в ущельях и на лысинах холмов выделялись резко; темнели кусты арчи, синь незаметно накапливалась в воздухе. На голой скале Вязов на мгновение увидел джейрана, он скрылся так же бесшумно, как и появился.

Старинов уходил не торопясь, уверенный, что в горах он затеряется. Вязов спешил, надо было до темноты сблизиться на пистолетный выстрел, прижать преступника к земле.

Камни были гладкие и скользкие, склон крутой. Старинов выбирал трудные места, надеясь на свою силу и ловкость. Но Вязов тоже умел ходить по горам, знал, куда надо ступить ногой. Расстояние между ними сокращалось.

Вязов выстрелил и бросился за уступ скалы. И тут же около него чиркнула о камень пуля, со свистом понеслась по ущелью. Теперь они перебегали от укрытия к укрытию, улавливая моменты для выстрела.

Перебегая, Вязов упорно продвигался вперед, а Старинов выслеживал его, метался между валунами, как ящерица.

Пуля опять свистнула около уха, и Вязов бросился на землю, пополз. Острые камни впивались в руки и в колени, царапали тело до крови.

— Стой! Все равно не убежишь! — крикнул Вязов.

— Посмотрим, — насмешливо отозвался Старинов.

Над головой гудел самолет. Ни Вязов, ни Старинов не обращали на него внимания, следили только друг за другом, боясь упустить удобный случай, от которого могла зависеть жизнь того или другого.

Темнота сгустилась быстро, как это бывает в горах, и расплывчатые громады скал утонули во мраке. Самолет больше не гудел. Вязов лежал, прислушивался к звукам. Вокруг ни шороха, ни скрипа. Тишина. Вязов вспомнил, как читал о пограничниках: они лежали в засаде сутками. Правда, пограничники выслеживают и ловят шпионов и диверсантов, врагов нашего народа, а разве воры и убийцы не враги народа, разве они мало приносят вреда?

Вдруг впереди посыпался гравий. Вязов вскинут пистолет и выстрелил — он хорошо стрелял на слух, но тут же сам почувствовал ожог в левой руке пониже плеча, — к локтю потекла теплая струйка. «Выстрелили вместе?! — мелькнула мысль у Вязова. — Силен, стервец!» В темноте послышался вздох. Вязов выстрелил еще раз и быстро отодвинулся в сторону. Но ответного выстрела не последовало. «В чем дело? Убил? Посмотрим. Подождем еще…»

Вязов осторожно, чтобы не уронить со скалы ни один камешек, вынул из кармана платок и завязал рану. Руку немного саднило, рана была незначительной, пуля попала в мякоть и вскользь. Вязов продолжал лежать неподвижно.

Прошел час, другой… Вокруг будто все замерло. Воздух леденел. Зябла спина, словно на нее падал снег. Даже яркие звезды на бархатном небе походили на льдинки.

Усталое тело ныло, раненая рука немела. Вязов сцепил зубы: надо было унять дрожь и пересилить боль. Это походило на пытку. Но он старался отбросить мысль о том, что ему холодно и больно.

Вспомнилась Надя. Она, должно быть, спит спокойно, по подушке разбросаны ее волосы, на простыне лежит смуглая рука. Она не думает о нем, не знает, как ему трудно… Если бы она любила, ему было бы легче… Эх, Надя, Надя!.. Теплые слезы побежали по щекам — впервые в жизни Михаил плакал. Но никто и никогда не узнает об этих слезах, пролитых далеко в горах темной ночью, когда остались теплыми только сердце и слезы. Как трудно бывает человеку! Неужели нельзя без слез? Если бы она пришла сюда, увидела его… неужели… «Ну, разревелся, размяк! — одернул себя Михаил и пошевелил пальцами. — Еще неизвестно, что принесет утро… Может быть, съедят шакалы или волки?.. Некому будет и оплакивать. Держись, брат, держись, пока жив!..»

Небо начало бледнеть, звезды гасли, а в горах еще висела непроглядная тьма. Вязов всматривался в темноту. Наступал решительный момент: кто раньше разглядит, у кого глаза зорче, кто раньше успеет…

Вдалеке уже выделялись контуры гор. Темные громады будто плавали в сером тумане. Прошло еще несколько минут. И вот Вязов с трудом различил возле большого валуна силуэт Старинова. Он полусидел, полулежал, привалившись к камню, и левой рукой медленно поднимал пистолет к виску.

— Стой! — закричал Вязов, не узнав своего голоса. А рука Старинова, не дрогнув, продолжала медленно подниматься, дуло пистолета уже было на уровне плеча.

Вязов выстрелил. Рука у Старинова упала, пистолет подпрыгнул на камнях и отлетел в сторону. Старинов не шевелился. Вязов хотел подняться, но тело настолько окаменело, что его трудно было двинуть с места. Наконец он с трудом приподнялся на руках, повернулся на бок, встал. Ноги не гнулись в коленях, он пошел, передвигая их, как ходули.

Старинов сидел по пояс голый. Синее тело его почти не отличалось цветом от камня, а пепельно-серое лицо казалось мертвым. Одна нога у него была согнута, а другая вытянута в сторону и перевязана рубашкой выше колена.

Теперь все стало ясным: даже раненный в ногу, Старинов надеялся ускользнуть, но увидев с рассветом недалеко от себя Вязова, он решил, что все кончено. Видно подвела рука, она окоченела.

— Жив? — спросил Вязов. Старинов повел на него блеклыми глазами и ничего не сказал. Вязов нагнулся. Старинов сделал конвульсивное движение, в руке его блеснул нож.

— А, мразь! — прохрипел Вязов и схватил преступника за руку. Они упали. Старинов заскрипел зубами, видимо, рана в ноге была нестерпимой. Вязов сжался, ногой выбил из руки Старинова нож и поднялся с земли.

Перевязывать преступника было делом нелегким: болела рука, и разорвать рубашку оказалось трудно. Вязов провозился до восхода солнца, а когда закончил перевязку, почувствовал, что разогрелся и к нему вернулись силы.

«Ухаживаю за преступником, как за товарищем», — со злостью подумал Вязов, сидя на валуне. Он положил в кармам клочки разорванного паспорта убитого пассажира и взглянул на лежащего Старинова. «Добраться бы до машин. А как? Оставлять Старинова нельзя. Надо тащить на плечах».

Взвалив на спину вялое тело, встряхнув его, чтобы ноша улеглась поплотнее, Вязов пошел. Вначале показалось легко, но потом ноги стали скользить и подкашиваться. Хотелось пить. «На такую прогулку, пожалуй, сил не хватит…» — усомнился Вязов.

На противоположном за ущельем холме Вязов увидел трех человек, одетых в синюю форму милиции. Это была помощь. Он осторожно опустил Старинова на землю и пощупал у него пульс: преступник был жив, но без сознания.