Блейк Крауч - Сосны. Заплутавшие

• Название: Сосны. Заплутавшие
• Автор: Блейк Крауч
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-82727-5

Бывший секретный агент Итан Бёрк крепко застрял в Заплутавших Соснах – Городе в Нигде, куда ведет лишь одна дорога – и ни одной обратно. Но жизнь продолжается, и Итан, используя свои прежние навыки и знания, занимает пост местного шерифа. Казалось бы, что это за работа – охранять покой в райском уголке, где и так все спокойно, где все живут мирно и в согласии – и откуда преступнику все равно не сбежать? Но не всем жителям Сосен нравятся здешние порядки. Их держат в полном неведении относительно происходящего вокруг, запрещают говорить о своем прошлом, отслеживают с помощью видеокамер каждую секунду их жизни… Мнимый покой рушится, когда Итан находит убитой дочь мэра Заплутавших Сосен. Тот требует справедливого возмездия. И Бёрк начинает расследование…

---

Чем дольше она ждала, тем громче как будто шумели лампы.

Дверь рядом открылась. В коридор вышла женщина и улыбнулась Терезе. У нее были идеальные белые зубы и лицо, которое произвело на Терезу сильное впечатление, – одновременно и красивое, и равнодушное. Непостижимое. Глаза женщины были зеленее глаз Терезы, волосы стянуты в «конский хвост».

– Привет, Пэм, – сказала Тереза.

– Здравствуйте, Тереза. Почему бы вам не войти?

* * *

В скромной стерильной комнате на белых стенах – ни картин, ни фотографий. Здесь стояли стул, стол и кожаный диван.

– Прошу, – сказала Пэм утешающим голосом, отдаленно напоминающим голос робота, и жестом велела Терезе лечь.

Она вытянулась на диване.

Пэм уселась на стуле и скрестила ноги. На ней был белый лабораторный халат поверх серой юбки и очки в черной оправе.

– Рада снова видеть вас, Тереза, – сказала она.

– И я рада.

– Как дела?

– Кажется, всё в порядке.

– Полагаю, вы впервые пришли навестить меня после возвращения вашего мужа.

– Правда.

– Наверное, очень хорошо, что он вернулся.

– Изумительно.

Пэм вытащила из нагрудного кармана авторучку и включила ее. Развернув вращающееся кресло к столу, она нацелилась ручкой на разлинованный блокнот, на обложке которого значилось имя Терезы, и спросила:

– Кажется, дальше последует «но»?

– Нет, просто прошло пять лет. И многое случилось.

– И теперь вы чувствуете, будто замужем за незнакомцем?

– Мы отвыкли друг от друга. Это неловкое чувство. И, конечно, непохоже, чтобы мы могли сесть и поговорить о Соснах. О той безумной ситуации, в которой очутились. Его швырнули обратно в мою жизнь и ожидают, что мы будем вести себя как идеальная семейная пара.

Пэм нацарапала что-то в блокноте.

– Как, по-вашему, адаптируется Итан?

– Адаптируется ко мне?

– К вам. К Бену. К своей новой работе. Ко всему.

– Не знаю. Как я уже сказала, непохоже, чтобы мы могли с ним общаться.

– Это верно, согласна.

Пэм снова развернулась лицом к Терезе.

– Вам приходится задумываться о том, что ему известно?

– Что вы имеете в виду?

– Вы совершенно точно знаете, что я имею в виду. Итан был объектом «красного дня» – и единственный за всю историю Сосен спасся. Вы не задумывались, сумел ли он выбраться из города? Что он видел? Почему вернулся?

– Я никогда его об этом не спрашивала.

– Но вы гадаете об этом.

– Конечно. Он как будто умер – и вернулся к жизни. У него есть ответы на вопросы, которые не дают мне покоя. Но я никогда его не спрашивала.

– Вы с Итаном уже вступали в интимную близость?

Глядя в потолок, Тереза почувствовала, что багровеет.

– Да.

– Сколько раз?

– Три.

– Как все прошло?

«Все это не твое гадское дело».

Но она сказала:

– Первые два раза были слегка неуклюжими. Вчера же все было лучше лучшего.

– Вы кончили?

– Прошу прощения?

– Тут нечего стыдиться, Тереза. Ваша способность или отсутствие таковой испытывать оргазм – это отражение вашего умонастроения.

Пэм самодовольно ухмыльнулась.

– И, возможно, навыков Итана. Как ваш психиатр, я должна знать.

– Да.

– «Да» – вы кончили?

– Вчера – да, кончила.

Она наблюдала, как Пэм начертила «О» и рядом – смайлик.

– Я беспокоюсь о нем, – сказала Тереза.

– О вашем муже?

– Прошлой ночью он вышел посреди ночи. И не возвращался до рассвета. Я не знаю, куда он ходил. Я не могу спрашивать. Я это понимаю. Полагаю, он преследовал кого-то, кто пытался сбежать.

– Вы когда-нибудь подумывали о бегстве?

– Уже несколько лет – нет.

– Почему?

– Сперва я хотела сбежать. Я чувствовала себя так, будто все еще живу в старом мире. Как будто тут тюрьма или надо мной ставят эксперимент. Но странное дело… Чем дольше я тут оставалась, тем нормальнее все становилось.

– Что становилось нормальнее?

– Не знать, почему я здесь. Не знать, что на самом деле представляет из себя город. И что находится за его пределами.

– И почему, как вы думаете, это стало для вас более нормальным?

– Может, я просто адаптируюсь или старею, но я поняла: каким бы странным ни был город, тут все не так уж сильно отличается от моей прежней жизни. Не отличается – когда я взвешиваю одно и другое и сопоставляю. Взаимоотношения в старом мире были по большей части поверхностными и несерьезными. Моя работа в Сиэтле в качестве помощника адвоката заключалась в том, чтобы защищать интересы страховых агентств. Помогать страховым компаниям лишать людей к чертям собачьим их страховых выплат. Здесь я целыми днями сижу в офисе и почти ни с кем не разговариваю. Одинаково бесполезные занятия, но, по крайней мере, теперешняя моя работа не причиняет людям существенного вреда. Старый мир был полон загадок, которые были превыше моего понимания – мироздание, Бог. Что происходит, когда мы умираем. И здесь тоже множество загадок. Те же самые движущие силы. Та же самая человеческая бренность. Просто теперь все происходит лишь в этой маленькой долине.

– Итак, по-вашему, все очень схоже.

– Возможно.

– Вы верите в то, что это – загробная жизнь, Тереза?

– Я даже не знаю, что значит «загробная жизнь». А вы знаете?

Пэм молча улыбнулась. Улыбка была лишь фасадом, в ней не было никакого утешения. Стопроцентная маска.

Уже не в первый раз Тереза задалась мыслью: «Кто эта женщина, которой я выкладываю свои секреты?» Срыв покровов был в некоторой степени ужасающим. Но непреодолимое влечение к истинному общению с другим человеческим существом перевешивало все.

Тереза сказала:

– Думаю, я просто вижу в Соснах новую фазу своей жизни.

– И что в этом самое трудное?

– Самое трудное в чем? В том, чтобы здесь жить?

– Да.

– Надежда.

– Что вы имеете в виду?

– Почему я продолжаю вдыхать и выдыхать? Я бы сказала, это самый трудный вопрос для всех, кто застрял в этом месте.

– И как бы вы на него ответили, Тереза?

– Мой сын. Итан. Возможность найти отличную книгу. Метели. Но это не похоже на мою прежнюю жизнь. Нет ни дома мечты, в котором хотелось бы жить. Ни лотереи. Я раньше тешилась фантазиями о том, что поступлю в юридическую школу и открою собственную практику. Стану успешной и богатой. Удалюсь на покой вместе с Итаном где-нибудь в теплом месте с ясным голубым морем и белым песком. Где никогда не идут дожди.

– А ваш сын?

Для Терезы это было неожиданностью. Эти три короткие слова ударили ее с коварной силой внезапной молнии. Потолок, в который она смотрела, начал исчезать за пеленой слез.

– Будущее Бена было самой большой вашей надеждой, так? – спросила Пэм.

Тереза кивнула. Когда она моргнула, из уголков ее глаз побежали две дорожки соленой влаги и потекли по лицу.

– Его женитьба? – спросила Пэм.

– Да.

– Выдающиеся успехи, которые сделали бы его счастливым, а вас – гордой?

– И больше того.

– То есть?

– Это то, о чем я только что говорила. Надежда. Я так сильно для него всего этого хочу, но он никогда ничего подобного не узнает. К чему могут стремиться дети Сосен? Какие чужеземные края они мечтают посетить?

– А вы задумывались о том, что идея надежды – по крайней мере, так, как вы ее себе представляете, – может быть обветшавшим пережитком вашей прошлой жизни?

– Вы говорите: «Оставь надежду, всяк сюда входящий»?

– Нет, я говорю – живи настоящим. Я говорю, что, может быть, в Соснах самая большая радость заключается в том, чтобы просто существовать. Что вы продолжаете вдыхать и выдыхать потому, что вдыхаете и выдыхаете. Любите простые вещи, которые переживаете каждый день. Всю эту естественную красоту. Звук голоса сына. Бен вырастет, чтобы жить тут счастливой жизнью.

– Как?

– А вам приходило в голову, что ваш сын может больше не разделять вашу старинную концепцию счастья? Что он растет в городе, который культивирует именно такую вот жизнь нынешним моментом, какую я только что описала?

– Просто этот город такой замкнутый…

– Так возьмите сына и уезжайте.

– Вы серьезно?

– Да.

– Нас убьют.

– Но вы можете и сбежать. Некоторые уехали, хотя так и не вернулись. Вы втайне боитесь, что, какого бы плохого мнения ни были о Соснах, внешний мир может оказаться в миллион раз хуже?

Тереза вытерла глаза.

– Да.

– И последнее, – сказала Пэм. – Вы открывались Итану насчет того, что происходило до его появления? Насчет вашей, э‑э… жизненной ситуации, я имею в виду.

– Конечно, нет. Прошло всего две недели.

– Почему же вы не открылись?

– А смысл?

– Разве вы не думаете, что ваш муж заслуживает права знать?

– Это просто причинило бы ему боль.

– Ваш сын может ему рассказать.

– Бен не расскажет. Мы с ним уже побеседовали об этом.