Андрей Белянин - Пуля для императора

• Название: Пуля для императора
• Автор: Андрей Белянин
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-087597-9

Молодой граф Михаил Строгов продолжает свое путешествие по России, стремясь разгадать тайну записных книжек своего отца. И узнает о предстоящем покушении на императора…

Андрей Белянин – автор 35 книг, вышедших суммарным тиражом свыше 5 млн экз. В 2013 г. получил премию «Фантаст года» как самый тиражный автор этого года.

Книга выходит в авторской редакции.

---

Не дождавшись ответа, повторил тот же вопрос на английском, немецком и французском. Думаю, они всё поняли, но отвечать не стали. Меня выволокли из какого-то полузаброшенного сарая и вывели на улицу. В смысле на свежий воздух. Моё узилище находилось на окраине деревни, у входа в сарай дежурили ещё трое китайцев с винтовками.

Это, если считать двух моих сопровождающих, получается пять. Приятно, что меня считают опасным противником, раз так охраняют. Мгновение спустя я вспомнил гибель Матвея, и удовлетворение сменилось ненавистью.

С трудом сдерживая пылающую в груди ярость, я шёл, опустив голову, через луг, вдоль плетня, по узкой тропинке к какой-то маленькой деревеньке. Улица, если её можно было так назвать, состояла всего из шести-семи добротных изб, рубленных в русском стиле, так сказать, без единого гвоздя. Это надо уметь.

Чуть поодаль стояла почерневшая от времени деревянная церковь, самая простая, без украшений и излишеств, с обычным деревянным крестом. За ней кучкой ютились ещё несколько избёнок, явно более бедных. Распаханные огороды, мычащие коровы в загонах, настолько плохая дорога, что трудно было поверить, что в это захолустье хоть кто-нибудь приезжал. Сколько хватало взгляда – со всех сторон высился лес и сопки.

Интересно, мы ещё на Ольхоне или нас уже вывезли с острова? То есть я знал, конечно, что он самый большой на Байкале, но не помнил, есть ли на нём русские поселения.

Да, собственно, я и сейчас никого из местных не видел – вдоль улицы прохаживались всё те же узкоглазые китайцы, окна изб были занавешены, неуверенно гавкали собаки, никаких признаков русской власти или хотя бы намёка на её присутствие видно не было.

Хорошо, я поверю, что не в каждой деревеньке есть управление полиции, но хоть какой-нибудь староста должен быть, или как?!

Неужели эти наёмники просто оккупировали деревню? Запугали винтовками местных жителей, разогнали всех по домам, люди и нос за забор боятся высунуть! Возможно такое?

Как видите, вопросов хватало, но ответы я мог получить только там, куда меня вели. Мои строгие конвоиры остановились у самого добротного дома, ворота охраняли сразу шесть китайских солдат. Вражеский штаб?

Я был передан с рук на руки и под ружейными стволами сопровождён до крыльца. Там на пороге стоял неизвестный мне человек в тёмно-зелёном мундире простого, пехотного кроя, с револьверной кобурой на поясе, очень бледным, незагорелым лицом и коротким ёршиком соломенных волос. Голубые, почти до бесцветности, глаза пристально, с нескрываемым презрением осмотрели мою потрёпанную и усталую личность.

– Майкл Строгофф, как я понимаю, – на практически безупречном русском начал он. – Что ж, я рат приветствовать вас ф этой забытой Богом глуши. Цивилизованные люди ретко посещают эти края. Тем более приятно видеть здесь выпускника Оксфорта.

– А вы, как я понимаю, заканчивали Венский университет? – с трудом разлепив губы, бросил я.

– Берлинский. Странно, что фы спросили. Мало кто ф этой дикой стране считает меня чужеземцем. Я что-то говорю не так, проблемы с произношением, заметный акцент, та?

– Для меня – да.

– О, простите! Ф вашем досье сказано, что вы свободно владеете тремя или четырьмя европейскими языками. Это ферно?

– Ферно, – пародируя немца, нагло подтвердил я. – Vielleixht wird es praktisch um die sprache Schillers und Goethes zu sprechen?[3]

– Sie haben verschiedene aussprachen fur die briten[4].

– Ich bin russe[5].

– Тогда глупо говорить на тругом языке, не находите? – Мой собеседник дал отмашку, и китайцы послушно отошли в сторону. – Слетуйте за мной, Михаил Строгофф. Надеюсь, вы бутете фести себя благоразумно?

– Это был чисто риторический вопрос?

– О, та, – немец криво улыбнулся, демонстративно положив ладонь на кобуру. – Вижу, мы прекрасно понимаем труг труга. К тому же мисс Энни Челлендер явно скучает по фашему обществу…

Последние слова мгновенно разрешили все мои сомнения. Энни жива, она у них, она в плену, и, возможно, с ней плохо обращаются. То есть, если я правильно запомнил слова того человека в феске, он хотел взять девушку себе или отдать на потеху своим солдатам. Вторым номером. Первым, естественно, всегда будет он.

Кто-то, возможно, тот самый немец, не позволил ему этого! Данного факта было вполне достаточно, чтобы я, скрепя сердце, пообещал самому себе не делать глупостей и всеми силами способствовать спасению жизни рыжей англичанки. Не знаю, почему я до сих пор говорю о ней так отстранённо. Если верить сердцу, мне бы давно стоило называть её…

– Прошу фас, герр Строгофф.

Я послушно поднялся за немцем по ступенькам крыльца, прошёл в дом и был остановлен в так называемой горнице или гостиной.

Там, за широким русским столом, сидели двое мужчин. Один явный европеец, с тонкими чертами лица, высоким лбом с залысинами и длинными кудрями на затылке, одетый в яркую военную форму французской кавалерии.

Если память мне не изменяет, нечто подобное носили отряды зуавов ещё во времена Наполеоновской империи. Хотя, конечно, могу и ошибаться, всё-таки я не специалист.

Второй был китайским офицером, судя по высокомерному виду – в чине подпоручика или даже капитана, не особо разбираюсь в их знаках различия. Его круглое лицо казалось непроницаемым для любых эмоций. Казалось, что легче расшевелить ту же Белую гору.

На столе стояла простая русская еда – варёная картошка, большой котелок кислых щей, ржаной хлеб и блюдо с рыбными расстегаями. Венчала пиршество полуторалитровая бутыль мутного самогону. Я вдруг почувствовал лютый голод…

– О ля-ля, мсье Стррогоф?! Наконец-то мы иметь честь вас видеть! – француз, даже не делая попытки привстать, отсалютовал гранёным стаканом в мою сторону. – Будьте такь добрры и пррисядьте с нами. Вам выпить чуть-чуть?

Похоже, они все тут убеждены, что идеально владеют русским и никто никогда не заподозрит в них чужеземцев. Ну, для китайцев, возможно, все они действительно выглядят на одно лицо и говорят одинаково, но для любого нормального русского…

– Не имею чести быть представленным по всем правилам, мсье, но вы получили передо мной преимущество. Vous connaissez mon nom, mais moi, je ne connais pas le votre[6].

– Ах, что за важность эти имена, – по-русски откликнулся он, хотя брови его изумлённо дрогнули.

Он явно не ожидал, что я столь свободно говорю на языке его родины.

Оксфордское образование не напрасно держит марку одного из лучших в современном мире и, надеюсь, не уронит этой заслуженной славы в обозримом будущем.

– Так фы готовы фыпить с нами? – Немец развязно плюхнулся на скамью рядом с французом, кивком головы указывая мне на табурет напротив.

Я игнорировал его приглашение.

– О, вам не стоит прояфлять излишнюю самоуференность, – поморщился немецкий гость, и француз поддержал его мягким кивком головы. – Настоятельно прошу фас присесть к столу. Как это у фас принято – откушать, чем Бог послал! Ужасная дикая формулирофка, не находите? Как можно предполагать, будто бы Господу нечего телать, кроме как посылать фам что-то на стол?! Фы не находите, что у Бога может быть много иных, более важных тел?

– Я не склонен вступать в философские или теологические споры с тем, кто напал на меня и без объяснений захватил в плен ни в чём не повинную гражданку Великобритании, мисс Энни Челлендер.

– Он всегда быль так упррям? – обернулся француз, сокрушённо покачивая кудряшками. – Мсье Стррогоф, мне кажется, что вы сейчас не в томь положении, чтобы иметь диктовать какие-либо условия, неть?

Да ну вас всех к Вольтеру в потную задницу, можно подумать, я этого не знаю!

Вся моя цивилизованная английская воспитанность требовала признать сложившееся единственно возможным и следовать сообразно сложившимся обстоятельствам.

Но какая-то потаённая, неизвестная мне часть русской души поднимала бунт! Бессмысленный и беспощадный бунт, когда ничего не важно, кроме самой возможности вот тут, прямо сейчас, плюнуть всем им в морду! А потом пусть расстреливают, не жалко, главное – плюнуть успел…

– Не хотите – не надо, мы не будемь так к вам настаивать, – серьёзно кивнул француз. – В конце концовь, эта варрваррская еда совсем не есть то, к чему вы наверрняка прривыкли в Лондоне. Но я всё же пррошу вас хотя бы пррисесть, наш рразговоррь может быть очень долгим. Или не очень. Зависить от вас…

Подумав, я сдвинул табурет в сторону и сел, прислонившись спиной к стене.

В голове не слабо гудело, видимо, меня приложили чем-то тяжёлым, под пальцами чувствовалась засохшая кровь. Желудок сводило от голода, очень надеюсь, что его бурчание не было так уж слышно этим мерзавцам. По крайней мере, меня это бы не обрадовало.

Итак, чисто гипотетически предположим, что я в плену у китайских наёмников под командованием того самого «неверного» казака, а руководят ими немец и француз. Сколько помню, эти народы практически никогда не объединялись в единый союз. Разве что против нашей матери-Великобритании, но и то редкость…