Юрий Тупицын - Зеленая жемчужина

• Название: Зеленая жемчужина
• Автор: Юрий Тупицын
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Алексей, — лицо Ивана было озабоченным, — может быть, я что-то путаю? Посмотри ты.

И протянул небольшую карточку, выданную компьютером. Это были данные экспресс-анализа костной ткани некоторых перлских животных, в том числе и находки Кронина, и контрольные данные костной ткани человека. Инженеру понадобилось не больше минуты, чтобы понять причину озабоченности командира: скелет, который, как они решили в конце концов, должен был принадлежать земному ребенку, содержал характерную группу соединений. Эта группа с некоторыми вариациями хорошо прослеживалась у всех местных животных, она была четко выражена у его находки и начисто отсутствовала у человека! Несколько секунд Кронин туповато поворачивал с боку на бок этот странный факт, а потом до него разом дошел его сногсшибательный смысл. Он чуть не выронил карточку из рук.

— Так все-таки это неземной ребенок!

— Да, — без всякого воодушевления согласился Лобов, — получается так.

Он посмотрел на выносной пульт связи, на большой циферблат, по которому резво бегала секундная стрелка.

— Надо связаться с Климом, — скорее подумал вслух, чем обратился к инженеру, Иван.

И Кронин взглянул на выносной пульт.

— Через семь минут, не раньше, — сказал он с сожалением, — а сейчас бесполезно, системы связи глайдера обесточены: Клим работает с биолокатором. Ты чем-то обеспокоен?

— Да, — Лобов сел в раскладное кресло возле выносного пульта и спросил со скрытой надеждой: — А может быть, это все-таки земной ребенок, Алексей? А эта проклятая химическая группа — следствие особенностей местного питания?

Инженер решительно покачал головой.

— Исключено. Любой организм отчаянно консервативен. Вспомни о тканевой несовместимости. Но чем ты обеспокоен?

— Я боюсь, что этот так называемый ребенок — вовсе не ребенок, а совершенно взрослая особа.

Кронин улыбнулся:

— Что ты, Иван! Пусть это абориген, удивительно похожий на человека, во это, несомненно, ребенок.

— Было время, ты не считал его ребенком.

— Мы были ослами. Налицо ясные, они бьют в глаза, признаю инфантильности. Вспомни хотя бы о росте.

— Дело не в росте и не в морфологии. Инфантильность свойственна всем сапиенсам, в том числе и людям. И прежде всего в сфере психологической.

Инженер усмехнулся:

— Выходит, и я ребенок? Хорошенькое дитя!

Лобов даже не улыбнулся, он смотрел на резко бегающую секундную стрелку часов, голос его звучал грустно и иронично:

— И ты дитя. Тебе чужда жестокость, а она свойственна большинству несапиентированных самцов. Ты любишь розыгрыши и шутки. Ты склонен к бескорыстной дружбе не только с себе подобными, но буквально со всем живым. А ведь это характернейшая черта любого детеныша. Вспомни-ка площадки молодняка наших зоопарков, где рядом резвятся маленькие антилопы, тигры, медвежата, козлики и волчата — непримиримые враги во взрослой ипостаси. А все мы, экипаж «Торнадо», разве мы не похожи на щенков, с упоенным любопытством обследующих новую квартиру-планету?

Кронин смотрел на командира со сдержанным любопытством и тревогой: он хорошо знал, что молчаливый Иван бывает таким словоохотливым только в минуты большого напряжения.

— Ну хорошо, — мягко сказал вслух Алексей, — допустим, что на Перл живут некие разумные, младенцеобразные с нашей точки зрения существа. Где их цивилизация? Их дворцы, заводы, парки, энергостанции? Где их электромагнитное и гравитационное информационные поля? Короче говоря, где их ноосфера?

Лобов мельком взглянул на него:

— А разве это обязательные признаки? Может быть, буйство техники, стремление перекорежить и переломать природу — всего лишь болезнь роста, свойственная детству разума? Кто знает, может быть, зрелые сапиенсы, чья история насчитывает миллиарды лет, находят другие пути к счастью, которые позволяют им жить в гармоничном единении с окружающим миром, как бы растворяясь в нем.

— Почему же эти гармоничные сапиенсы избегают контактов с нами? Причиняют нам зло?

— Что такое зло и добро в масштабах вселенной? Каждый решает эту задачу на свой лад и вкус. — Иван усмехнулся: — И почему ты решил, что они избегают контактов с нами? Может быть, как раз не избегают. Держат нас, так сказать, под колпаком, ставят нам задачи разной степени сложности, наблюдают, как мы пытаемся решить их, и посмеиваются над нашей беспомощностью.

Лобов вздохнул и добавил грустно:

— А может быть, и не смеются, а жалеют нас. Жалеют и боятся. Как мы боимся акул, волков и пантер, хотя неизмеримо превосходим их уровнем интеллекта. Как разрушить этот барьер? Не знаю.

Лобов поднялся на ноги, коротко приказал:

— Готовь униход, Алексей.

Кронин покосился на часы.

— Клим опоздал всего на минуту. Скажу по секрету, он опаздывал с докладами и больше. Что тебя так беспокоит, Иван? Клим в глайдере, вооружен.

— Разве не были вооружены Жан и Майя Верней? — едко спросил Лобов. И после легкой паузы уже мягче добавил: — Я не уверен, что твоя находка — ребенок. Но вам точно известно — это чуждое нам инопланетное существо, поразительно похожее на земного младенца. А уж если что и может заставить космонавта потерять всякую бдительность, так это ребенок, беспомощный ребенок, брошенный на произвол судьбы. Готовь униход, Алексей.

14

Клим на запросы не отвечал. Не работала и телеметрия, которая связывала глайдер, корабль и униход; очевидно, все связные системы машины, которой управлял Клим, так и остались обесточенными. Это затруднило поиск, хотя и не делало его слишком сложным: был известен маршрут глайдера, точки, где он выходил на связь, а это позволяло достаточно уверенно рассчитать предполагаемое местонахождение Клима. В эту расчетную точку и вел униход Лобов. Они взлетели какую-нибудь минуту тому назад, Кронин возился на заднем сиденье с ранцевым биолокатором, который Иван приказал подготовить на всякий случай. Униход летел медленно и тяжело — под брюхом машины была подвешена массивная синеватая сигара подземного бота.

Почувствовав прикосновение к своему плечу, Иван обернулся и увидел встревоженное лицо инженера.

— Я допустил вчера оплошность, Иван. Не осмотрел снаряжение, в котором вы с Климом ходили по следу грибницы.

— Я лично осмотрел скафандры. Все в порядке, — успокаивающе сказал Лобов.

— Я не о скафандрах, а о ранцевом биолокаторе. Точнее, о его счетчике суммарного биоизлучения.

— Счетчик не смотрел. Ну?

— Эти взрывы, что вы наблюдали с Климом, вовсе не безопасны. Суммарная доза страшная, так что счетчик попросту зашкалило. К тому же одна из частот совпадает с частотой альфа-ритма головного мозга человека. Если бы не скафандры, вам пришлось бы плохо.

Лицо Ивана окаменело.

— Клим без скафандра? — без всякой надежды спросил он.

— Конечно. Кто знал?

— А чем грозит эта составляющая с альфа-ритмом?

Кронин замялся, прежде чем ответить.

— Потеря памяти. Паралич. В самом худшем случае возможна и смерть. Несколько секунд Лобов молчал, не отрываясь от управления и не оборачиваясь.

— Надевай скафандр, — сказал он наконец, — сумеешь в такой тесноте?

— Сумею.

— Потом возьмешь управление. Да поторопись, — в голосе Ивана прорвалась нотка раздражения, он тут же погасил ее и закончил спокойно: — В таком деле могут решать секунды.

— Могут, — согласился инженер.

Он успел надеть гермошлем, голос его звучал глухо, как из бочки.

Они нашли Клима на небольшой поляне, поросшей тощей рыжей травой. Помог глайдер, характерный серебристый силуэт которого был виден издалека.

И на этой поляне прошлой лунной ночью хороводилась гномовакханалия. В разных местах ее стояли грибы-фонари. Только один из них сохранил подобие своих красочных форм, два других успели разрушиться. На их месте лежали зловонные разлагающиеся кучи органики, а в кучах копошились и хлюпали бледно-розовые улитки, голубые черви и черные жуки, пожиравшие разлагающуюся массу и друг друга.

Клим лежал на спине в спокойной удобной позе, повернув набок голову. Неподалеку от него, на две трети выпучившись из земли, стояло нечто похожее на лопнувший пополам огромный гриб-дождевик, а точнее, на раковину, распахнувшую свои створки. В раковине, выстланной внутри тончайшим пухом, как в колыбели, лежал уродливый большеголовый ребенок, похожий на скелет, кое-как обтянутый дряблой и толстой серой кожей, напоминающей слоновью. Он еще подавал слабые признаки жизни, конвульсивно подергивал головой и с хрипом открывал рот.

Лобов, склонившийся над Климом и с безмерным облегчением обнаруживший, что сердце его бьется, поднял голову.

— Жив!

Кронин, стоящий рядом на коленях, бледно улыбнулся в ответ.

— Я подгоню униход вплотную, а ты пока осмотри… — Лобов замялся, подбирая выражение, но, так и не подобрав его, кивнул головой в сторону раковины-колыбели. — Осмотри вот это.